Салли Грин - Половинный код. Тот, кто спасет

– Маркус? – спрашиваю я.

– Если он будет с нами, появится шанс, что и другие тоже придут, – говорит Ван.

Гас фыркает.

– Если он придет, другие нам будут не нужны.

– Так я поэтому здесь, вы потому хотели, чтобы я вступил в альянс: чтобы как-нибудь привести сюда Маркуса?

– Нет. Ты нужен нам потому, что ты отличный боец, – говорит Селия. – А Маркус мне не нужен. У него будет слишком много проблем с Белыми.

– В том числе с тобой, Селия? – спрашивает Ван.

Она не отвечает, но задумывается.

– Натан смог забыть о прошлом и согласился сотрудничать с тобой. И мы все должны поступить так же, если хотим двигаться вперед, – говорит Ван.

Селия молчит.

Я говорю:

– Не могу представить, чтобы он согласился.

– Но ты не откажешься, если мы попросим тебя попробовать его уговорить? – спрашивает Ван.

– Ну… – Я не знаю.

– Нет. Мы так не договаривались. – Селия обводит взглядом сидящих за столом. – Маркус опасен. Он убил слишком много Белых Ведьм. Повстанцы этого не потерпят.

– Они не потерпят поражения, – говорит Ван. – Маркус один способен принести альянсу победу. Да, он убил много Белых, но и Черных он тоже убил достаточно. Но, что важнее всего, он убил много Охотников. И это знают все. Так что, хоть Белые повстанцы его и не любят, но он им необходим, потому что им необходима победа, ведь в случае поражения Сол их не пощадит. А Маркус способен победить.

Селия отвечает:

– Я могу организовать нашу армию и без него. Мы справимся. На это уйдет время, но…

– Ты же сама всего минуту назад говорила, что нам надо нападать уже сейчас. И я с тобой согласна: если мы не остановим Джессику сейчас, потом будет только труднее. Сколько у тебя людей, которые способны драться уже сейчас, Селия?

– В альянсе около сотни человек. Наиболее способных я тренирую…

– Сколько человек ты можешь послать против Охотников сегодня?

Селия выпячивает губу и смотрит на меня.

– Сегодня? Очень немного.

– Насколько немного?

– Включая меня, Натана и Габриэля… девять человек.

Гас качает головой:

– Обучение идет хорошо; просто они не могут драться прямо сейчас. Те, что помоложе и у кого есть определенные Дары, через месяц-другой станут отличными солдатами…

– У нас не будет ни месяца, ни другого, если армия Охотников продолжит расти, – говорит Ван. – И раз уж мы задались целью создать новый порядок, новое общество, то нам надо простить друг другу все прошлые грехи и вместе двигаться дальше.

– Но…

– Нет, Селия. Шанс надо дать всем, в том числе и Маркусу. Если он станет нарушать наши общие правила, это уже другое дело, но прошлые грехи должны быть прощены и забыты.

Грейс говорит:

– Это ни к чему не приведет. Надо голосовать. Здесь есть представители всех сторон – участниц альянса: Черные, Белые, полукровки и полукоды. Несбит голосует за получерных, Эллен за полубелых. Селия за Белых, Ван за Черных.

– Кто за? – спрашивает Ван.

Поднимаются руки. Все, кроме Селии и меня, голосуют за то, чтобы пригласить в альянс Маркуса.

– Итак, тремя голосами против двух предложение принято, – говорит Грейс. И смотрит на меня: – Натан, а почему ты проголосовал против?

Но я не знаю другого ответа, кроме того, что мой отец едва ли придется ко двору людям, которые голосуют. Я вспоминаю рассказ Вольфганга о том, как он убил его друга, и у меня возникает плохое предчувствие: слишком он дикий. Но вслух я этого не говорю, а отвечаю так:

– Пустая трата времени. Все равно мы не знаем, ни где его найти, ни как уговорить.

Гас говорит:

– Ошибаешься. Я знаю, как его найти, а уж уговорить его – твоя работа.

– И как же ты его найдешь? – спрашивает Несбит.

– Это закрытая информация. Никому, кроме Натана, знать не положено.

– Отлично, – говорит Селия. – И когда же? – Ей уже не терпится. Идея с Маркусом ей не нравится, но она привыкла работать на Охотников и делать, что ей приказано. Я знаю, она и с этим справится.

– Я устрою так, чтобы он встретился с Натаном в ближайшие дни. Раньше не обещаю.

Селия поворачивается ко мне.

– Прежде чем он скажет «да», объясни ему наши условия.

– Какие условия? – спрашиваю я.

– Он должен выполнять мои приказы, как и все бойцы.

– И все?

– В бою и в лагере тоже. Он должен вести себя… как солдат.

Я не могу даже представить себе Маркуса в такой роли.

Селия продолжает:

– Я должна встретиться с ним как можно скорее. Уверена, ты все ему обо мне расскажешь.

– Да, уж я позабочусь о том, чтобы он узнал, в каких условиях ты меня содержала. Как ты говорила тогда: «Не хочу, чтобы он думал, будто его сын живет тут в комфорте», так, кажется?

Селия выпрямляется, и я жду, что сейчас она скажет что-нибудь вроде «Я выполняла свой долг», или «Я делала, что мне было приказано», или еще какую-нибудь чушь в таком духе, но она молчит. Надо отдать ей должное, нести ответственность она умела всегда.

Собрание кончается. Я успеваю перехватить Селию, пока та не ушла, и спросить ее о Деборе.

– Она еще в Англии?

Селия колеблется, глядя на нас с Габриэлем.

– Она говорит, что ее работа слишком важна для альянса. В Совете все знают, что в прошлом она была на твоей стороне, но, как-никак, она кровная сестра Джессики, и она смогла убедить всех в том, что со временем ее симпатии изменились. Она по-прежнему работает в архиве. Это через нее мы узнаем обо всем, что Охотники делают сейчас и что они собираются делать в будущем. Эта информация крайне важна для нас, но я все равно велела ей уходить. Она предпочла остаться. Сейчас она пытается разузнать больше о Уолленде и его экспериментах над пленными Черными Ведьмами. Она невероятно храбрая.

Я не знаю, что сказать. Дебора всегда была храброй. Если она заберет себе в голову, что правильно, а что нет, тут уже ничего не поделаешь: она будет идти до конца.

Селия отворачивается, чтобы поговорить с Ван, а ко мне подходит Эллен, попрощаться.

Я говорю:

– Скажи Аррану, что я надеюсь скоро с ним увидеться. И что я часто думаю о нем.

Она кивает.

– Скажу. Он будет рад узнать, что ты тоже в альянсе, но еще больше он порадуется тому, что ты жив, здоров и получил три подарка. Кто провел твою церемонию дарения, Меркури? – По тому, как она спрашивает, я сразу понимаю: она знает, что это была не Меркури.

Я качаю головой.

– Маркус.

Эллен улыбается.

– Так вот почему они считают, что ты сможешь его уговорить. Знают, что он захочет помочь своему сыну.

Тут ее окликает Селия:

– Эллен, идем. Пора.

И тогда Эллен обнимает меня на прощание, а Селия видит это и смотрит на нас с удивлением. Для нее я до сих пор скорее Черный, чем Белый, больше агрессивный, чем нежный. Для Эллен я человек, а не Половинный Код. Но она и сама полукровка и знает, каково это, когда тебя судят по каким-то ярлыкам, а не по тому, какой ты на самом деле.