Гай Гэвриел Кей - Гобелены Фьонавара (сборник)

Согласно обычаю – так пообещал он. И сказал, что все будет, как полагается. Вплоть до поручителя, который должен выступать от его лица. Впрочем, он ведь предупредил ее – еще в Гвен Истрат – и о том, что степенным шагом ходить не умеет и что для него во всем необходим элемент игры.

А потому его поручителем стал Тигид из Родена.

Этот великан поистине немыслимых габаритов сохранял прямо-таки чудовищную серьезность. Он даже расчесал свою весьма эксцентричного вида бороду и оделся вполне пристойно – в красно-коричневые тона, – ибо сознавал всю важность порученной ему миссии. Его продвижение к Шалхассану было отмечено в толпе веселыми криками и смехом, и теперь, затормозив перед правителем Катала, Тигид терпеливо ждал, пока установится тишина. Забывшись, он по рассеянности почесал было свой зад, но быстро вспомнил, где находится, и скрестил руки на груди.

Шалхассан посмотрел на толстяка с добродушным любопытством, однако весьма равнодушно. Но отвернуться не успел и даже поморщился, ибо чуть не оглох от громоподобного голоса Тигида, которым тот сперва почтительнейше представился, а затем обратился к правителю со следующей речью:

– О, славный правитель Катала! – Эти слова Тигид произнес уже не столь громко. – Могу ли я просить тебя выслушать мою нижайшую просьбу?

– Можешь, – любезно разрешил ему Шалхассан, но лицо его оставалось довольно суровым.

– В таком случае, как мне и было поручено, должен сообщить тебе, что выступаю перед тобой от имени некоего господина, в высшей степени благородного и добродетельного. Его достоинства я мог бы перечислять, пока не взойдет луна, а потом не зайдет и не взойдет снова. Я послан им, чтобы передать тебе – здесь и сейчас, в присутствии всех этих людей, – что солнце встает в глазах твоей дочери!

Слова Тигида даже отчасти заглушил рев изумленной толпы.

– И кто же этот в высшей степени благородный господин? – осведомился Шалхассан.

– Ну, это определение – просто фигура речи, – вмешался Диармайд, выныривая из толпы рядом с ними. – А всякие преувеличения насчет восхода и захода луны пусть останутся на совести у моего поручителя. Но я действительно просил его выступить в этой достойной роли, и самая суть его речи, обращенной к тебе, господин мой, совершенно правдива и полностью соответствует устремлениям моего сердца. О, правитель Катала, я прошу у тебя руки твоей дочери!

Шум на площади превратился в гвалт, и дальше Шарра практически ничего не могла уже расслышать, но увидела, как отец медленно повернулся в ее сторону и в глазах его был вопрос и еще нечто совершенно непривычное, неожиданное, что она, хотя и не сразу, но все же узнала: нежность.

Она медленно склонила голову в знак согласия, глядя Шалхассану прямо в глаза, и губы ее шевельнулись, чтобы он прочитал по ним слово «да».

Шум, достигший своего апогея, стал постепенно стихать, ибо Шалхассан Катальский взошел на свою колесницу и ждал там, суровый и неприступный, когда воцарится полная тишина. Потом посмотрел на Диармайда, лицо которого было на редкость серьезным, и снова перевел взгляд на дочь.

И вдруг улыбнулся. Он – УЛЫБНУЛСЯ!

– Слава великому Ткачу и всем нашим богам! – воскликнул Шалхассан Катальский. – Наконец-то моя дочь совершила поступок, достойный взрослой женщины! – И он, сойдя с колесницы и сделав несколько шагов вперед, обнял Диармайда как сына – тоже согласно древнему обычаю.

Так, окруженный атмосферой всеобщей радости, сопровождаемый веселым смехом, выехал отряд Диармайда в Тарлиндел, где его ожидал корабль, готовый отплыть на остров Кадер Седат, в обитель смерти.

Пол, ехавший в одиночестве почти в самом хвосте отряда, слушал, как они смеются и поют, хотя прекрасно знают, куда поплывут и какую задачу им там предстоит решить. Он смотрел на Колла и рыжего Аверрена, верных лейтенантов Диармайда; на Карде, на уже седеющего Рота и на аккуратного ловкого Эррона, на остальных сорок человек, которых поименно назвал принц, и думал: а интересно, понимают ли они, что их может там ждать? А сам я понимаю это?

Диармайд, ехавший впереди, оглянулся, проверяя, как движется отряд, и Пол на мгновение перехватил взгляд его голубых глаз, но не стал прибавлять хода, чтобы догнать принца, да и Диармайд не имел намерения поворачивать назад. Отсутствие Кевина Шафер по-прежнему ощущал в груди, точно некую пустоту, дыру, в которую ушла вся радость жизни. Он чувствовал себя сейчас совершенно одиноким. А когда он подумал о Ким, которая была сейчас так далеко и держала путь к восточным горам, ему стало еще хуже.

Шалхассан расстался с ними вчера днем, в Сереше, и его незамедлительно должны были переправить на пароме в Кайнан. Ласковое благодатное солнышко постоянно напоминало людям о том, что нужно спешить.

Отряд повернул на север по верхней дороге, ведущей в Роден. Довольно многие до сих пор ехали с ними вместе, желая проводить их в Тарлинделе; и среди них, конечно же, были Айлерон и На-Брендель из Данилота. Шарра тоже ехала вместе с отрядом своего жениха; она должна была вернуться в Парас Дервал вместе с Айлероном и ждать там своего отца. И Диармайда. Тайрнон и Барак, заметил Пол, всю дорогу не отставали от Лорена и Мэтта, поглощенные какой-то очень серьезной беседой с ними. На Кадер Седат должны были направиться только Лорен и его Источник; более молодой и энергичный Тайрнон должен был остаться с королем Айлероном. Как нас все-таки мало для борьбы с таким врагом, думал Пол.

Но иного выбора у них не было.

Невдалеке Пол заметил Тигида, с таким удовольствием ехавшего на одной из катальских колесниц, что Пол не сдержал улыбки. Этот суровый Шалхассан в итоге оказался вполне приличным человеком и, безусловно, обладал чувством юмора. Следом за толстяком Тигидом ехала верхом Джаэлль, в полном одиночестве, как и сам Пол. Сперва он решил, что стоит, возможно, присоединиться к ней, но делать этого все же не стал: ему еще о многом нужно было подумать, так что времени на вежливые разговоры и извинения у него не было. К тому же он вполне мог представить себе, что Верховная жрица ему ответит. Впрочем, ее присутствие в числе провожающих его несколько удивило: владения Даны близ моря кончались. Что привело его к мысли о том, чьи владения там начинались.

Вспомнил он и свое самоуверенное заявление на Совете. «Мне кажется, что с этим я справиться сумею», – сказал он тогда спокойно и негромко, как и подобает Дважды Рожденному. Да, он сказал это спокойным тоном, но все же слишком, слишком поспешил! А теперь все они будут на него рассчитывать…

Стараясь, чтобы по его лицу не было заметно, какие его терзают сомнения, Пол огляделся и заметил, что они снова повернули на запад и едут по перпендикулярной главной дороге более узкой и незаметной тропе. Справа от них тянулись плодородные поля, где жители Сереша до сих пор снимали богатые урожаи зерновых, но после поворота дорога пошла вниз, и земля вокруг стала явно менее плодородной, каменистой. Он видел на холмистых пастбищах овец и коз и еще каких-то неизвестных ему животных, а вскоре услышал, еще не успев его увидеть, и море.