Гай Гэвриел Кей - Гобелены Фьонавара (сборник)

Зеленый луч Метрана придвинулся к ним еще на пол фута. Даже Пол теперь ощущал жар огня, горевшего под Котлом. Лорен молчал. Он тоже был измучен. Дыхание его стало совсем хриплым.

– Лорен, – снова с трудом пробормотал Мэтт, – ведь я ради этого прожил свою жизнь. Сделай же это! Не медли! – И гном закрыл свой единственный зрячий глаз. Он терял последние силы, и Пол, тоже закрыв глаза, еще сильнее прижал его к своей груди.

– Мэтт, – услышал он голос мага. – Ах, Мэтт! – Только имя. И больше ничего. И тогда гном прошептал Полу:

– Благодарю тебя, друг мой. А теперь ты лучше немного отойди. – И Пол, печалясь так, что разрывалось сердце, подчинился. И, посмотрев вверх, увидел, что лицо Лорена искажено такой дикой ненавистью, что на него страшно смотреть. И услышал, как маг что-то выкрикнул, видимо, призывая на помощь все свои силы, Источником которых служил Мэтт Сорен, и направляя их через Белую Ветвь Амаргина – на своего врага. И, казалось, это кричит сама душа, само сердце Лорена. И последовал взрыв.

Точнее, даже не взрыв – вспышка ослепительного света. Но на этот раз качнулся и задрожал уже весь остров Кадер Седат, и эхо этого землетрясения донеслось до всех миров, созданных Великим Ткачом.

Метран коротко и пронзительно вскрикнул и смолк, словно ему кляпом заткнули рот. Камни сыпались из стен у них над головой. Пол видел, как упал на пол Мэтт, а потом и Лорен упал с ним рядом. И, взглянув на возвышение, где находился Метран, он увидел, что священный Котел разваливается на куски с грохотом, подобным землетрясению в молодых горах.

Щит был разрушен. Пол понимал, что Метран мертв. Понимал он, что мертвы также Лорен и Мэтт. И, увидев, что цверги, которых Метран специально выращивал как убийц, выскочили откуда-то, размахивая мечами и кинжалами, и бросились на них, он громко закричал, поднялся и выхватил свой меч, чтобы не дать мерзким тварям осквернить тела тех, благодаря кому только что свершилось возмездие.

Но сразиться с цвергами в одиночку ему не пришлось: сорок воинов Бреннина под предводительством Диармайда дан Айлиля организовали на их пути настоящий заслон и с бешеной и неукротимой яростью рубили этих отвратительных стражей Тьмы. Пол тоже ринулся в гущу сражения с мечом в руке, и любовь к дорогим его сердцу людям бушевала сейчас в его сердце, придавая сил. Любовь и необходимость отрешиться от невыносимого горя.

Цвергов было очень много, и они умели только одно: убивать. Однако вскоре оказалось, что люди каким-то образом умудрились одержать верх. И Пол обнаружил, что, весь израненный и перепачканный кровью, стоит вместе с Диармайдом и Коллом в одном из коридоров, ведущих в большой зал. Больше идти было некуда; пришлось снова вернуться в зал.

У входа они остановились, глядя, какие страшные следы оставило это побоище. Они подошли к возвышению, где лежал Метран – на спине, раскинув руки, с искаженным лицом. Тело его было изуродовано ужасными ожогами. Рядом с ним лежал Денбарра. В течение всей схватки Денбарра по-прежнему бормотал что-то бессмысленное, глядя вокруг абсолютно безумными глазами, пока Диармайд не вонзил ему прямо в сердце свой меч и Денбарра не сполз на пол возле своего мага.

И тут же, все еще дымясь, валялись тысячи осколков священного Котла. Он разбился вдребезги, как сердце, подумал Пол и отвернулся. Когда он шел через зал, ему все время приходилось обходить тела убитых цвергов и камни, выпавшие из стен и свалившиеся с потолка, когда замок содрогнулся в последней конвульсии. Но теперь здесь стало совсем тихо. Зеленые огни погасли, и воины Диармайда уже зажигали самые обычные факелы. И в свете факелов Пол чуть не наткнулся на Лорена; маг не умер; он стоял на коленях и горестно качался взад-вперед, то и дело низко, почти к коленям склоняя свою темную голову и не обращая ни малейшего внимания на то, что происходит вокруг.

«Я ради этого прожил свою жизнь», – сказал Мэтт Сорен и заставил своего мага войти к нему в душу и забрать у него все силы без остатка, чтобы уничтожить врага. А сам умер.

Потупившись, Пол увидел на лице гнома, на его мертвом лице, нечто такое, чего никогда не видел, когда тот был жив: Мэтт Сорен улыбался! Да, лежа среди развалин замка Кадер Седат, гном улыбался, и это была не знакомая всем гримаса, а настоящая широкая улыбка того, кто исполнил наконец самое свое заветное желание.

На тысячу, на многие тысячи осколков разбился Котел Кат Мейгола – точно сердце. И Пол посмотрел на Лорена. Потом один раз коснулся его, по-прежнему стоявшего на коленях, как это делал и сам маг, прощаясь, и пошел прочь. Оглянувшись, он заметил, что Лорен закрыл лицо Мэтта плащом.

Заметив Артура и Диармайда, он подошел к ним. По всему залу уже горели факелы.

– У нас теперь время есть, – сказал Артур. – У нас теперь времени сколько угодно. Давайте же оставим его ненадолго со своим горем.

И они вместе с Каваллом двинулись куда-то по темным заплесневелым коридорам. Здесь было сыро и холодно. Ледяной, не имеющий, казалось бы, источника ветер гулял среди крошащихся камней.

– Ты, кажется, что-то говорил о мертвых героях? – спросил Пол шепотом.

– Да, – сказал Артур. – В этом замке – ниже уровня моря – погребены самые великие герои всех миров Гобелена. – Они свернули еще в какой-то коридор; здесь было еще темнее.

– И ты говорил о том, что можно разбудить их, – не унимался Пол.

Артур покачал головой.

– Я не могу. Я просто хотел испугать его. Этих героев можно разбудить, только назвав их Истинные имена, а когда я попал сюда, я был еще молод и не знал… – Он вдруг умолк и замер.

«Нет! – подумал Пол. – Довольно! Довольно с тебя и этих испытаний!»

Он уже открыл было рот, чтобы это сказать, но обнаружил, что отчего-то не может этого сделать. Артур медленно вздохнул, словно втягивая в свои легкие воздух из прошлого, и один раз кивнул – с огромным усилием, словно преодолевая сопротивление всех миров сразу.

– Идемте, – только и обронил он. И Пол увидел, что у Диармайда на лице застыло то же выражение сочувствия, понимания и глубокого почтения, что и у него самого. И они последовали за Артуром и его псом.

На этот раз коридор, который выбрал Артур, резко уходил куда-то вниз, и им приходилось держаться за стены, чтобы не упасть. Но и камни стен были скользкими на ощупь. Здесь, правда, было довольно светло: сами стены коридора, покрытые плесенью, слабо фосфоресцировали. Белый колет Диармайда прямо-таки сверкал в этом слабом сумеречном свете.

А вскоре до них из-за стены донесся ровный гул и послышались какие-то мощные удары.

– Это море, – тихо сказал Артур и остановился у совершенно незаметной двери. Потом повернулся к ним и сказал: – Может быть, вы предпочтете подождать здесь?