Глен Кук - Властелин Безмолвного Королевства

Патриаршее войско уже не могло обеспечить себе нормальное снабжение. Война опустошила окрестности Каурена, да еще и зима выдалась худшей на памяти коннекских старожилов. Одержимый патриарх не поддерживал главнокомандующего, а военачальники Хектовой армии, да и сам Хект, не были фанатиками, в отличие от ищеек Конгрегации.

Каурену стоило опасаться лишь одного – предательства.

В городе постоянно разоблачали заговоры. И заговорщиками зачастую оказывались чужеземцы, бежавшие в Каурен якобы от армии патриарха.

Хект уводил войска тихо – солдаты забирали с собой все ценное, но не рушили ни домов, ни крепостей.

– Не хотите ли, чтобы с этим болваном ненароком случилась беда? – спросил Мадук.

Под «этим болваном» он имел в виду епископа, который только что вышел от главнокомандующего, меча громы и молнии из-за отказа Хекта выполнять волю Конгрегации.

– Ни в коем случае. Теперь все в его руках. Пусть делает, что пожелает и как пожелает. Вмешиваться не буду.

– Думаете, он сам вляпается в дерьмо?

– Коннектенцы отличаются долготерпением, но теперь черта уже пройдена – больше они не будут терпеть его и ему подобных.

– Прекрасно. Урок смирения этим воро́нам не помешает.

– А вы зачем меня искали?

– Нужно приставить к вам еще телохранителей, и пусть не отходят ни на шаг.

– Бога ради! И так уже мне в уборной штаны помогают снять. Зачем еще телохранители?

– Последний гонец привез письмо от вашего дядюшки. И в нем тот просит меня удвоить бдительность в ближайшие два месяца. Готовится серьезное покушение.

– Дядюшки?

– Письмо подписано: «Лорд Безмолвный». Или это чьи-то проделки?

– Возможно. Я никогда не знаю, как его понимать. Это скорее не дядюшка, а двоюродный прадед. Раз пишет, что нужно удвоить бдительность, значит нужно удвоить. Нравится мне это или нет.

– Я и не знал, мой господин, что у вас есть родня. – Судя по голосу, Мадук что-то заподозрил.

– А у меня ее и нет. Кровной родни. Лорд Безмолвный – дальний чудаковатый родственник принципата Делари, то есть родня моей приемной семьи.

– Невольно разбирает любопытство.

– Действительно. Я и сам многого не понимаю. Видимо, кто-то что-то не то углядел в цыплячьих кишках.

Только-только Хект погрузился в сон на своей пуховой перине в за́мке графов Кастрересонских, как в спальню ворвался Титус Консент в сопровождении Мадука и остальных телохранителей. Как раз днем они все вернулись в Кастрересон.

– Какого рожна? До утра это не подождет?

– Вряд ли. Вполне возможно, чернь уже знает новости. Могут начаться беспорядки.

– Ладно. В чем дело?

– У нас новый патриарх – Миролюбец Безупречный.

– Что-что?

– Не знаю, почему он выбрал себе такое имя. Раньше его звали Жосеран Кьюто и был он фидуциаром.

– Один из главных претендентов еще при жизни Безупречного, но потом о нем не было ни слуху ни духу. Что же стряслось?

– Проявился король Питер. И начал швыряться деньгами направо и налево.

– Готов поспорить, пять кланов чуть не лопнули со злости.

– Не знаю. В послании говорилось лишь о новом патриархе. Но нам, возможно, грозят неприятности. Кастрересон принадлежит королю Питеру.

Хект не стал возражать.

– Выставь патрули. Скажи, пусть первыми не начинают, но если их вынудят – действовать жестоко.

– Нужно, чтобы об этом приказе стало известно в городе, – отлично подействует.

Хект, по его собственным меркам, всегда поступал справедливо. Но не щадил тех, кто выказывал неповиновение. Кастрересонцы всё поймут.

– Теперь-то можно поспать?

Настроение в Белом Городе резко изменилось. В самом воздухе ощущалось волнение. Но это было не дурное предчувствие, а радостное предвкушение. Кастрересонцы готовы были ждать подходящей возможности.

Скрепленное печатью послание от патриарха прибыло только через девять дней. Хект как раз просматривал его, пока собирался весь штаб.

– Все вполне ожидаемо, – объявил он. – Здесь официально подтверждается, что коннекский священный поход закончен. Прилагается список коннектенцев, возвращенных в лоно церкви, в числе прочих герцог Тормонд и граф Реймон Гарит. Осаду Антье следует прекратить, Кастрересон – вернуть законным владельцам, чьи представители уже направляются сюда. А нам надлежит сплавиться по Лауру и собрать войска в Шивенале для отправки.

– Бессмыслица какая-то, – удивился Редферн Бехтер. – Почему бы просто не написать, что в наших услугах он больше не нуждается? Не бросить нас на произвол судьбы?

– По всей видимости, он все же в них нуждается. Быть может, мы нужны в Броте. Вряд ли там обрадовались дирецийскому патриарху. Вполне может повториться история с Орнисом Седелетским.

В послании говорилось еще кое о чем, но уже менее важном. Хект велел своим людям готовить войска к походу. Вернее, заканчивать последние приготовления, ведь приказ оставить Кастрересон не стал ни для кого сюрпризом.

Титус Консент выходил из комнаты последним.

– А вы обратили внимание, – спросил он на пороге, – кому больше всех помог наш священный поход?

– Навае? Королю Питеру?

– Именно. Он стал владыкой Коннека, причем малой кровью. А своими победами в предыдущем священном походе воспользовался, чтобы захватить Артесипею. Теперь у него свой патриарх. Питер делает так, что другие строят за него империю.

– Умно.

Поскольку никаких запретов от новой власти на этот счет не поступало, Пайпер оставил в кастрересонской крепости гарнизон. На тот случай, если придется возвращаться. Солдатам велено было не противиться герцогу Тормонду и королеве Изабет и поддерживать порядок в городе.

Казармы готовил Бюль Смоленс. Несмотря на множество погибших, дезертиров и отделившийся городской полк, армия все еще была довольно крупной и насчитывала больше десяти тысяч человек. Сорокадневных рекрутов среди них теперь не было: последние ушли еще до того, как погода испортилась окончательно. В захвате окрестностей Коннека приняла участие лишь треть от того состава, с которым Хект пересек Дешар и высадился на западном берегу.

Пайпер собрал старших офицеров и штабистов.

– Хочу всех вас поблагодарить. Мы отлично справились. Видимо, даже лучше, чем следовало. Новая власть боится нас. И поэтому нынешний приказ собраться здесь вызывает у меня подозрения. Что-то они замышляют.

Со своего места поднялся Седлако и произнес пылкую речь, призывая преданных вере воинов вступить в Братство Войны, однако его увечья не особенно удачно иллюстрировали этот призыв.

В какой-то момент Хект перестал слушать. Остальные бурно обсуждали, что им теперь делать. Коннекский священный поход закончился, а ничего так и не было решено. Но никто не отчаивался. Такое случалось и раньше. Сдавались побежденные города, рушились за́мки. Смерть и горе странствовали по земле. В мире мало что изменилось.