Ками Гарсия - Неопознанная

Я стояла перед дверью спальни Фэйт и набиралась храбрости. Мне так нужно о многом ее спросить, и, возможно, она бы сумела ответить.

Но едва я подняла руку, чтобы постучать, дверь открылась.

Моя тетя стояла в джинсах и фланелевой рубашке, волосы были заплетены в косу, которая спадала на спину. Один-единственный взгляд на ее спальню подсказал мне, что это вариант пижамы, придуманный Фэйт.

На потолке над кроватью с четырьмя столбиками для балдахина обнаружилось Око Вечности, зажатое между доходившими до потолка металлическими полками. Те были набиты всякой всячиной: от пластиковых бутылок из-под молока, наполненных святой водой, и керамических банок с каменной солью до потрепанных дорожных атласов и гигантских распятий, которые выглядели так, словно висели прежде на церковных алтарях.

На нижней полке тетя сложила столько оружия, что хватило бы для вооружения небольшой деревни. Я прикинула, сколько ружей заряжено пулями вместо соляных шариков. Бир спал у полок, его постель разместилась между ящиками с боеприпасами и горой незаконченных картин.

– Тебе что-то нужно? – нарушила молчание Фэйт.

– Я хотела кое о чем тебя спросить. Если можно.

Бир поднял голову, словно интересуясь: пригласит ли она меня войти? Фэйт нахмурилась и оглянулась через плечо:

– У меня тут немножко…

– У меня тоже всегда беспорядок, – брякнула я. – По крайней мере, всегда был.

Фэйт отступила и открыла дверь шире:

– Я хотела сказать, все слишком личное.

– Я могу уйти. – Я развернулась.

– Нет, все в порядке. – Тетя жестом пригласила меня внутрь. – У тебя, должно быть, множество вопросов. Я не думала, что твоя мать будет ждать так долго, прежде чем расскажет правду. – Фэйт отвела глаза. – Полагаю, ей возможность не подвернулась. А теперь ты единственная моя родственница, кроме маминой сестры, а они с мамой не были близки. – Фэйт прошла через комнату и прислонилась спиной к полке. – Я помню Диану. Редкая дрянь.

Я засмеялась, и уголки губ Фэйт тронула улыбка.

– Диана не единственная твоя родня, – напомнила она.

– Не надо. – Я вскинула руку, не желая слушать об отце. – Пожалуйста.

Фэйт повернулась к полке и уставилась на наклейки на контейнерах, как будто хотела убедиться, что все стоит правильно.

– Я думаю о том похищении. Ты после него стала прятаться, да?

Я не решалась задать вопрос, который интересовал меня по-настоящему: не из-за этого ли похищения ушел папа?

Фэйт тяжело вздохнула:

– Я стала прятаться по другим причинам.

И папа ушел по другим причинам.

Фэйт отвлеклась от контейнеров.

– Я не всегда так жила. Все изменилось, когда я встретила Арчера. Он был красив и обаятелен, а я молода и глупа. Твои родители уже были женаты около года, и твоей маме он сразу не понравился. Она сказала, что не следует доверять человеку, который не любит собак.

Бир насторожил уши.

– Но я к этому времени влюбилась по уши и не слушала ее. – Фэйт посмотрела на меня. – А следовало бы.

– Значит, она оказалась права?

– Я познакомилась с Арчером на фермерской ярмарке, и это не случайность. Он знал, что я окажусь там, а еще – что я люблю шоколадное печенье и фильмы-катастрофы… и что я часть Легиона. А он был членом общества иллюминатов, их шпионом. – Фэйт помолчала, воспоминания причиняли ей боль. – Его задачей было завоевать мое доверие и узнать все, что возможно, о Легионе. И о моих снах.

– О снах?

– Я видела то, что называется пророческими снами. Видела разные события, и некоторые из них действительно происходили. – Фэйт потерла глаза; круги под ними были даже темнее, чем у меня.

Я вспомнила, что она сказала, когда мы увидели ее картины.

Надеюсь, твои сны не похожи на мои.

– Твои картины!..

Фэйт кивнула.

– Когда мы узнали правду об Арчере, Алекс отправил меня в убежище. Я не хотела иметь никакого отношения к Легиону.

У меня все сжалось в груди при упоминании отца.

– К несчастью, иллюминаты меня нашли. Но только один раз.

– А что выдало Арчера? – поинтересовалась я.

– Твоя мама сложила вместе все неувязки. Мне уже тогда следовало бы понять. – Фэйт умолкла, сдерживая слезы. – Ладно, некоторые скелеты должны оставаться в шкафах.

– Спасибо, что рассказала об этом.

Хотелось узнать гораздо больше, но мне казалось неправильным задавать новые вопросы после того, как я пробудила в тете столь тяжелые воспоминания.

– Спокойной ночи, Кеннеди Роза.

Я застыла, положив ладонь на дверную ручку. Это мое второе имя – его выбрал для меня отец. И я очень хотела узнать, что еще ей известно.

– Но почему папа ушел?

Я стояла все так же спиной к Фэйт и держала пальцы на ручке двери. Мне было очень трудно произнести этот вопрос вслух.

– Все очень сложно, и это не моя история. Но если тебе станет легче, могу сказать, что уходить он не хотел.

Я толкнула дверь:

– Не станет.

Когда я поднималась по шаткой лестнице на чердак, перила покачнулись. А может, покачнулась я. После разговора с Фэйт все казалось неустойчивым.

На чердаке лучше не стало.

Стены здесь были сооружены из перфорированных деревянных плит, на них на металлических крюках висели арбалеты и винтовки, а также ножи, полицейские электрические пистолеты, цепи и кирки. Еще одно напоминание о войне, которую мы вели.

Джаред уселся на спальный мешок посреди всего этого, оперся локтями о колени и уставился в окно.

Алара и Элль заявили свои права на единственную свободную спальню в доме, в которой имелся раскладной диван, спрятанный за стеной связанных в пачки газет. Глядя на этот диван, я задумалась: приходилось ли моему отцу спать здесь? Прист с Лукасом устроились в большой комнате, в окружении картин моей тети. Они, похоже, чувствовали, что нам с Джаредом необходимо побыть наедине, или им не хотелось торчать на чердаке.

Джаред сидел, обхватив ладонями шею, он всегда так делал, когда тревожился или чувствовал себя неловко. Я вспомнила, насколько он раним и как хорошо это скрывает.

Джаред обернулся, заметив, что за ним наблюдают, и его лицо озарилось улыбкой.

– Привет.

– Привет.

Я тоже улыбнулась и подошла к нему.

Джаред притянул меня к себе.

– Поверить не могу, что ты здесь.

Его большой палец скользнул по моей щеке, задержался ненадолго, чтобы заправить за ухо прядь волос. Когда его губы наконец коснулись моих, я задрожала всем телом.

У меня вырвался легкий вздох – ладонь Джареда легла на мою шею. Следующий поцелуй был более жадным. Пальцы Джареда скользили по моей коже. Его зубы легонько потягивали мою нижнюю губу. Рука запуталась в моих волосах. А я уже и забыла, как исчезает, тает весь мир, когда Джаред прикасается ко мне.