Ками Гарсия - Неопознанная

Мой отец молча закрыл книгу.

Димитрий бросил цепи на пол клетки, и все вздрогнули.

– Алекс… Никак не ожидал тебя здесь увидеть.

Мой отец повернулся к нему:

– А ты предпоследний, кого бы хотел встретить я. – Взгляд отца упал на Габриэля. – Но, учитывая то, что я увидел, вы оба не в состоянии справиться с тем, что сами же заварили… по крайней мере, без посторонней помощи.

Димитрий выудил из кармана пачку «Данхила».

– Это заварил Легион, а не мы.

– Это моя вина, – заговорила я, мое сердце бешено колотилось. – Из-за меня Андрас оказался на свободе.

Тревожная морщинка залегла между бровями над глубоко сидевшими глазами моего отца.

– Ты вообще не должна была вмешиваться, Кеннеди.

Мурашки побежали по спине, когда он произнес мое имя.

Отец отвернулся и вошел в клетку, где оставались Габриэль и Димитрий, но обошел их, как заразных.

– Полагаю, это и есть Андрас, демон, что убил мою сестру? – Он поставил ботинок на тело Джареда и резким толчком перевернул его. – Я и не подозревал, что нынче иллюминаты держат демонов вместо домашних зверьков. Похоже, только этим и можно объяснить, что он до сих пор жив.

– Мы пытаемся спасти моего брата, – объяснил Лукас с другой стороны решетки. – А они нам помогают.

Мой отец посмотрел на Лукаса, и в его взгляде отразилось беспокойство.

– Ситуация весьма деликатная. – Димитрий погасил сигарету о стену и шагнул к моему отцу. – И она усложнилась перед твоим появлением.

– Пришел второй демон, – сообщил Габриэль.

Отец резко обернулся:

– Габриэль Арчер! Я думал, ты забился в свою нору после нашей последней встречи. – (Габриэль застыл, уставившись в пол.) – Если я узнаю, что ты имеешь отношение к смерти моей сестры после всего, что ты с ней сделал, клянусь – я убью тебя той самой дрянью, которую ты держишь в руках.

Габриэль Арчер.

– Это ты шпионил за моей тетей? Использовал ее и разбил ей сердце? – Мне хотелось, чтобы Габриэль все отрицал.

– Мы с твоей мамой связались не с теми людьми, Кеннеди. – Габриэль поднял голову и посмотрел на меня. – Но мы ведь думали, что поступаем правильно.

– Захлопни рот! – Мой отец ткнул в него пальцем. – И не смей с ней разговаривать! Когда все закончится, я тебя точно закопаю.

– Как ты нас нашел? – спросил Прист моего отца.

– Бир. – Отец произнес имя добермана, пес подбежал к нему и сел у ног. – У него чип в ошейнике. Я приехал проведать Фэйт, а нашел могилу. – Он тяжело сглотнул. – Когда я понял, что она умерла, и увидел ту ерунду на стенах спальни, то проследил за Биром.

– Какой же радиус этого навигатора? – заинтересовался Прист. – В квадратных милях?

Алара толкнула его локтем.

– Ох! – Прист потер руку. – Это же научный вопрос.

Мой отец не обратил на него внимания и пристально посмотрел на Димитрия:

– Ты серьезно? Еще один демон? Не хочешь объяснить, как вы, супермены, допустили такое?

Я показала на призывный круг на стене, замаскированный буквами и символами.

– Ее вызвал Андрас. Скрыл круг за рисунками.

– А это означает, что врата как минимум приоткрыты, – сказал Димитрий.

– Хорошая работа, – процедил папа с презрением. – И где сейчас другой демон?

– Она рассыпалась на частицы и исчезла, – сообщил Прист, по очереди посматривая на всех нас. – Ммм… Так это выглядело. Но она из тех, кто легко меняет тела, так что может оказаться любым из нас.

Мой отец достал из-под куртки резной деревянный крест и бросил Присту:

– Начитывай «Отче наш»… или любую молитву.

Прист растерялся.

– Отче наш, иже еси на небесах…

– Довольно. – Отец показал на Элль. – Отдай крест своей подружке.

Она моя подружка. И ты знал бы это, если бы не сбежал.

Мы по очереди подержали крест, читая молитву, и убедились, что меняющего форму демона в помещении нет и он не прячется ни в ком из нас.

– Врата приоткрыты, и какой же у вас план? – спросил мой папа.

– Когда мы поймем, как полностью подавить Андраса, найдем второго демона. Но мы не можем уйти, пока он настолько силен. – Димитрий внимательно посмотрел на моего отца. – Ты с нами?

Габриэль краем глаза наблюдал за моим отцом.

– А у меня есть выбор? – спросил папа.

– Кеннеди, можно тебя на минутку? – Отец догнал меня на лестнице, ведущей из подвала.

Ты имел бы сто тысяч минут, потрудись остаться с нами.

Я остановилась в стерильном стальном коридоре. Я столько раз воображала себе этот миг – миг, когда он вернется и скажет, как сожалеет о своем уходе, и пообещает, что остаток жизни проведет в заботе обо мне. Эти фантазии одолевали меня и в восьмилетнем возрасте, и в двенадцать лет.

Отметив четырнадцатилетие, я задумалась о том, что сама сказала бы ему. Как бы уничтожила его морально… после того, как он уничтожил меня.

И только когда я увидела его в туннеле, мне в голову пришла новая мысль, способная принести еще больше боли.

Вдруг я выплесну на него все – и окажется, что ему наплевать?

– Не знаю, что говорила тебе мать… – начал он.

– Ничего. Я помню записку, которую ты оставил, хотя тогда и не могла ее прочитать. – Вся боль, что копилась во мне так долго, выплеснулась наружу. – Мама не объясняла мне, что она означала. Просто плакала по ночам много лет подряд, после того как ты ушел.

– Но ты в этом не виновата. – Его изумрудные глаза казались даже зеленее, чем мне запомнилось.

– Я так не думала, когда стала достаточно взрослой и поняла смысл написанного. – Я мысленно увидела разлинованный листок бумаги, надорванный в уголке.

Элизабет,

до тебя я не любил ни одну женщину и знаю, что уже не полюблю. Но я не могу остаться. Все, чего я хотел для нас – и для Кеннеди, – это нормальная жизнь. Думаю, мы оба понимаем, что это невозможно.

– «Все, чего я хотел для нас – и для Кеннеди, – это нормальная жизнь. Думаю, мы оба понимаем, что это невозможно». И какая именно часть выглядит так, словно не касается меня? – поинтересовалась я.

Отец провел ладонью по своим волосам цвета перца с солью.

– Когда я выяснил правду о твоей матери, мне пришлось уйти. Фэйт не могла защищаться сама. Не знаю, что она успела тебе рассказать, но иллюминаты преследовали ее много лет.

– Димитрий и Габриэль? – Я должна знать.

– Нет. Но Габриэль уже погубил Фэйт. Она никому не доверяла после случившегося, кроме меня. Она моя младшая сестра, а родители давно умерли. И моим долгом было защитить ее.

– А как насчет долга по отношению к собственной дочери? – резко спросила я.

Он прислонился к стене, ссутулился.

– Я не мог забрать тебя у матери. Ты бы меня возненавидела, а она тебя очень любила. Она бы никогда не причинила тебе зла. – Отец порылся в кармане и достал несколько фотоснимков. – Но я всегда проверял, все ли с тобой в порядке.