Диана Джонс - Корона Дейлмарка

После этих слов воцарилась изумленная заинтересованная тишина. Ее нарушил Митт, метко указавший на то, что Маевен всегда считала самым слабым местом в любой забастовке.

– На Юге у них ничего не получилось бы, – засомневался он. – Граф просто-напросто послал бы дружинников, чтобы те повесили главарей. И не важно, заболеют они на самом деле или притворятся. Возможно, здесь, на Севере, ваш Кинтор так не поступит. Но он должен будет сделать хоть что-нибудь. Если он ничего не предпримет, всем придет конец – и ему, и им заодно. Получается, – добавил Митт, чуть помолчав, словно читал мысли Маевен, – замкнутый круг.

Да, так все и выходило. Теперь девочке захотелось встряхнуть еще и Митта.

– Но спрос на уголь возникнет и будет огромным, – возразила она. – Это может произойти в любой день… Вернее, в любой год, но не позднее чем через пять лет. Я это точно знаю. Появятся машины…

Митт недоверчиво нахмурился:

– Вы хотите сказать – что-то вроде «Алковых железок»?

Маевен понятия не имела, о чем он говорит, и потому, пропустив его слова мимо ушей, продолжала убеждать всех остальных:

– Это правда. Я знаю это доподлинно. Скажите Кинтору, что если он будет платить вам то, что положено, и немного подождет, то его будут умолять продать уголь, будут покупать все, что вы сможете добыть, и требовать еще и еще!

Девочка услышала в толпе испуганный и недоверчивый ропот:

– С нею говорит Единый. Может, она и на самом деле знает.

Зато Танколь, который, несмотря на пристрастие к многословию, был, несомненно, весьма практичным человеком, тут же обратился к ней:

– Госпожа, может быть, вам стоило бы спуститься в долину и лично сказать это Кинтору?

– Это ничего не даст. Он не станет меня слушать, – объяснила Маевен. «Могу поспорить, что он не стал бы слушать и настоящую Норет. Великий Единый, до чего же все это трудно!» – А сейчас, мне кажется, вам нужно сделать вот что: дождаться осени, когда снова начнут покупать уголь и вы будете по-настоящему необходимы Кинтору, тогда и начать бастовать. И вы все скажете, что заболели, а… а те, кто захочет, отправятся в Кернсбург и присоединятся к моей армии.

– После Урожая, – пробубнил кто-то в толпе. – Когда все будет собрано, мы сможем пойти.

Маевен чувствовала, как они мало-помалу начинают соглашаться с ней. От ощущения победы даже потеплело. Интересно, как это поможет улучшить впечатление? И набрать армию? И вообще, убить несколько зайцев одним выстрелом…

Навис прервал поток ее радостных мыслей.

– После Урожая? – холодно уточнил он. – А могу ли я спросить, Норет: что вы намерены делать на протяжении оставшихся до него трех месяцев?

Неужели, чтобы добраться до Кернсбурга, нужно меньше времени? Проклятье!

– Я буду очень занята, – ответила Маевен.

Бровь Нависа взлетела вверх, изобразив знак вопроса. Но совершенно неожиданно на помощь Маевен пришел Танколь:

– А ты что думал, дружинник? Дел у нее будет выше головы. Всем известно, что ей придется сначала отыскать дары Адона и только потом отправляться в Кернсбург.

Навис вскинул уже обе брови:

– Прошу простить мое невежество. Ты сказал – дары Адона?

Танколь и еще несколько человек понимающе улыбнулись Маевен.

– Он южанин, да? – Танколь не спрашивал, а констатировал, ни к кому особенно не обращаясь. – И ничего не знает. Но нам-то всем хорошо известно, что они могут достаться только настоящей королеве, и с ними самые крепкие доказательства ее права сделаются еще крепче. Прекрасно, госпожа. Вы указали нам путь. Мы будем работать все лето и потом заболеем от недоедания, а те из нас, кто особо отличится против Кинтора, направятся в Кернсбург. Ну, люди, что вы на это скажете? Хороший план?

К немалому изумлению Маевен, народ разразился одобрительными возгласами. Навис, вероятно, был ошеломлен еще больше, но сохранил хладнокровие, даже когда ликующая толпа внезапно разделила путников. Он крепко, до боли, схватил Маевен за руку, когда той уже казалось, что ее вот-вот унесет прочь от него и Митта, и громко прокричал, перекрыв все другие голоса:

– Армия будет собираться в Кернсбурге! Если сможете, приносите с собой оружие и продовольствие. А пока что окажите услугу леди Норет: снабдите ее провизией на дорогу.

Маевен подумала, что последние слова были совсем ни к чему. Ведь эти люди совершенно нищие. Но тем не менее, когда Навис и Митт вытащили ее на свободное место, она увидела, что толпа уменьшилась почти наполовину: многие бросились смотреть, чем из богатств своих птичников и хлевов они смогут поделиться.

Тем временем Морил сердито вцепился в поводья лошади Митта. Хестеван, покинувший свое обычное место на козлах, пытался отвести мула в сторону, держа его под уздцы.

– Проклятый мерин пытался искусать мула, – с величайшим раздражением сообщил Венд, держа обеими руками лошадей Нависа и Маевен. – Скажите мальчику, чтобы он приструнил свою скотину.

Венд не любит Митта, подумала Маевен. Неужели в этой экспедиции никто никого не любит?

– Норет, примите мои поздравления, – произнес Навис, когда они немного удалились от Крединдейла. Позади них тащилась, поскрипывая на кочках и проседая под тяжестью провианта, повозка Хестевана. – Скажите мне не тая: вы намерены призывать людей в свою армию в каждой долине, которую мы посетим?

Маевен ожидала этого вопроса, боялась его и уже пыталась заранее найти ответ, пока Митт и Навис копались в принесенных жителями головках сыра, торбах овса и множестве тощих кур, попарно связанных за ноги.

– Не уверена, – задумчиво произнесла она. – Крединдейл – особое место. Теперь все знают, что я создаю армию; это известие быстро разойдется повсюду.

– Я восхищаюсь вашей верой, – отозвался Навис. – Значит, мы…

– А я восхищаюсь тем искусством, с которым вы сумели запастись продовольствием, – поспешно перебила его Маевен, чтобы не дать ему сказать то, что он, вне всяких сомнений, собирался сказать дальше.

– Не думайте об этом. Я был офицером в Холанде, когда вы еще на свет не появились, – серьезно произнес Навис. – Но, – глубокомысленно добавил он, – только за последний год, проведенный в Аденмауте, я по-настоящему научился делать десять дел одновременно.

Только Маевен решила, что ей удалось отвлечь собеседника от опасной темы, как Навис неумолимо вернулся к ней: