Майкл Суэнвик - Танцы с медведями

— Лейтенант Туполев-Уралмаш, — произнесла генеральша, когда они обменялись приветствиями. — На посту и вид бравый, как всегда.

— Я чертовски рад, что хоть кто-то на посту, — проворчал барон. — Девять десятых нашей артиллерии…

— Состояние армии — всецело мое дело, — отчеканила генеральша, осматриваясь по сторонам и явно оценивая обстановку. Внезапно в голосе ее появились озадаченные нотки: — Лейтенант, разве у вас смешанный расчет?

Евгений, прекрасно понимавший, почему орудийные расчеты обычно бывали однополыми, покраснел.

— Двое моих людей заболели, сударыня. Поэтому я импровизировал…

Генеральша серьезно кивнула.

— Хотя обычно я не одобряю подобных фокусов, сейчас у нас тревожное время. Рекомендую вам сохранять такую же гибкость, когда начнутся реальные неприятности. В общем, будьте начеку. — Она развернула свою лошадь, которая прогарцевала к барону. — Давайте-ка проверим, что еще осталось от наших сил.

— Полагаю, бесценные крохи, — буркнул барон.

— Но сударыня! — воскликнул Евгений. — Барон! Что именно мы ищем?!

— Понятия не имею, — ответила генеральша через плечо.

— И я тоже, — сказал барон. — Но одно я вам гарантирую: чем бы оно ни оказалось, увидев его, вы не ошибетесь.

Незнакомка пристально разглядывала Евгения, и он, солдат, обнаружил, что дрожит от атавистического ужаса. Он словно выбрался на поляну в джунглях и неожиданно очутился нос к носу с тигром. Затем женщина дернула поводья и исчезла следом за своими блестящими спутниками.

Аркадий вернулся в «Новый Метрополь» подавленным и расстроенным. Его выгнали, наверное, из дюжины мест, которые он посещал, чтобы поделиться с горожанами «Распутиным». «Хозяева дома заняты», — говорили ему, и по доносившимся изнутри вздохам и смеху, он убеждался, что так оно и есть. Имелись и признаки того, что слуги особняков уже прикарманили остатки хозяйских наркотиков и вскоре им будет не до незваных гостей. Так или иначе, но жизнью наслаждались все, кроме него.

Очутившись в своем номере, Аркадий вздохнул. Три странника счастливо восседали в кроваво-красных кожаных креслах вокруг столика, на котором мерцали три свечи. Они пили горячий чай из запотевших стаканов и вели богословскую беседу.

— Вот, — вещал Чернобог, — совершенная модель триединой природы Божества. Каждое пламя горит отдельно, но когда мы сдвигаем свечи вместе… — и его друзья незамедлительно склонились, чтобы сделать это, а Чернобог продолжал: — Вот! Пламя сливается в одно, единое и неделимое, но в конечном итоге на нашем столе по-прежнему светятся три огонька.

Сварожич почтительно погладил триединое пламя указательным пальцем, а затем поцеловал волдырь, вскочивший на его кончике.

— Твоя метафора постижима, — парировал Кощей, — и таким образом не является святой, и, следовательно, не описывает Бога. Если сказать, что пламя заключает в себе дух, сущность и бытие, то это будет ближе к истине, ибо сознание способно интуитивно уловить наличие смысла у этих слов, но не само значение. Таково величие Одного и простота Трех. — Он помолчал и добавил: — Ну, как, завершил свои дела, Аркадий? Тогда присоединяйся к нам.

В комнате не осталось пустых кресел, поэтому Аркадий уселся на пол у ног Кощея, прямо как верная собака. Вместе с остальными он уставился на объединенное пламя свечей. Он не был уверен ни в том, должно ли оно символизировать Бога, ни в том, какие мысли это зрелище должно у него вызывать. Аркадий ждал, но странники явно сказали все, что считали нужным, и теперь погрузились в созерцание разветвлений собственной мудрости. Наконец, будто в трансе, он услышал, что его собственный голос нарушил тишину. Аркадий невольно задал вопрос, который очень беспокоил его с некоторых пор:

— Святой странник, что такое Эсхатон? Вы объяснили мне, но я толком ничего не понял.

— Ты задаешь трудный вопрос, мой юный помощник, а следовательно, ценный. — Кощей отечески взъерошил Аркадию волосы. — Как бы получше сформулировать? Ага! Существует древняя онтологическая теория, называемая теорией относительности. Ее я узнал от безумных душ и духов ярости, обитающих в спутанных переплетениях металлических паутин и сетей нижнего мира.

— Ты брал духовные уроки у тех тварей?!

— Демоны не способны создавать — это под силу лишь Богу. Точно так же они не могут лгать.

— Они не могут лгать даже себе, — кивнул Чернобог. — Тем самым они показывают нам, что в них напрочь отсутствуют человеческие черты. Но они могут выдвигать лживое толкование истины. Яблоко — всегда яблоко. Но с точки зрения Сатаны, оно было создано не для питания, а как искушение, дабы привлечь Еву ко греху. Они не могут отрицать, что секс приятен. Поэтому они говорят, что удовольствие — зло. И так далее.

Кощей согласился с Чернобогом.

— Но проницательный человек найдет мудрость и в устах демонов. Надо только абстрагироваться от их толкования. Слушай, сын мой: согласно древним, Бог вездесущ и вечен. Его вездесущность мы называем пространством, а Его продолжительность — временем, и это пространство-время мы величаем вселенной. Сама же вселенная состоит из энергии и материи. Они вроде бы являются совершенно разными вещами, но в действительности каждая есть проявление другой. Например, если разогнать материю до такой степени, чтобы она двигалась со скоростью света, она превратится в энергию.

— Вы имеете в виду как при взрыве?

— Разумеется, и взрыв был бы разрушительней оружия, изготовленного в нынешнюю эпоху. Но вернемся к самому главному. Материя, будучи повержена, стремится к высшему состоянию — энергии. Она хочет сбросить свое грубые покровы и трансформироваться в чистый дух.

— Все звезды пребывают в процессе превращения в дух, — подхватил Чернобог. — Некоторые настолько далеки, что от них не остается ничего, кроме света, вечно распространяющегося по вселенной, и их мы зовем ангелами.

Сварожич беззвучно зааплодировал.

— Когда же материя ускоряется, время для нее замедляется и ее масса возрастает. Смотри: чем больше ее масса, тем больше энергии требуется, чтобы ее разгонять. А по мере приближения материи к скорости света происходят и другие изменения. Энергия, необходимая для того, чтобы привести материю к той счастливой точке, где физическое улетучивается и душа может вступить в Рай, становится бесконечной. А что есть единственный возможный источник бесконечной энергии?

Все трое странников выжидательно уставились на Аркадия.

Юноша прошептал:

— Бог?

— Именно. Завтра бесконечная малая часть Божественности коснется города, и в ее огне все уподобится чистому духу. Как… — Кощей огляделся. — Мне нужен лист бумаги.

Сварожич извлек из недр рясы карманный молитвенник и, открыв наугад, вырвал страницу.