Вадим Панов - Кардонийская петля

И нет времени на раздумья.

Впрочем, требуется ли оно: раздумье? Неужели ещё не всё ясно? Неужели решение не принято? Неужели он не понимает, что Тиурмачину нельзя верить? Понимает. И понимал, когда отправлялся на обед к адигену. Аксель смотрел на бамбаду, терзался сомнениями, но в глубине души знал, что единственная его надежда – на дер Даген Тура.

Который требует быть честным.

– Мне приказали вас убить, – прошептал эрсиец.

– Знаю, – вздохнул Помпилио с таким видом, словно услышал нечто запредельно скучное.

– Что?! – Опять это дурацкое восклицание.

– Я адиген из рода даров, Аксель Крачин, меня хотят убить с тех пор, как я родился, – объяснил дер Даген Тур. – У моего отца было много врагов, у моего брата их ещё больше, я тоже не подарок. Так что я знаю, зачем ты пришёл.

– И впустили меня в арсенал? – изумился Крачин.

– Именно поэтому я впустил тебя в арсенал: хотел посмотреть, как ты себя поведёшь.

И улыбнулся едва заметно. Словно говоря: «А на что ты рассчитывал, Аксель Крачин? Ты всерьёз собрался соревноваться в скорости и меткости с бамбадао? Ты жив только потому, что не потянулся за лежащей под рукой бамбадой».

И «Улыбчивый Ре» подмигнул, подтверждая слова хозяина.

– Я – офицер, – тихо произнес Аксель. – Я убиваю только тогда, когда считаю это правильным. Я не наёмник и не убийца.

– А я не предлагаю дружбу кому попало, – твёрдо произнёс дер Даген Тур. – Я знаю, кто ты, Аксель Крачин, я знаю, каков ты, и мне нравится то, что я вижу. А потому я спрошу: чем старый пройдоха Гектор на тебя надавил?

– У моей сестры четверо детей, – ответил Крачин, глядя адигену в глаза. – Маршал пообещал их убить.

– Сурово, – оценил Помпилио. – Они живут на Эрси?

– Конечно…

– Перевезём. – Адиген усмехнулся и неожиданно подмигнул кирасиру: – Не волнуйся, Аксель Крачин, я организую твоим родным переезд на тихую, спокойную и богатую планету. К примеру, на Лингу. Что же касается Гектора… – Ноздри Помпилио раздулись. – Гектор подтверждает мои самые худшие подозрения.

Голоса.

Какофония голосов доносится из-за тонкой стены. Голоса разные: женская визгливая ругань и женский хриплый смех, шепчущий монолог жаждущего мужчины и весомое определение цены от мужчины уверенного, жалобные оправдания, снова смех, неумелое пение, предложение заткнуться… Голосов за тонкой перегородкой много, они разные, но все – чужие, равнодушные к страданиям несчастной, не способные или не желающие помочь. И всё, что остаётся – добавить к какофонии свой тихий, тонкий голос:

– Пожалуйста, не надо, я прошу…

Но поздно, поздно, поздно… Он уже внутри, в потаённом, запретном местечке, где ещё никто не бывал. Он хозяйничает так, словно имеет на то полное право… Впрочем, имеет: он ведь сильный и тем заплатил за сладость первого цветка, за наслаждение искренними слезами.

– Пожалуйста…

– Шесть лет прошло, а картина до сих пор у меня перед глазами, – угрюмо закончила Орнелла. – Я много дерьма видела, но тот случай меня зацепил. Показал, что такое настоящая мерзость.

– Убила гада? – деловым тоном осведомилась Колотушка.

– Нет, – скупо ответила Григ.

– Почему?

– Гадом был барон Дворчик, командир Перширского драгунского полка. Я тогда служила в его охране.

– «Баронская конница», – скривилась Эбби, с отвращением произнося сленговое обозначение элитных частей Компании. – Слякоть трусливая.

– Я знаю, – кивнула Орнелла и посмотрела на устроившихся на ко́злах детей: двенадцатилетнюю Кристу и восьмилетнего Мику. – Но эти малыши Дворчику не достанутся.

Уточнять, что в Унигарте детям угрожала совсем другая слякоть, Эбби не стала, поняла, что все подобные типчики были для капитана на одно лицо, и промолчала.

К тому же нельзя сказать, что рассказ Орнеллы удивил Колотушку: она давно, чуть не с первого дня знакомства, приметила, что капитан особенно относится к девочкам-подросткам, пару раз видела, как Григ уезжает куда-то с подобранными на улице детьми, догадывалась, что тут не обошлось без истории, и теперь узнала её. Поэтому Колотушка молча кивнула и с любопытством огляделась: коляска как раз выехала на площадь перед главным зданием унигартского сферопорта, которая давным-давно превратилась в лагерь беженцев, мечтающих попасть на цеппеле в спокойный мир. Счастливые обладатели заветных билетов прибывали в порт непосредственно перед отправлением, проходили или проезжали по охраняемому полицией коридору и слышали в свой адрес множество нелестных эпитетов, перемежаемых мольбами продать лишний билетик или взять с собой хотя бы багажом.

Шум, гам, дым костров, вонь немытых тел и нечистот – так приветствовал сферопорт пассажиров.

– Ушерцы сначала их гоняли, а потом плюнули, – сообщил возница. – Поняли, что бесполезно. Велели за ограждения не заходить, потому что пулемёты, и плюнули.

– Тут у них, наверное, весело, – протянула Колотушка, разглядывая толпу.

Враждебные лица, злобные взгляды, разговоры на повышенных тонах и очень часто – крики. Даже смех тут был дурным, злым, пробирающим до костей.

– Каждый день два-три трупа, – хмыкнул возница. – То еду делят, то деньги, то женщин.

Криста обернулась и испуганно посмотрела на капитана.

– Не волнуйся, – поспешила успокоить девочку Григ. – Нам не сюда.

Серый Штык выдал не только коляску, но и пропуск, и полицейские без досмотра пропустили их на территорию сферопорта. Серый мог бы устроить и билеты, но от этой услуги Орнелла отказалась, не хотела отпускать детей без надёжного сопровождения.

– Куда ты летишь?

– На Жухазу, – заученно ответила Криста. – В сферопорт Клингр.

– Куда тебя должны отвезти там?

– В пансион госпожи Альгер, вы дали мне рекомендательное письмо для неё.

Пансион принадлежал Департаменту секретных исследований, и через несколько лет его преподаватели слепят из Кристы вторую Орнеллу. Судьба, конечно, не самая завидная, но ничего другого Григ предложить не могла.

– Я приеду через месяц, проверю, как вы устроились.

– Спасибо…

Это слово Криста повторяла постоянно, а на Орнеллу смотрела с обожанием, как на святую. Собственно, сказочная перемена в жизни детей и в самом деле напоминала чудо: в щедрый, а главное, бескорыстный подарок невозможно было поверить, и все те девочки, которым Григ помогала раньше, смотрели на неё так же.

– Не выходите из коляски, я скоро вернусь.

Собираясь в сферопорт, Григ выбрала образ среднестатистической унигартской горожанки: тёплая шляпа дурацкого кроя, чёрное пальто, в котором стройная Орнелла выглядела расплывшейся клушей, и ботинки, наводящие на мысль об арестантских колодках; другими словами, ничего общего с изящной обитательницей «Поддай пару!», обожающей модные платья и дорогую косметику. Григ выглядела зауряднее заурядного, но капитан жухазского пассера, давным-давно завербованный агентами Компании, так же давно привык не обращать внимания на внешность.