Юрий Никитин - Трое в Песках

Оба раза мимо проползало нечто огромное. Земля подрагивала, воздух пропитался запахом сырой рыбы. Невры переползли через полосу влажной земли и слизи.

Мрак зло шипел на Таргитая: тот, как любопытный хомяк, старался рассмотреть страшных зверей, не спешил убраться с дороги — полное бесстрашие дурака могло погубить всех.

— Да спят они, — оправдывался Таргитай виновато. — Спят!

— В любой вороньей стае одна бдит, — прошептал Мрак. — Иначе бы давно перебили!

— Так то вороны! Правда, эти тоже с крыльями… Но ведь не в перьях же…

Олег дальше не слышал их разговора, ибо Лиска, натыкаясь на каждую щепку, набирала в грудь воздуха для вопля. Он спешно зажимал ей рот, со стыдом понимал, что ее трусость другого сорта: стоило зайти сзади и сказать над ухом: «Гав!», как под храброй воительницей сразу образовывалась лужа, зато лицом к лицу с опасностью, глядя ей в глаза, не трусила, а вот он, мужчина…

Дальше Олег старался не додумывать, иначе от позора придется вовсе лезть Змею в пасть. Разбудить, раздразнить, чтобы раскрыл пасть или хотя бы зевнул, и залезть. Эти сараи кажутся спящими горами, хотя бы на фоне звездного неба выделялись! Но и звезд не видно в извечной тени Прадуба! А на спящих Змеев натыкаешься на каждом шагу… возможно, на одного и того же Змея — то на хвост, то на лапу, то ткнешься головой в мягкое пузо, а когда после долгого ползания решишь, что уже убрался далеко и можно перевести дух, замечаешь, что оперся головой, а то и локтем на его морду.

— Спят, — послышался жалобный шепот Таргитая. — Мрак, я уже все пузо вытер… перевести дух бы малость!

Донесся и сердитый шепот оборотня:

— А поесть бы, да? Ты еще дудку чертову вынь…

Послышался шорох, будто доверчивый Таргитай полез за дудкой, а Мрак ткнул его мордой о землю.

Олег страстно надеялся, что Змеи не проснутся от грохота его сердца, посматривал вверх: хотя бы слабый блик лунного света, но луна, как теперь кажется, зарывается в крону — кто бы подумал — Прадуба, надо запомнить и записать в мудрые книги.

К счастью, земля поблескивала гнилостным светом — словно раздавили мириады светлячков. Слюни Змеев или слизь с их лап, но Олег заставлял себя думать о гнилушках, что падают с этой каменной горы, именуемой Прадубом.

Земля вздрогнула, полыхнуло огнем. В небе с шипением вырос столб оранжевого огня, превратился в красный, багровый и растворился в ночи. Пахнуло гнилостным запахом. Следом раздался тоскливый рев: Змею приснилось что-то страшное. Олег застыл, пережидая, пока чудовище перевернется на другой бок, во тьме слышались сопение, вздохи — зверь умащивался, подгребал лапы, хвост, горестно вздыхал. Задница мешает, подумал Олег со страхом и злостью. Все мешало Змею: отпихивал камни или вбивал в землю, такую же твердую, покряхтывал, словно от старости болели кости.

Из ночи послышался сердитый голос:

— Олег, хватит рассматривать! Таргитай уже давно на Дереве, как деревенский кот. Небось гнезда разоряет.

— Да понимаешь, — пробормотал Олег сдавленным голосом, — чудной зверь! В нашем лесу таких не было.

— На обратном пути поторчишь дольше.

— Да, — едва выговорил Олег побелевшими губами, совсем забыл, что еще обратно! — Спасибо, что напомнил, Мрак…

Едва передвигая ослабевшими руками, потащился вокруг исполинского тела. Чудовищное брюхо колыхалось. Змей храпел, иногда вздрагивал и дрыгал лапами: от кого-то бежал или за кем-то гнался. Олег страшился, что зверь во сне попытается натянуть одеяло, в дурном сне чего не пригрезится!

— Только бы ночь была теплая, — прошептал он.

Мрак с его волчьими ушами расслышал, удивился:

— Это ты об этих зеленых жабах-переростках заботишься, как о своих коровах, или о Лиске?

— О Таргитае. Расчихается, Змеев переполошит.

— Я ж сказал, он уже птичьи гнезда зорит. Хотя какие на таком деревце пташечки… Кони с крыльями аль верблюды? Или Змеи?

Олег крепко держал Лиску за руку, тащил, не давая опомниться. Дважды сослепу натыкался на спящие горы молодого мяса — старые спали шумно: храпели, сопели, вздыхали. Однажды страшная лапа взвилась в воздух, сбила с ног Олега. Лиска тонко вскрикнула, в ее узкой ладошке появилась холодная полоска стали. Не раздумывая, рубанула. Олег едва успел придушенно вскрикнуть:

— Не надо… Змей просто почесался…

Острый меч попал точно между пластинками. Змей глухо рыкнул сквозь сон. Мрак вскочил.

— Что за дурни… Бегом к Дубу!

Олег с ужасом увидел в руках оборотня секиру. Сзади нарастал раздраженный рев — разбуженный Змей лизал поцарапанную лапу. Земля дрогнула. Олег на бегу оглянулся: огромная туша высотой с сосну поднялась на все четыре. Земля снова вздрогнула — Змей раздраженно ударил хвостом.

— Догонит, — вскрикнула Лиска. — Надо защищаться!

— Ты ему, что псяке муха, — бросил Мрак через плечо. — Ладно-ладно, муха с красивыми крыльями!

Секира колыхалась на бегу, привыкшие к блеклому свету глаза улавливали слабые блики на отточенном лезвии. Мрак бежал ровно, краем глаза держал Олега и Лиску. Впереди вырастала чернота, оттуда воняло теплом — Прадуб отдавал дневное тепло медленно и нехотя.

Рев прогремел яростный, мощный. Сбоку земля качнулась, гупнуло, взревели сразу два голоса. Олег хотел думать, что старый Змей лупит молодых: мол, не спите на страже.

Внезапно ночь осветило, как при пожаре. Пронесся столб огня. От жара затрещали волосы. Ослепленный Олег вскрикнул, тонко завизжала Лиска. Сильные руки схватили Олега, потащили, а едва тот раскрыл глаза, грубо бросили на землю. Над головой прогремел рев, воздух колыхнулся, над головой пронеслось что-то громадное.

— Отползай, дурень, — донесся крик Мрака. Сухо стукнуло, словно деревом ударили по камню. Олег откатился, взвился на ноги, выставив перед собой посох.

Змей полз на Мрака, но тот следил за страшной пастью: голова чудовища раскачивалась на длинной шее. Змей выпускал горящие клубы дыма, но не выдыхал во всю мощь — старался поймать Мрака поточнее. Бережет огненные стрелы, понял Олег. Они в нем откуда-то берутся, не может же все время метать огонь!

— Мрак! — закричал он. — У него в пузе одна-две стрелы! Вымани, пусть выстрелит, потом пустой уже не такой страшный…

— В пузе две, а за щеками две по восемь! — крикнул Мрак. Он увертывался, падал, блестящие волчьи глаза ни на миг не оставляли чудовищного зверя. — Да и лапы не отвалились… и зубы не выпали…

Пасть Змея была в длинных как мечи зубах, а голова укрыта костяными плитами толщиной с дубовые лавки. Крохотные глазки прятались в ямках, сверху нависали костяные выросты, с боков и снизу пещеры глаз защищали толстые кости.

— Он неуязвим! — вскрикнул Олег в отчаянии.

— Зато мы, — крикнул Мрак утешающе, — на один кутний зуб!