Юрий Никитин - Святой Грааль

— Вперед, сэр Томас, — сказал Олег, но уверенности в его голосе Томас не услышал. Калика выглядел как никогда ранее напряженным, часто вздрагивал. — Пахучая жидкость, которой муравьи метят свои дороги, защитит нас.

— А если нет?

— Лучше гибель от их челюстей, чем от руки врага.

— Ты прав, — согласился Томас с тяжелым вздохом. — Звери невинны, а враг будет ликовать... Не дадим ему этой радости!

Удивительный вал вырастал с каждым шагом. Томас еще в раннем детстве видел после дождя на утоптанных дорожках такие кольца из белого песка — они резко выделялись на темной земле, — муравьи доставали песок из глубин, огораживали свои норки крепостными валами, защищая от чего-то или от кого-то.

Черные звери-рыцари в которых Томас боялся признавать муравьев, попадались все чаще, только чудом еще не сталкивались с людьми. Вдруг Томас увидел как неподалеку из темной норки тяжело вылез откормленный барсук, почесал толстый живот, неторопливо потрусил по полю. На перерез мчался огромный муравей, впятеро крупнее, чудовищные серпы челюстей раздвинул в стороны. Барсук выглядел мягким, незащищенным, огромные челюсти должны были разрубить его пополам сразу без всяких усилий.

Муравей налетел на барсука как черный вихрь, его металлические сяжки походя коснулись барсука. Тот присел и замер, а муравей, не обращая на него внимания, умчался. Барсук недовольно хрюкнул, потрусил прежней дорогой, обнюхивая жалкую поросль, что торчала из сухой земли.

Томас прошептал в страхе:

— Барсуки... обладают чарами?

— Вряд ли, — ответил Олег безучастно. — Может быть они у антов вместо птичек или рыбок? Или это священные зверьки, которых муравьиные боги не велели трогать? Не знаю, сэр Томас.

Желтая стена вырастала, Томас обратил внимание на раскидистые деревья с толстыми стволами. Ближайшие торчали из самого блестящего вала, средние содрогались от тяжелых ударов — сверху часто скатывались огромные золотистые глыбы. Лишь третий ряд деревьев оставался цел. В безлесной степи росли только здесь, вокруг золотистого вала. Томас заподозрил, что муравьи нарочно принесли из дальнего Леса отборные желуди.

Олег начал сворачивать, иначе уперлись бы прямо в невыносимо блестящую на солнце стену. На верху вала время от времени появлялись черные рыцари, в жвалах блестели крупные валуны. Некоторые хмуро посматривали на странных существ, поводили длинными металлическими сяжками, другие просто разжимали челюсти, а валуны катились, подпрыгивая на неровностях. Иные застревали, блестя особенно ярко: свежие, умытые подземной водой.

Одна глыба неслась, подпрыгивая, пока не докатилась до молодого дубка, мимо которого шли Томас и Олег. Дубок вздрогнул от удара, брызнул соком из ссадины.

Солнце медленно опускалось к виднокраю, верхушка вала горела нестерпимым красно-оранжевым светом. Томас обеспокоенно вертел шеей, пытался ускорить шаг. Сказал в страхе:

— Уйти не успеваем?..

— Заночуем здесь, — согласился Олег.

— Среди этих чудовищ?

— Предпочитаешь вернуться?.. До Леса ближе, а владения этого племени тянутся еще на три-четыре дня пути.

Томас нервно оглянулся на огромный вал, мимо которого шли, отпрыгнул от катящейся прямо на него глыбы:

— Ладно, пойдем дальше. Надо идти, как говорят на Руси. Авось образуется!

Олег сосредоточенно молчал. Они шли до тех пор, пока солнце не скрылось за виднокраем, а по степи легли сумерки. Не сговариваясь на ходу начали подбирать сухие ветки, а когда набрали полные охапки, устроились на привал. Олег наконец-то воспользовался луком: священные или несвященные зверьки, но странники муравьиному богу не клялись в верности. В знак почитания оставят в жертву лапки и косточки. А если попадется птица, то перья.

Когда разгорелся костер, Томас закатал в глину убитого варана и двух худых уток, что осмелились пролететь над головами, сунул между углей, присыпал горячей золой:

— Теперь мы защищены!.. Огонь — это огонь. Никакой зверь не сунется. Даже муравьи. Все-таки не люди... Или люди?

— Кто знает, — ответил Олег, пожимая плечами. — Всякое говорят. Знаю лишь, что боги создали их намного раньше нас, людей. Миллионы лет муравьи жили, но в чем-то провинились, или не угодили... Другие волхвы говорят, что не исполнили какого-то великого предначертания богов... Не знаю. Я занимался другим.

— А есть волхвы, кто занимается ими?

— Есть, и не один. Это странный народ, очень древний и таинственный. У них свой мир, свои ритуалы, обычаи. Пока им следуешь, тебе беда не грозит... Кстати, чары выветриваются, поднови!

Томас нехотя побрызгался, вытряхивая последние капли. Олег втер остро пахнущую жидкость в обнаженные руки, смочил волосы. Запах антов приятно смешивался с ароматом жареного мяса, что поднимался от костра.

Небо медленно темнело, как и земля, лишь далекие валы по-прежнему блистали крупнозернистой белизной. Томас всякий раз напрягался, когда за спиной раздавалось шуршание, мелькали тени. Его ладонь непроизвольно хлопала по рукояти меча. Анты бежали по проторенным дорожкам, а Олег, как заметил Томас, выбрал местечко, удаленное от протоптанных тропок. Анты тащили в челюстях сухие стволы деревьев, несли зверей и даже птиц, у других челюсти были пустыми, зато животы едва не волочили по земле. Олег услужливо объяснил, что так анты переносят мед и воду.

Сам он взял походный котел, заметил, откуда бегут анты с раздутыми брюшками, и вскоре вернулся с полным котелком холодной ключевой воды. Костер освещал небольшую площадку, дальше была тьма, в которой страшно шуршало и двигались сгустки мрака. Томас завизжал, когда внезапно из темноты выдвинулась громадная литая голова, похожая на наковальню, гибкие усики дотянулись до Томаса, задвигались, пробуя на ощупь струи нагретого воздуха. Томас превратился в камень, когда сяжки с металлическим скрежетом поползли по его доспехам, пощупали ноги и грудь. К счастью, муравей задел забрало, оно с лязгом упало, отгородив лицо Томаса от мира, и когда ант ощупывал голову странного существа, Томас лишь закрыл глаза и перестал дышать.

Муравей ощупывал Томаса придирчиво, в чем-то сомневался, начинал ощупывать снова, однажды даже схватил челюстями за руку, — Томас ощутил с предельной ясностью, что вздумай муравей чуть сжать жвалы, доспех хрустнет, как скорлупа перепелиного яйца!

Когда он умчался, Томас шумно выдохнул, трясущимися пальцами поднял забрало:

— Драконов бы так не испугался!

— Не зарекайся, — сказал Олег предостерегающе. — Нам идти через горы, а там драконов больше, чем летучих мышей. Они хороши, когда спят! А вот если дракон не спит... да еще голоден... А голоден он почти всегда...

— Сэр калика, а нельзя ли другой дорогой?