Юрий Никитин - Семеро Тайных

Потом спускался через многоповерховую зелень, ветви становились все толще, стволы массивнее, наконец слезал по старому стволу, цепляясь за оттопыренные, как серые уши, чешуйки коры.

Под ногами прогнулся толстый ковер. Мир шатнулся: то Пески, то Горы, отвык от человечьего Леса, под подошвами пискнуло, слой листьев свеж, но толстый, как взросший на жирных желудях кабан. Воздух по-лесному влажный, застойный, недвижимый, по запахам можно понять не только что и где сейчас, но и что было неделю назад.

Долго лежал, приходя в себя и восстанавливая силы. Пока не магические, потом спешно набрал и магии, теперь он хорошо чуял, когда это неведомое вливается через его кожу. Еще лежа, кое-как разжег костерок, навис над ним, вбирая огонь в замерзающее тело, магия всегда уносит с собой и тепло, а когда отогрелся, стянул откуда-то жирного гуся, долго и старательно уничтожал, пока с приятной тяжестью в желудке не ощутил и такую же тяжесть магии.

Все еще обессиленный, достал свитки Сосику. Долго всматривался в значки, линии, поднимал взор к небу, звезды все равно там, хоть и незримые из-за нещадного слепящего света, но память услужливо подсказывает, где и что, какая из них на карте отображена красным зловещим знаком, какая синим, какая сулит мор и смерть, а какая предвещает долгую жизнь...

Голод наступил, когда едва-едва начал улавливать связи между небесными светилами и жизнями людей, зверей и трав, бездумно догрыз полуобглоданные лапки с клочьями застывшего мяса, поднялся, пока еще слабый, как муха на морозе...

Из темной чащи по-прежнему несло угрозой, которую он ощутил еще там, в вихре. Из-за которой и вломился в этот лес. Сцепив зубы, нагнул голову и пошел в ту сторону.

Деревья при его приближении неохотно расступились. Ветки угрожающе тянулись в его сторону, но Олег, человек Леса, смотрел уже на ту сторону широкой поляны. Чудовищной толщины дуб, просевший от неимоверной тяжести, зиял черным дуплом.

Олег судорожно вздохнул. Из дупла несет родным запахом свежей трухи, словно там семья короедов денно и нощно перемалывает древо мощными челюстями, старой живицей и ароматом человеческого тепла, так привычного с детства...

Поляна приблизилась, Олег остановился посредине. Его все еще трясло от тяжелого чувства непонятного страха, ноги вздрагивали. Он набрал в грудь воздуха, в этом мире нужно выглядеть грозным, закричал хрипло и страшно:

— Есть здесь кто-нибудь?.. Или можно зажигать лес?

Ощущение тяжелого взгляда стало таким гнетущим, что затрещали кости. Он напрягся, сказал как можно ровнее, стараясь не выдать страшного напряжения:

— Ага, нету... Тогда зажигаю. Страсть как люблю жечь!

Огненный шар по движению его руки метнулся в темное чрево. Шар исчез без следа, тут же наваждение исчезло, стало так легко, что едва не подпрыгнул. Из дупла высунулось нечто мохнатое, длинноволосое, а когда человек отбросил со лба волосы, Олег увидел широкого в плечах мужика.

Серые волосы мышиного цвета падали до середины спины, а такая же грязная борода опускалась ниже пояса. Он был в шкуре из молодой козы, с волосатой грудью и длинными волосатыми руками, а ноги, напротив, были короткие и толстые, тоже густо поросшие шерстью.

Он зло рявкнул на Олега хрипловатым и в то же время неприятно скрежещущим голосом:

— Я те дам жечь!.. Я тебе так пожгу, что пепла не останется!

Олег развел руками:

— Я что, оторвал от благочестивых размышлений?

Мужик вышел, разогнулся во весь рост. Олег ощутил, что на могучую фигуру чародея смотрит с опаской. Огромный, широкий в кости, нос сломан так, что чуть не провалился вглубь, лицо в шрамах, надбровные дуги выступают вперед такие толстые и массивные, что лоб стыдливо пятится к затылку, лицо круглое, длинная борода не может скрыть, что нижняя челюсть воинственно выдвинута вперед. Такому и чары ни к чему, кулаками любую стену проломит.

— Ты меня побеспокоил! — рыкнул мужик люто. — Меня!

Олег ощутил, что злится и отвечает в том же духе:

— Да? Тогда лезь обратно. Мудрецы не должны обращать внимание на огонь, дождь и всякие там камни с неба.

Чародей раздул волосатую грудь, стал еще выше ростом, Олег невольно отступил на шажок. Похоже, этот здоровяк и чародей родился от медведицы и удалого охотника. Неизвестно как он научился говорить и колдовать, но жил явно в лесу.

— Кто таков? — прорычал чародей. Голос его был словно огромный жук с хрустом перемалывал древесину, а слова складывались из треска и непрерывного шуршания. — Чего надо?

Челюсть выдвинулась, голову пригнул, стойка для короткого боя, после чего непрошеный гость должен полететь вверх тормашками.

Олег тоже вобрал голову в плечи:

— Какого черта? А может быть, я просто иду мимо?

Чародей погрозил пальцем, толстым и корявым, как кора дерева:

— А откуда знаешь, что я чародей?

— На дереве написано.

— Ах, на дереве, — протянул чародей насмешливо. — Так ты еще и грамотный?

— Крупными резами, — объяснил Олег.

— Ну, от грамотных одни беды, — сообщил чародей. — Придется тебя в жабу...

Олег ощутил, что пора менять разговор, а то как два дурака стоят друг напротив друга и швыряются сосновыми шишками.

— Я твой гость! Ты, невежа, не знаешь, как принимать гостя? Так я тебя обучу!

Чародей на миг даже растерялся от такой наглости:

— Гость?.. Не так принимаю?

— Ну да, — отрезал Олег. — А где накормить, напоить, баньку истопить, пятки почесать?

Чародей взревел как раненый бык, нагнул голову и бросился на Олега. Тот быстро шагнул в сторону, ребром ладони врезал по толстой шее, прикрытой, как конской гривой, длинными жесткими волосами. От ладони до самого плеча стегнуло болью, словно ударил по бревну.

Чародей развернулся с немыслимой скоростью. Олег успел увидеть бешеные глаза, напрягся, на него обрушился град тяжелых ударов. Он закрылся локтями, сам ударил несколько раз. Впечатление было такое, словно бил в толстое дерево, но все же чародей покачивался, вздрагивал, а когда Олег готов был уже отступить и сдаться, вдруг опустил руки:

— Так кто ты, говоришь?

Он запыхался самую малость, глаза блестели буйным весельем. Плечи двигались, словно от нетерпения притопывал, заслышав музыку, и теперь вот-вот ринется в удалой пляс.

— Гость, — буркнул Олег. — Меня зовут Олег. Я тоже чародей, только еще... необученный.

Чародей захохотал, показав огромный рот с двумя рядами жутких зубов. Пасть его была красная, как вход в преисподнюю, а хохот напоминал львиный рык.

— Это ты... чародей?

— Чародей, — подтвердил Олег угрюмо.

— Чародей?

— Что, не видно?

Чародей расхохотался еще громче, Олег незаметно перевел дух. Похоже, он не просчитался. На грубость надо отвечать еще большей грубостью. Тихоню этот зверь вышвырнет, а то еще сперва ноги вытрет, а потом только вышвырнет.