Наталья Павлищева - Против «псов-рыцарей»

Прямо перед Биргером шли шнеки датчан, которых вел Кнут. Швед пытался вспомнить хоть одно сражение, выигранное самим Кнутом, и не мог. Ясно, датский король Вольдемар отправил вместе со всеми абы кого, только чтобы считалось, что он тоже участвовал. Выходит, старый датчанин не верит в успех? Пусть, ему же будет хуже, когда станут делить добычу, Биргер постарается добиться, чтобы датчанам не перепало ничего путного.

Сам Биргер выставил войско, численностью превосходившее всех остальных. Больше только у объединенных сил всех остальных шведов под предводительством его двоюродного брата и давнего соперника ярла Улофа Фаси, который замыкает караван.

Между Биргером и Улофом Фаси еще идут финны с Або и готландцы. Этих подхватили буквально по пути. Тоже помощь, если, конечно, не станут претендовать на свою часть добычи.

Биргер попробовал посчитать шнеки, получалась сотня. Что ж, прекрасное число! А вооруженных людей получается больше шести тысяч, плюс гребцы, что тоже возьмут в руки оружие, когда дойдет до дела! Он очень надеялся, что большинство либо повернет домой после первых боев, либо останется в Альдегьюборге. Сам непременно пойдет дальше к Хольмгарду и сделает все, чтобы за ним не увязались головорезы Мельнирна.

То, что не подоспели вовремя рыцари тевтонцы, Биргеру было только на руку. Папа римский зря думал, что шведы поплывут в эти земли, чтобы крестить в христианскую веру тавастов, конечно, крещеные тавасты это хорошо, но еще лучше Гардарика, платящая дань. Захватив эти богатейшие земли, он сумеет купить благосклонность папы Григория, чтобы тот больше не препятствовал торговле хольмгардских купцов, только возить эти купцы должны его, Биргера, товары, вернее, платить ему дань с каждой проданной шкурки, с каждой горсти хлеба, с каждого изделия. Если так, то пусть торгуют.

И отдавать такие богатые земли тевтонцам или даже делиться с ними добычей Биргер не желал. Ему и датчане бы не нужны, но без большого ледунга своих собственных бондов не раскошелить на поход, приходилось терпеть.

Он не ярл? Ну и что? Недаром те, кто знает толк в людях, давно зовут его именно так, а что у Эрика не хватает духа пока назвать именно Биргера ярлом вместо Улофа Фаси, так это дело времени, вот вернутся из похода, и назовет.

Зятя короля Швеции отвлекло то, что первые шнеки уже стали втягиваться в устье Невы. Земли Гардарики хорошо расположены, чтобы попасть в тот же Альдегьюборг, надо из моря пройти рекой Невой в озеро, которое местные зовут тоже Нево, а там подняться по небольшой речке с мутной водой. Нева странная река, у нее сильно разветвленное устье. Река впадает в море несколькими рукавами, которые омывают большие острова, покрытые лесом. Кроме того, Нева не течет прямо, у нее множество довольно крутых изгибов, которые вода проложила среди низких заболоченных берегов. Мало того что здесь пороги, так еще и ветер дует сильный и непредсказуемый. То гонит воду, помогая течению, то, наоборот, поворачивает ее из моря обратно. Говорят, это страшное зрелище, когда вода вдруг начинает течь вспять! Но Биргер такого не боится, да и бывает сие чаще осенью. Тогда и озеро становится бурным, волны ходят хуже, чем на море. Сейчас лето, и вода течет как надо. Потому плыть по реке придется против течения, вот и заволновались на шнеках. Тут один парус не справится, придется брать в руки весла. Но для морских хозяев грести – дело привычное, руки этой работы не боятся, даже работой не считают, так, просто необходимость.

На шнеке Биргера хороший кормчий, давно распорядился, и в руках у гребцов уже весла. Сам он приналег на руль, устье Невы не такое широкое, идти надо осторожно, чтобы не налететь на те шнеки, на которых умудрятся сплоховать. Почему-то Биргер был уверен, что норвежцы обязательно что-нибудь не успеют или сделают не так. К его разочарованию, шнеки Мельнирна повернулись как надо, не задев не только чужие борта, но и свои тоже. А вот один из его шнеков сделать это умудрился. Биргер закричал, увидев, что судно не вписывается в поворот, но во-первых, слишком далеко, не услышали, а во-вторых, поздно. Шнек подставил свой борт следующему за ним, а те не успели отвернуть. Все обошлось, но с норвежского судна явно показывали на них пальцами, от души смеясь. Биргер решил, что провинившийся кормчий сегодня же возьмет в руки весло! Но подумав, понял, что не сделает этого: кормчий Рулоф был слишком опытным и заменить его будет некому. И как это он оплошал? Главное, так не вовремя!

В остальном все прошло без происшествий, во всяком случае, на шнеках Биргера, остальные его не интересовали. Но бороться со встречным течением полноводной реки оказалось довольно трудно. Проблем добавлял и встречный ветер. Вот уж не думал Биргер, что ходить по рекам Гардарики тяжело! Мешали и постоянные повороты Невы. Скоро гребцы основательно выдохлись. Со шнека Улофа Фаси, который командовал всем походом, подали сигнал поиска подходящего места для стоянки. Оно нашлось не сразу, ведь нужно было встать большому количеству шнеков. За очередным крутым поворотом в большую реку слева по ходу шнеков впадала меньшая, в свою очередь извиваясь между низких, покрытых лесом берегов. Пройдя эту речку, остановились на относительно ровном участке. Растягиваться на огромное расстояние по реке было просто опасно, потому применили давно испытанный прием – шнеки встали не в ряд вдоль берега, а бортами друг к дружке. Между ними сразу перекинули мостики, а с крайних на берег сбросили большие сходни. И все равно реку запрудили основательно, даже вода поднялась.

Улоф передал, что постоят, пока отдохнут гребцы, и отправятся дальше. Биргер перешел к нему на шнек и заявил, что то и дело перестраиваться то для стоянки, то в походный порядок ни к чему, надо встать здесь на дневку, а дальше двинуться завтра, высылая вперед разведку. Сзади раздался хохот проклятого норвежца:

– Биргер, скажи лучше, что твои люди попросту не умеют толком править…

В то мгновение Биргер был готов уничтожить и Мельнирна, и собственного кормчего Рулофа, задавив голыми руками! Но стерпел, даже огрызнулся, мол, что взять с Мельнирна, который дальше своего фьорда носа никогда не высовывал, откуда ему знать, что идущим по рекам надо устраивать стоянки. Норвежец в ответ вспылил, и Улофу с трудом удалось погасить ссору. Помог епископ Томас, который тоже перебрался на главный шнек. Его противный голос привычно затянул на одной ноте благодарение Богу за удачный переход. Послушать, так епископ сама кротость, но Биргер хорошо знал, что за ангельской улыбкой Томаса скрывается звериный оскал. Он вдруг подумал, что если протянуть руку, чтобы отнять у священника его еду, то не просто укусит, а оторвет по локоть. Уходя, он оглянулся и решил: не по локоть, а до самого плеча.