Вадим Панов - Красные камни Белого

– Но если здесь нет людей и поселений, значит, нет и цеппелей. – До Куги только сейчас дошел печальный смысл вопросов Привереды. – Мы застряли?

– Ты не мог ошибиться? – угрюмо спросил Тыква.

– Луна с собственным спутником – весьма необычная примета, – ответил Грозный. – Я не помню, чтобы встречал нечто подобное раньше.

– Ты вроде вообще ничего не помнишь.

– О себе, но не о Герметиконе. – Грозный поднялся на ноги. – Нужно идти.

– Куда? – На глазах Куги выступили слезы. – Куда нам идти? Ты ведь сам сказал, что здесь никого нет!

– Я видел дым, – напомнил Грозный.

– И что?

– Если об Ахадире ходят легенды, значит, на нем кто-то бывал, – поддержал Грозного Рыжий. – Вполне возможно, Астрологический флот тайно изучает Ахадир, и мы наткнемся на экспедицию. Или…

Рыжий замолчал.

– Что «или»?

– Или планета не такая пустая, как это кажется Грозному. – Он сплюнул. – Больше нам надеяться не на что.

И снова камни, шум бурного потока и шаги. Монотонные шаги, что ведут… Шаги ведут вперед, просто вперед, потому что утренний разговор молотом жахнул по хрупкой надежде, оставив столь мизерный шанс на выигрыш, что любое казино Герметикона удавилось бы от зависти. Оглушенные путники не шли – брели вдоль реки, упиваясь собственными переживаниями. Они с радостью остановились бы, разлеглись на теплых камнях и принялись пересказывать друг другу свои горести, но боялись отстать от Грозного, который – единственный из всех – не потерял присутствия духа. Лысый шел впереди, почти не оборачивался и всем своим видом показывал, что ждать никого не будет. Сразу за ним семенила Куга и мрачно пыхтел Рыжий. А вот Привереда с Тыквой слегка отстали.

– Тяжело?

– От безнадеги, – хмуро ответил спорки.

– А как же абсолютная свобода? Как же искренняя радость по поводу беспамятства?

– Не заводись.

– И в мыслях не было, – фыркнула Привереда. – Просто удивляюсь, как быстро ты опустил руки. Вчера скакал, будто в лотерею выиграл, гордился тем, что никому ничего не должен, а сегодня заговорил о безнадежности.

– Рано или поздно мы все вспомним, и вчера у меня была надежда, что это случится в цивилизованных местах. – Тыква решил не ссориться с острой на язык девушкой и ответил серьезно, так, как думал. – Я не хочу застрять на Ахадире.

– А вдруг тебя ищут? Вдруг ты преступник?

– Или я король спорки?

– Или ты должен кому-нибудь огромную сумму?

– Или ты умоляла жениться на тебе?

– Или Куга.

– Да.

Тыква не сдержался – бросил взгляд на стройную фигурку синеволосой, и по губам Привереды быстрой змейкой скользнула ехидная улыбка. Но ее голос прозвучал мягко:

– Я вижу, ты расстроен.

Тыква хотел огрызнуться. Или отмахнуться, сказав, что Куга сама сделала выбор, но понял, что не сможет обмануть Привереду. Ответить правду? А почему бы и нет? В конце концов, никто, кроме нахалки, не говорил с ним о вчерашнем.

– Я облажался.

– Это все заметили, – подтвердила девушка.

– А потом еще Знак… – Тыква остановился и рукавом вытер со лба пот. – Я вдруг подумал, что на меня поставили клеймо. Выбрали жертвой, показывая остальным, что их может ожидать.

– Если кого и выбрали жертвой, то Свечку.

Тыква вздрогнул:

– Жестоко.

– И в первом, и во втором случае на твоем месте мог оказаться кто угодно: я, Рыжий, Грозный, – рассудительно продолжила Привереда. – И поступил ты правильно.

– Я испугался и бросил Кугу.

– Любой испугался бы. – Девушка потянула спорки за рукав: – Пойдем.

И он послушно зашагал дальше.

– Сейчас мне стыдно об этом вспоминать… и вообще стыдно. – Тыква поморщился. – Ты не представляешь, каково это: стоять под летящими камнями. Ждать удара… Я вообще ни о чем не думал в тот миг, я спасался.

– А Грозный спасал Кугу.

– Так кто из нас поступил правильно?

Но занятая своими мыслями девушка не услышала вопроса и закончила:

– И получил все призы.

Благосклонность синеволосой красавицы.

– Ты поэтому пришла ко мне? – догадался Тыква. – Бесишься, что Грозный выбрал Кугу, а не тебя?

На мгновение ему показалось, что Привереда смутилась, но уже через секунду девушка взяла себя в руки.

– Грозный ее не выбирал.

– Неужели?

– Просто Куга успела раньше, – откровенно ответила Привереда. – Сучка играла неопытную девочку, вот мы со Свечкой и сбросили ее со счетов. А когда опомнились, было поздно.

– Ты их видела?

– И я, и Свечка. – Привереда поджала губы. – Они плескались в заводи.

– Я, честно говоря, был удивлен, – не стал скрывать Тыква. – Ты права: Куга здорово отыграла девочку, но Грозный… – Спорки покрутил круглой головой. – Я был уверен, что он выберет Свечку. Ему же, как выяснилось, безразлично, с кем…

Тыква покосился на девушку:

– Трахаться, – хладнокровно подсказала та. – Ты хотел употребить это слово?

– Извини.

– Плевать. – Привереда прищурилась: – Мне почему-то кажется, что наша маленькая Куга еще себя покажет.

– Да уж, чего от нее ждать, совершенно непонятно. – Тыква почесал затылок: – Тебе нужна поддержка?

– Не отказалась бы.

– Против Грозного?

– Ты на это не пойдешь.

– Во всяком случае – не сразу, – признался спорки. – Грозный спас мне жизнь.

– Я предлагаю дружить не против, а за, – объяснила Привереда. – Друг за друга.

Некоторое время Тыква молчал, обдумывая предложение непредсказуемой нахалки, после чего осведомился:

– Почему ты не пошла к Рыжему?

Ожидаемый вопрос и давно заготовленный ответ:

– Рыжий скис.

– Неужели?

– Он понял, что совершенно неприспособлен к нашему нынешнему положению. Он не может добыть еды, устроить костер и не знает, что делать дальше. Новость о том, что мы на Ахадире, окончательно его добила, и теперь Рыжий будет держаться Грозного.

– Теперь мы все будем держаться Грозного.

– Но по-разному, – усмехнулась Привереда. – Мне не нравится Рыжий как человек: он скользок. Он готов льстить кому угодно, но с легкостью предает кумиров. Для него есть только одни интересы – его собственные.

– Как и для каждого из нас.

– Но тебе бывает стыдно, а ему – нет.

– Откуда ты знаешь?

– Я не помню себя, но умею разбираться в людях. Рыжий – большой подлец.

– А Грозный? – заинтересовался Тыква. – Что скажешь о нем?

К этому вопросу Привереда тоже была готова, и «сыграла» его с большим мастерством. Сначала запнулась, словно спорки ее огорошил, затем дернула плечом, продемонстрировав неуверенность, и медленно ответила:

– Грозный умеет убивать и тем смущает.

– Животные не считаются, – тут же произнес Тыква. – Он охотник.

– Охотники пользуются ружьями, а не пистолетами, – уточнила Привереда. – А Грозному, судя по всему, безразлично, из чего стрелять. И безразлично, в кого стрелять.