Андрей Максимушкин - Не герой

– Что будет, если мы откажемся? – Владмир первым вернулся к разговору.

– Ничего, – усмехнулся барон. – Ничего не будет. Империя не повторяет свои предложения. Вы так и будете прозябать в захолустье и завидовать людям, летающим к звездам, покоряющим океанские глубины, изучающим соседние миры. Вам останется только завидовать. И вы будете знать, что могли все это взять, но сами отказались.

– Забавно. Я думал, что в случае отказа нас попытаются заставить замолчать навеки.

– Зачем? Вы не опасны Империи.

– А если и опасны, нам этого не скажут, – добавил Гельмут. – Так?

– Не так. Ошибаешься, ученый собрат. Ты и твои друзья не можете причинить нам вреда. То, что вы смогли выяснить, это мелочи. А большего узнать вы никогда не сможете. Империя не любит раскрывать свои тайны, мы не можем себе позволить разрешить вам выйти в космос или открыть мосты на соседние ветки. Так, кажется, в Вендии выражаются?

– Нам надо подумать, – произнес Владмир. – Значит, приглашение касается нас троих и наших ближних родственников?

– Жены и дети, – кивнул Глеб.

Все наконец пошло, как он и предполагал.

– Я недавно прикупил пару картин… – Гельмут провел ладонью по подбородку и обвел взглядом Владмира и Василия. – Хотите посмотреть?

– Природа или город? – спросил Владмир.

– Море, шторм, стихия Водного Владыки.

– На это стоит взглянуть.

Выйдя из деловой комнаты, Владмир плотно закрыл за собой дверь. Глеба никто не приглашал, да имперский разведчик и сам понял, что не картины смотреть они отправились.

– Имел я эту Империю во все дыры банником, – заявил Василий.

– Я так и думал, что вы, ребята, останетесь, – сказал Гельмут.

– Я венд, – произнес Владмир. – Моя земля, мой род, мой народ. Я остаюсь. И Корбута я…

– Остановись! – оборвал его Гельмут. – Не надо давать таких обетов, и не надо этого делать.

– Полагаешь оставить его живым? – прищурился Василий.

– Да, пусть живет. Владмир, ты забыл, что мы сидели с ним в одном окопе? Дрались против кайсаков. Проливали кровь. Барон Корбут уже искупил свою службу Империи службой Вендии.

– В Империю я не поеду, – упрямо процедил сквозь зубы Владмир. – Я не могу бросить своих людей. Я не могу оставить свою землю.

– Понимаю… А я поеду, – хоть говорил Гельмут тихо, слова походили на барабанную дробь. – Боримира и Ослябю оставлю, они почти взрослые, не пропадут, о младших позаботятся. С собой возьму только Милану. Куда боярину без боярыни?

– Почему? – вкинулся Воронов. – Ты же Брянский, ты вендский нарочитый боярин!

– Я ученый, и я венд. Поеду учиться и работать, а там, – Гельмут криво усмехнулся, – если Велес позволит, вырвусь из Империи, вернусь домой с секретами наших соседей.

– Дай-то Бог, – кивнул Владмир. – Я не забуду тебя, твой дом и твой род, прослежу, чтоб твои дети выросли достойными тебя.

– Благодарствую, братья должны присмотреть за детьми и домом, но и твоя помощь лишней не будет. Благодарствую, товарищ.

– Решил?

– Да, решил, – по лицу боярина было видно, что он все обдумал и не отступит от своего решения.

– А ты, Василий?

– Я венд, – отозвался друг неожиданно хриплым голосом, – это моя земля.

Василий давно все решил. И он знал, что не все потеряно. Отказ ничего не значит, согласие тоже ничего не значит, и он, и Владмир, и Гельмут будут делать одно дело. Вспомнился Ящер, ехидная морда древнего рептилоида. Тот бы не одобрил предательства. Одинокий обломок допотопных эпох слишком сильно ценит род и кровь, так же, как и ум, и верность, и умение держать слово, он точно не поймет, если Василий бросит найденных с таким трудом друзей, опять станет безродным пришельцем. А дружбу с Ящером Василий ценил. Ящер хоть и сволочь порядочная, но слово держит, предавать не умеет, долг помнит.

Трое товарищей переглянулись. Владмир молча протянул руку Гельмуту, тот ответил рукопожатием, сверху легла ладонь Василия.

– Мы вместе, – сказал боярин Брянский.

– Мы венды, – добавил Василий Квакшин.

– Мы одна кровь, – закончил Владмир.

Посовещавшись с Корбутом, друзья решили пока не портить близким праздник. Отмечаем Святки, гуляем, как следует, а уже потом Гельмут открывается своей жене, детям и готовится к отъезду.

Глеб Корбут и вида не подал, что он обижен отказом двух молодых провальцев из нужного Империи мира. Один сильный ученый – это тоже очень хорошо. А с провальцами можно работать и в Вендии. Он так и не понял, что это не он будет работать с Василием и Владмиром, а они будут обрабатывать его. Не те люди, чтоб играть по чужим правилам.

В конце зимы Гельмут Брянский уехал. Говорили, что решил посмотреть мир, навестить старых друзей в Риме. Только Василий, Владмир и Глеб знали, что Гельмут и Милана Брянские не вернутся. Жизнь продолжалась. У Владмира и Лены рос сын. Молодые люди задумывались о втором ребенке. Василий добился расположения и взаимности Лизы. Девушка оттаяла, поняла, что Василий изменился, стал серьезным, умеющим брать на себя ответственность человеком, и дала согласие.

Друзья держались вместе, одним кулаком. Они вросли в новый мир, стали тут своими, стали вендами. Иногда вспоминали свою прежнюю жизнь, но все реже и реже. Река времени неумолима.

Ящер, к слову сказать, одобрил решение Василия. Со своей стороны рептилоид пообещал помочь друзьям. В случае чего Ящер мог связаться с Гельмутом, да еще обещал подсказать путь на соседние ветки Древа, если вдруг найдет мостик, по которому люди могут пройти.

А летом Владмир получил письмо от Гельмута Брянского. Ученый устроился на новом месте. Писал он так, чтоб письмо прошло цензуру, но между строчками можно было понять: Гельмут добился своей цели, получил доступ к дорогам на соседние ветки и приложит все усилия, чтоб помешать Империи диктовать свою волю другим мирам.