Вадим Панов - Последний адмирал Заграты

— Совершенно с вами согласен, мессер.

— Могу я узнать э-э… о чем идет речь?

— У меня есть электрический атанор нужной мощности, — сообщил Помпилио с таким видом, словно объяснялся с нерадивым служащим. — В нем можно изготавливать не только боеприпасы класса «красный тигр», но и вообще любые известные боеприпасы. И неизвестные, являющиеся моими личными секретными рецептами. Скажи, Мерса, ты готов хранить мои личные рецепты в глубокой тайне?

— Вы хотите меня нанять?

Как и любой алхимик, Андреас был совсем не прочь оказаться при дворе богатого аристократа. Хозяин требовал удобрения для полей, патроны для охоты, фейерверки для праздников и лести, хозяйка требовала «уникальную» косметику и много лести. Запросы эти удовлетворялись без особого труда, и оставалась масса времени на научные изыскания — именно так описывал свое безбедное существование однокурсник Андреаса, шустрый Станислав Лен, который уже написал две монографии и готовился штурмовать степень магистра. Но Станиславу повезло с аристократом, он обосновался у флегматичного верзийского дара. А вот перспектива работы на чванливого Помпилио вызывала у алхимика серьезные сомнения.

— Вы хотите меня нанять?

Мерса хотел добавить, что он вполне доволен жизнью и не желает покидать Заграту, где у него отличная практика, но… Но наспех подготовленная речь пропала.

— Еще нет, я думаю. — Помпилио вернул Валентину фляжку и свел на животе руки. На коротких толстых пальцах сверкнули перстни, каждый из которых стоил больше, чем алхимик зарабатывал за год. — Мне сказали, ты с Бахора?

«Начинается…»

Адигены не доверяли выходцам из республиканских миров. Наверное, правильно делали, однако Андреас почувствовал себя уязвленным.

— Я… э-э… не сказал, что хочу работать на вас, мессер.

— Сейчас мы говорим о Бахоре, Мерса. Ты оттуда?

— Совершенно верно.

Помпилио покачал головой.

— Я бывал в Бахоре, приятный мир.

— Э-э… согласен.

— Ты там родился?

— Да.

— Почему не стал фермером, как твои родители?

— Потому что с детства мечтал стать алхимиком.

— И упросил отца поделиться сбережениями? А потом, вкусив прелести больших городов, не стал возвращаться на родину?

Если адиген хотел вывести алхимика из себя, то ему это не удалось. Мерса покраснел, но ответил спокойно:

— Мои родители погибли во время урагана, когда мне было пятнадцать. Я продал ферму и купил билет на Герметикон.

— Но поступил не сразу, — хмыкнул Помпилио, демонстрируя неплохое знание биографии Андреаса.

— Образование на Бахоре дают не самое лучшее, и чтобы поступить в Университет, мне… э-э… пришлось нагонять сверстников. Я работал учеником алхимика, а по ночам учился. Поступил на следующий год.

— Как ты стал доктором в столь молодом возрасте? Из университета выходят бакалаврами.

— Я вышел на три года позже, — уточнил Мерса. — Меня и еще одного студента заметил магистр Озборн, и мы… э-э… работали под его руководством. И после сделанного открытия…

— Он упорный, — сообщил Помпилио слуге. — Внимательный и упорный. Возможно, он и в самом деле подойдет.

Валентин кивнул. Мерса вновь попытался сообщить, что не намерен рассматривать предложение адигена, и вновь не успел.

— Ты изучал устройство цеппелей? Работу с гелием? Работу с аккумуляторами? Ну и всё прочее, чем занимается на борту алхимик.

— В университете в обязательном порядке читают курс по цеппелю.

— Он говорливый, — заметил Помпилио.

— Полагаю, он волнуется, мессер.

— Допустим. — Адиген вернулся к алхимику. — Как ты, наверное, заметил, Мерса, меня не интересует университет. Я говорю о тебе.

Андреас понял, что избежать высокомерных замечаний Помпилио можно только одним способом: предельно точно отвечать на поставленные вопросы.

— Я изучал устройство… э-э… цеппелей и получил за него наивысший балл.

— К тому же тебя характеризуют как неплохого человека…

— Могу я узнать, кто?

— Начальник полиции, — ответил Валентин, поскольку адиген не счел вопрос заслуживающим внимания.

— Синьор Якобсон?

— Начальник всей полиции Заграты, — уточнил Валентин. — Генерал Джефферсон.

Мерса вытаращился на Помпилио:

— Вы с ним знакомы?

— Это он знаком со мной, — проворчал адиген.

— Мессер — кузен вашего короля, синьор алхимик, — объяснил Валентин с видом учителя, вдалбливающего в тупого школяра прописную истину.

«Кузен?!»

Однако уже в следующее мгновение Мерса вспомнил, что адигены называют кузенами всех дальних родственников. Даже настолько дальних, что родство не в каждой книге отыщешь. То есть — любого адигена-ровесника. К старшим же обращались «дядюшка» или «тетушка».

«Так, пора расставить точки над i».

Андреас глубоко вздохнул и твердо, как ему казалось, начал:

— Мне очень приятно, что столь высокородный синьор интересуется моим… э-э… прошлым, но я предпочел бы вернуться к делам…

— Я потерял в Пустоте корабельного алхимика, — в голосе адигена мелькнула грусть. — Полагаю, ты сможешь его заменить.

— Э-э… — Мерса сглотнул. — Хочу заметить, мессер Помпилио, меня вполне устраивает моя… э-э… жизнь. Скромная практика, тихий мир, очевидные карьерные перспективы, возможность уделять много времени научным… э-э… изысканиям…

— Поэтому ты пытался купить билет на пассер до Тинигерии?

— Откуда вам это известно?

— Загратийская пограничная стража подчиняется загратийской полиции и фиксирует всех, кто планирует покинуть мир, — сообщил Валентин. — Я просмотрел все документы, которые у них есть на вас, синьор алхимик.

— Это возмутительно, — пролепетал Мерса.

— Обычная практика, синьор алхимик. Вам ведь предлагают поступить на службу в Астрологический флот Герметикона. А туда кого попало не берут.

— В Астрологический флот?

Адиген из рода даров, бамбадао, а теперь еще и Астрологический флот? А как же замок? Охотничьи патроны, удобрения и косметика для жены? Всё смешалось в голове Андреаса, превратилось в шум, сквозь который едва долетали чеканные слова Валентина:

— Мессер Помпилио — командор Астрологического флота, синьор алхимик. Принадлежащий ему цеппель «Пытливый амуш» является исследовательским рейдером и входит в состав Флота. Поэтому для нас очень важно иметь на борту высококлассного алхимика.

— Заграта катится в пропасть, — неожиданно серьезно и неожиданно проникновенно произнес Помпилио. — Никто не знает, что здесь будет через неделю или месяц. Возможно, одна из противоборствующих сторон все-таки ухитрится установить твердую власть. Но что это будет за власть? Никто не знает. Зато абсолютно очевидно, что в ближайшее время Заграта погрузится в хаос. Ты хочешь попробовать его пережить?