Роберт Сальваторе - Древнейший

Кадайль невольно прыснула и, почувствовав себя свободнее, пригубила пива.

— Ты выдаешь меня с потрохами, Тони Денстен! — укоризненно заметил Доусон вслед хихикавшей женщине, которая уже поспешила восвояси.

Когда он снова повернулся к Кадайль, та смотрела на него с милой улыбкой.

— Долго вы здесь пробудете? — спросил он ее.

Дочь и мать обменялись неуверенными взглядами.

— Если вам нужна помощь монахов, то, конечно, придется подождать, — сказал Доусон. — Сейчас в часовне вовсю идут приготовления к встрече новых братьев, которые должны приехать со дня на день. Вряд ли вам удастся отловить отца Атроливана или брата Пинауэра раньше чем через неделю.

— Вы с ними знакомы? — в один голос спросили Каллен и Кадайль.

— Разумеется, — подтвердил Доусон. — Я же говорил, что часовня Абеля в большой дружбе с дамой Гвидрой. Абелийцы — люди дальновидные. Они понимают, что такое Вангард.

— К тому же там живут их собратья, как вы сказали, — добавила Кадайль.

— Да, за двадцать с лишним лет многие к нам перебрались.

Кадайль быстро взглянула на Брансена. Не будь Доусону уже известна истинная причина их приезда в часовню Абеля, он ничего не заподозрил бы в этом вполне естественном движении.

— Значит, вы здесь в надежде на магию самоцветов, — резюмировал вангардец. — Разумный поступок. В любое другое время к вам отнеслись бы со всем сочувствием.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Кадайль.

— Видите ли, монахи перегружены, — объяснил Доусон. — Им постоянно приходится исцелять все новых и новых раненых, поступающих с фронта. Хотя, думаю, раз у вас есть прошение, вас примут. Вы ведь сражались под знаменами Делавала? — обратился он к Брансену. — Военачальник должен был снабдить вас соответствующим письмом в часовню Абеля. Чем выше его звание, тем больше у вас шансов. С прошением, подписанным самим владыкой Делавалом, вы мигом очутились бы в больничной палате часовни.

— Прошение? — переспросила Кадайль, качая головой.

— Обязательно! Письмо от владыки или его военачальников с просьбой отнестись к раненому с особым вниманием. Без него вам никогда не добраться до руководителей часовни Абеля, а они — самые могущественные маги, которые вовсе не… — Вдруг Доусон замолк и сочувственно посмотрел на Кадайль, затем на Брансена. — Так у вас его нет?

Испуганная дочь обменялась взглядом с матерью, которая выглядела не менее удивленной и расстроенной.

— Ничего, — поспешил успокоить их Доусон. — Может, у вас есть друг или родственник среди монахов? Нужно что-то такое, что выделило бы его. Ваш муж отличился в бою?

Кадайль недоверчиво уставилась на него.

— Что я говорю! — вскричал Доусон. — Милая леди, простите меня. Конечно же, он был храбр. Я имел в виду… В общем, нужны доказательства. Если не прошение, то хотя бы почетная грамота.

Кадайль снова покачала головой.

— Тогда, может быть, у вас есть родственник-абелиец? — спросил Доусон. — Прошу вас, подумайте хорошенько. Друг, знакомый хотя бы? Кто-нибудь, кто может составить вам протекцию?

— Мы здесь не только ради исцеления, — подала голос Каллен.

Кадайль и Доусон, удивленные в равной степени, повернулись к ней.

— Есть один человек. Он мог бы замолвить за нас словечко.

— Монах?

— Из Прайдской часовни, — кивнула Каллен. — Говорят, много лет назад он перебрался в часовню Абеля. Вот и мы пришли сюда в надежде, что он поможет бедному мужу моей дочери.

— Дочери? — воскликнул изумленный Доусон. — Я был уверен, что вы сестры!

Несмотря на очевидную лесть, Каллен просияла.

— Что ж, — продолжал Маккидж. — Если этот монах здесь, то вы проделали свой путь не зря. Как его зовут? Я знаю всех в часовне.

— Брат Динард. Бран Динард, — ответила Кадайль и снова быстро переглянулась с матерью.

Доусон нахмурился и откинулся на спинку стула с такой миной, будто это имя было ему знакомо.

— Вы знаете его?

— Нет, — ответил вангардец. — Но я знаю кое-что о нем.

— Он сейчас в часовне Абеля? — спросила Каллен.

Поворачиваясь в ее сторону, Доусон мельком взглянул на Брансена и отметил, что тот явно заинтересовался, даже немного подался вперед.

— Нет. Уже десять с лишним лет, как этот человек уехал, — отозвался воин.

Краем глаза он заметил, что интерес на лице молодого человека сменился разочарованием.

Кадайль тоже выглядела расстроенной.

— Он живет в Вангарде, — добавил Доусон.

Женщины затаили дыхание, а Брансен так резко качнулся в его сторону, что чуть не упал со стула.

— Да-да, на север по заливу Короны. Служит даме Гвидре и ее народу.

— Так он жив? — едва слышно спросила Кадайль.

— Насколько мне известно, да, — ответил Доусон. — Вы хотите поехать в Вангард?

Обе его собеседницы были настолько ошарашены, что ничего не ответили.

— Конечно, пешком вам туда не добраться, — заметил Маккидж. — Дорога займет месяц, да еще и через дикие территории. Нет, единственный путь в Вангард — по морю.

— А откуда? Из Палмаристауна? — спросила Кадайль.

— И сколько надо заплатить? — осведомилась Каллен.

— Да, оттуда иногда ходят суда, но насчет цены ничего не знаю, — тепло улыбнулся Доусон. — Пассажирские точно до Вангарда не довезут, а вот торговые могут. Например, моя «Мечтательница». Я возьму вас на борт, если останется свободная каюта.

— Какова плата? — снова уточнила Кадайль.

— За вас троих? Платой будет приятная компания и рассказы о юге. Судя по всему, у вас в запасе много интересных историй.

— Если для нас найдется место, — напомнила Каллен.

— Найдется, хоть монахи и попросили меня перевезти изрядное число военнопленных, — ответил Доусон. — Нет, они совсем не опасны, — добавил он, заметив тревожное выражение на милом лице Кадайль. — Несчастные сражались на стороне одного из правителей, потом были ранены или попали в плен. По условиям благородной капитуляции их направили на работы в часовню Абеля, так как они не вправе возвращаться на фронт. Жестокость войны принесла монахам слишком много работников. Все же, надеюсь, моя «Мечтательница» сможет вместить еще троих пассажиров.

Путники переглянулись, и Каллен решила выразить общее мнение:

— Вы очень добры. Мы с радостью примем ваше великодушное предложение. Когда вы отплываете?

— Завтра, — отозвался Доусон. — Я приберегу для вас три места. Уверен, Вангард вам понравится. У нас много лесов, а для военных эмигрантов с юга дама Гвидра построила целые города. Вам всем будут рады, особенно двум таким прекрасным леди.

Маккидж встал из-за стола, направился к подавальщице и вручил ей серебряную монету.

— Мне пора идти, — объяснил он.

— Попутного ветра и спокойного моря!

Вангардец поклонился в ответ и вышел. Некоторое время Каллен и Кадайль сидели неподвижно, пытаясь осмыслить произошедшее.