Роберт Сальваторе - Древнейший

— Икорный пояс, — перебил его де Гильб, обращаясь к Джавно, и тот кивнул.

При этом сравнении Кормик поморщился. Если отец де Гильб видит аналогию, то почему настаивает на том, чтобы альпинадорцы оставались в плену? Разве он не понимает, что другого исхода, кроме их смерти или бесконечных страданий, не будет?

Кормик уже готов был бросить эти вопросы им в лицо, но внезапно дверь распахнулась, и в кабинет вбежал тот монах, которому поручили перевести обожженного альпинадорца в темницу.

— К нам гонец! — крикнул он, едва переведя дух. — У главных ворот. Он прибыл из стана врага.

— Привести его сюда? — спросил настоятеля Джавно.

— Нет, — решил де Гильб, чуток подумав. — Иначе он увидит наши внутренние укрепления. Лучше поприветствуем его со стены.

Он немедленно вышел вместе с Джавно. Остальные, включая Кормика, рассудили, что приказа оставаться на месте не было, и последовали за ними.

Кормик взобрался на парапет над воротами в часовню и сразу понял, что перед ними вождь варваров с Йоссунфира. По-видимому, он был шаманом, так как носил такие же ожерелья, как у Милкейлы, только больше. Его свободное одеяние, расшитое раковинами и прочими мелкими украшениями, гремело при каждом шаге. Наконец, ему было явно за шестьдесят лет, что говорило о высоком положении в племени. Милкейла рассказала Кормику об альпинадорцах достаточно, чтобы он это усвоил.

— Я Тейдру, — объявил человек сильным и звучным голосом.

Юноша затаил дыхание, услышав знакомое имя и сообразив, что видит перед собой верховного главу народа Милкейлы.

— Вы явились сюда без приглашения, Тейдру, — довольно непочтительно ответил отец де Гильб.

Оттого что он плохо владел альпинадорским наречием, ответ прозвучал еще более грубо.

— У вас трое моих людей, — не смутившись, продолжал Тейдру.

— Четверо, — поправил де Гильб, чем немного раздосадовал собеседника. — Все они живы лишь благодаря святым дарам блаженного Абеля, нашим трудам и целительной силе.

— Лучше бы им умереть, — сказал вождь, и Кормик краем глаза заметил, как де Гильб усмехнулся.

— Покиньте этот остров, — громко потребовал епископ.

— Верните нам наших братьев, и мы уйдем.

— Они живы только нашими стараниями. На них снизошли благодать и любовь Абеля.

— Мои соплеменники приняли вашу веру? — спросил Тейдру таким тоном, который говорил, что он не поверил настоятелю ни на секунду.

— Они начинают видеть истину в слове блаженного Абеля, — уклончиво ответил де Гильб.

Для Кормика это утверждение прозвучало как насмешка, потому что епископ никогда не признался бы в том, что сам он не готов узреть истину в чем-нибудь, кроме слова Абеля. Этот священнослужитель требовал терпимости от окружающих, будучи сам абсолютно нетерпимым.

— Приведите их! — потребовал Тейдру, но де Гильб лишь скрестил руки на груди.

— Вы не в том положении, чтобы рядиться, — напомнил он варвару, глядя на него сверху вниз. — Вы трижды нападали на нас и каждый раз были отражены. Так будет и впредь. Ваши люди погибнут у наших стен, а мы останемся. Вам не победить, Тейдру.

— Мы не уйдем, — ответил шаман, нисколько не смутившись. — Мы будем атаковать вас снова и снова и заберем наших братьев.

— Или же поляжете все до одного под стенами нашей крепости!

Реплика не произвела того эффекта, на который, очевидно, рассчитывал де Гильб.

Тейдру распрямил плечи и гордо поднял подбородок.

— Да, мы погибнем, если потребуется, — ответил он недрогнувшим голосом. — Но не уйдем. Мы будем драться до тех пор, пока не освободим наших соплеменников.

Кормик облизнул губы и с трудом перевел взор с непреклонного альпинадорца на отца де Гильба.

— Мы убьем вас всех, — пообещал абелиец.

— Что ж, мы умрем с радостью, — ответил Тейдру, развернулся и медленно пошел прочь.

Отец де Гильб и Джавно немного помедлили, прежде чем вернуться в кабинет настоятеля.

— Они не могут нас победить, вот и хотят заключить сделку, — предположил один молодой монах из группы, стоявшей неподалеку от Кормика. — Но скоро сдадутся и уедут восвояси.

— Не уедут, — вмешался юноша, и все повернулись к нему. — Они будут биться до последнего.

— Дикари вовсе не так безрассудны, — возразил монах.

— Они преданы своей вере, — ответил Кормик и направился к туннелям, ведущим к воде.

На сей раз, проходя мимо темницы, он внимательно осмотрел ее и пленников.

Прошло четыре напряженных дня, в течение которых братья стали шепотом поговаривать, что варвары от атак перешли к осаде.

Причина передышки выяснилась довольно скоро: альпинадорцы готовились, тренировались и размышляли. Это стало очевидно, когда пара абелийцев попыталась повторить вылазку Фальдо и Муркриса. Варвары, штурмовавшие стену, отбежали подальше, в то время как другая группа осыпала монахов градом камней и копий, заставив их ползти обратно к стене.

Враги бросились им вдогонку. Братья сосредоточились, удержали серпентинитовую защиту и готовились ответить великолепной шаровой молнией.

Каково же было их удивление, когда ближайшие альпинадорцы, очевидно, ждавшие взрыва, проворно свернули в сторону и снова показались уже в плащах, пропитанных водой! Всего двое получили легкие ожоги, а вот бедным монахам не поздоровилось.

Джавно, Кормик и другие защитники часовни, наблюдавшие за происходящим со стены, велели им немедленно возвращаться. Братья побежали, но их настигли вражеские копья. Монахи ответили со стен разрядами молний и градом камней. Несколько варваров упали, тяжело раненные. Абелийцы тоже уже не могли подняться.

Атакующие ринулись к лежавшим на земле монахам, чтобы взять их в плен и обменять на своих сородичей. Но заградительный огонь со стены был так силен, что подобраться к ним оказалось невозможно, и тогда альпинадорцы обрушили на беззащитную пару новые копья.

С противоположной стороны крепости, перед западной стеной собралась вторая группа варваров. Зная, что почти все монахи помогают своим друзьям в другом конце часовни, они с воплями бросились в атаку.

— Вперед! — приказал Джавно Кормику и еще нескольким братьям.

Они спрыгнули со стены и помчались на выручку монахам, отражавшим внезапное нападение на западном парапете. В землю ударило несколько молний. Кормик понял, что непосредственная угроза уничтожена, но битва и не думала стихать.

Он помедлил, постоянно содрогаясь от ужасных криков, дождался, пока остальные пробегут вперед, оглянулся на брата Джавно и на сражение, кипевшее у восточной стены. Затем юноша зашел в пристройку у сторожевой башни, снял со стены факел, открыл люк в полу и спустился в туннель.

Мало-помалу звуки битвы стали стихать, но толщины люка было недостаточно, чтобы избавить бедного Кормика от душевных страданий. Размышляя, удастся ли осуществить задуманное, он лишь чуть более уверенно зашагал к темнице, где сидели четыре несчастных варвара. Усталые, голодные, один чуть не сгорел заживо… Смогут ли они хотя бы встать, когда он освободит их?