Роман Артемьев - Хроники Аскета. Третья сила

— Вы считаете, я должен их успокоить?

— Было бы неплохо.

Поймать меня теперь крайне сложно, но работать слежка действительно помешает. Я призадумался. Возможно, необходимо… проявить добрую волю, выражаясь казенным языком? Объяснить ситуацию, причины, по которым я решил действовать так, как действовал? Тем временем слово вновь взял Фролов, с упоением начавший рассказывать секретные подробности проводимого им следствия. Слушали его внимательно.

Сбоку придвинулся Злобный, зашептал в ухо:

— Ты что, сдаваться пойдешь?

— Не раньше, чем все закончится — успокоил я его.

— Ну и правильно, пускай подергаются, козлы — полковник не страдал излишней почтительностью к начальству. Впрочем, его эмоции подогревались недавним разговором с представителями правительства Санкт-Петербурга. — Прикинь, мне запретили полк в город вводить. Сказали, типа, мои парни разнесут к чертям собачьим историческое наследие или что-то вроде того. Я им обещал возле Эрмитажа, Артиллерийского и Этнографического музея не появляться, все равно — ни в какую.

— В городе много разных музеев и памятников. Некоторые дома специалисты годами реставрируют. Они объявлены памятником мировой культуры, за их состоянием следят и государство, и общественные организации.

— Что, правда? — неподдельно изумился Злобный. — То есть я могу ненароком домик обрушить, и меня сразу в талибы запишут?

— В вандалы. Людей, разрушающих памятники искусства, называют вандалами.

— Один хрен. — Мой старый друг немного подумал, почесал голову и наконец выдал: — Значит, судьба. Знаешь, Аскет, если выбирать между зданием, в котором какаянибудь царица с фаворитом кувыркалась, и жизнью любого моего парня — плевал я на всякую историческую ценность. В конце концов, город для людей, а не люди для города.

Мнение радикальное, но в определенной логике Злобному не откажешь. Он защищает своих подчиненных всеми доступными способами. Хотя в Питере есть не один десяток людей, готовых обменять собственную жизнь за спасение одного-единственного предмета из коллекции Эрмитажа.

Тем временем Призрак уже съехал с темы расследования и распинался о координаторах, одержимых и о том, как с ними бороться. Сведения полезные, ценные, поэтому слушали его внимательно, надеясь в ближайшем будущем применить их на практике.

— Рядом с одержимыми всегда есть контролер. Обычно он имеет человеческий облик, иногда не очень. Мы полагаем, должно существовать еще одно звено, так называемые «хозяева», но где их искать и с чем кушать — совершенно непонятно. Предположительно являются источниками ментальной силы одержимых, контролеры служат простыми передатчиками.

— Если я правильно понимаю, в Москве основные потери мы понесли именно от действий координаторов?

Вопрос прозвучал со стороны Завулона, бывшего архангела, сейчас служившего в погранвойсках кем-то вроде командира отряда быстрого реагирования. Несмотря на уход из СБР, авторитета он не растерял, возможностей влиять на ситуацию, наоборот, у него на новой должности прибавилось. Неизменными остались мерзкий характер и любовь к цветастой одежде.

— Да — вместо Призрака ответил Мальцев. — Стрелки и обычные одержимые, даже объединенные в стаи, менее опасны.

— С координаторами тоже не все однозначно — продолжил Фролов. — Не могу не поделиться ценным наблюдением. На Аскета нападали дважды, причем оба раза чуть не парализовали ментальной атакой. С одной стороны, атаки были внезапными, стыд ему и позор. С другой стороны… Ментата сильнее на свете нет. Присутствующий здесь товарищ Злобный тоже близко познакомился с координаторами и способен подтвердить, что их телепатический удар обладает огромной силой.

В то же время, в Москве рядовые ментаты… хорошо, не рядовые, но в большинстве кабинетные работники, с успехом противостояли давлению пяти десятков координаторов. Логически рассуждая, координаторы должны были с легкостью истребить наших ментатов, затем переключиться на остальных боевиков и только потом, смяв сопротивление, заняться студентами. Почему этого не произошло, почему Зайцев и прочие так долго держались? Ответа мы видим два. Первый: координаторы не равны. На Аскета и Злобного нападали особи, способные лучше концентрировать и прокачивать отдаваемую им «хозяевами» энергию. Отсюда сильный удар. Второе объяснение не такое простое, зато будет намного приятнее. Аналитики считают, что против наших, в смысле ваших, старших товарищей, работали все хозяева городов, в то время как во время штурма Академии каждый координатор был привязан к одному хозяину.

— И во что нам верить? — прогудел, иначе не скажешь, Дед. Старший из всех нас по возрасту, стариком он не выглядел. Его работы в области регенерации тканей и геронтологии считались выдающимися, в этом году он был номинирован на Нобелевку. — Какой ответ правильный?

— Лично я голосую за второй вариант — пожал плечами Призрак. — Но честь проверить его на практике оставляю вам.

— Понятно.

— Неизвестно, когда мы сможем вмешаться. Нам приказано оставаться на местах дислокации и ждать особых распоряжений.

Сэм, один из немногих командиров полков времен Вторжения, продолжавших служить в СБР, наконец-то озвучил то, ради чего мы собрались. Служба, пусть и ослабленная, способна на многое. Ни в армии, ни в милиции, ни в ФСБ или других спецподразделениях сейчас нет того же количества опытных и сильных псионов, которое продолжает оставаться в подчинении у Сергачева. Кроме того, лояльность командиров того же пси-спецназа МВД, случись конфликт, мгновенно будет поставлена под сомнение. Все, я подчеркиваю, все подразделения бойцов-псионов укомплектованы выходцами из нашей альма-матер. Поэтому как себя поведут те же армейцы, получившие приказ, скажем, взять под контроль базу под Ярославлем — неизвестно. Среди псионов тупых исполнителей крайне мало.

Беда в том, что сейчас у СБР связаны руки. Они не имеют права входить в города, уничтожать одержимых, защищать гражданских, тех же целителей. Им приказано оставаться на месте и ждать. Полный идиотизм но, как мне кажется, власти боятся бунта. Они всегда медленно, по нашим меркам, реагируют, но сейчас в получаемых приказах появились Какие-то истеричные нотки. Расслабились за пять лет, не знают, кому верить.

— Александр Васильевич? — все головы повернулись к Сергачеву.

— Извините, ребятки — развел тот руками. — Похоже, вас боятся не меньше одержимых.

— В общем-то, это не новость.

Генерал проигнорировал комментарий Призрака.

— Потерпите еще сутки. Я подключил все связи, результат скоро будет.

— В наше быстрое время, Александр Васильевич, сутки — непозволительно много.