Сергей Джевага - Тотем Козерога

лопнул. Из ран полезли внутренности. Младенец жалобно заверещал, упал на землю и

затих.

Все-таки не удержался, — подумал я с легким сожалением. — Ну и бес с ним, не

умирать же!.. Идем дальше…

Мысль разошлась широкой волной. Ощупала каждую щель, попробовала на зуб дерево и

камни, железо. Послышался стон металла, далекий грохот, дрожь земли. Краткий

момент тишины и легкое, но отчетливое шуршание…

Я встал на ноги, с удовольствием потянулся.

Демоны перестали драться. Застыли, настороженно вертели головами и нюхали

воздух. Зеленые глаза сверкали во тьме как огни светофоров. Твари заметили меня

и заревели от злости — добыча убегает! Оскалили пасти, присели, готовясь к

прыжку… Раздалось глухое «Умпф-ф». В черепе ближайшего гиганта образовалась

черная дырка. На асфальт плеснула кровь, брызнули комки прогнивших мозгов. Вновь

раздался свист и треск. Голова другой твари взорвалась брызгами мелко посеченных

костей. Два тела почти синхронно упали на землю.

Оставшиеся демоны угрожающе зарычали. Один попятился. Сверкнул глазищами,

повертел головой в поисках опасности. Второй утробно рявкнул, прыгнул с места. Я

сделал шаг в сторону. На то место, где только что стоял, упала изорванная в

клочья туша.

Последний гигант заревел, резко развернулся и бросился прочь. В три прыжка

преодолел улицу, добрался до перекрестка и прыгнул на стену дома. Но до крыши

добраться не успел… С неба упало темное шелестящее облако, накрыло демона

подобно пчелиному рою. Послышался заунывный вопль, рычание. Но сразу стих,

потонул в треске. На асфальт брызнул дождь из размозженных внутренностей.

На моей ладони лежал тяжелый шарик-подшипник. Поверхность металла темная,

изъеденная окисью и ржавчиной. Но под шершавой коркой еще сохранилась крепчайшая

легированная сталь… В ногу уткнулось нечто твердое. Я опустил взгляд и улыбнулся

пошире. Асфальт укрывал шевелящийся ковер из шариков различных размеров. Еще

несколько сотен кружились высоко над головой. Зачем придумывать что-то новое,

когда можно воспользоваться проверенным старым? Правда, ради этого пришлось

распотрошить все автомобили в районе…

Послышалось шуршание, скрип когтей, топот и рычание. Отовсюду: из окон домов,

подъездов, провалов в земле за мной наблюдали жадные голодные глаза. Гибель

собратьев не напугала. Демоны жаждали крови. Голод пересиливал страх, гнал из

убежищ.

Темнота зашевелилась, обросла множеством конечностей, зубов и когтей. Первым на

середину улицы выбежал мелкий карлик. За ним показались около тридцати его

сородичей. Из окна второго этажа прыгнул худой демон в остатках делового костюма

на теле. За ним второй такой же, третий, десятый… На стену здания выползла

скользкая тварь — помесь лягушки и крокодила. Легко спрыгнула, присоединилась к

разношерстной компании… Уже через минуту улица оказалась запружена навиями.

Сладкое бешенство мягко колыхнулось в душе. Я подбросил шарик в руке и швырнул в

одного из уродцев. Еще в полете подшипник оброс электрическими разрядами,

превратился в маленькую шаровую молнию. Тьму разорвала яркая вспышка, полетели

пылающие фрагменты тел, кровоточащие куски мяса. В рядах тварей появился

небольшой разрыв. Однако демонстрация силы не испугала, а лишь раззадорила. Тьма

взревела от ярости и покатилась на меня океанской волной.

Беги! — сверкнуло в мозгу.

Я подчинился внутреннему приказу. Развернулся и помчался прочь. Улица, еще одна…

Прыгаем через завалы и дыры, скачем по горам мусора. Мимо мелькают дома, над

головой быстро летят алые облака. А за спиной нарастает грозный гул, земля

дрожит от топота. Демоны не отстают.

Я немного оторвался от погони, резко остановился и оглянулся. Улица кишела

навиями. Твари бежали по дороге, перепрыгивали по крышам зданий. Самые проворные

и ловкие карабкались по стенам как пауки.

Не убежать, — понял я. — Будут преследовать, пока не настигнут. Голод убил в них

осторожность. Надо остановить, уничтожить…

Без колебаний я поднял руку в останавливающем жесте и приказал. Грозно

засвистело, в небе появились сотни огненных точек. Выросли, превратились в

тонкие белые линии, приобрели очертания метеоров… Дома, словно прихлопнуло рукой

великана. Воздушная волна распылила камень и бетон, разметала прочные здания,

словно песчаные замки. Родилось пламя. Загрохотало и заревело, широкой волной

затопило улицу и покатилось дальше, выжигая все на своем пути.

Меня ослепило и оглушило, опалило адским жаром. Я закричал, прикрыл рукой глаза

и упал на землю. Но спрятаться не удалось. Взрывная волна подбросила как сухой

лист, швырнула дальше по улице. В ушах засвистело, кожа полыхнула и

расплавилась. Последовало несколько дробящих ударов один страшнее другого. Кости

трещали и ломались как спички. В доли секунды срастались и снова рассыпались на

части. Особенно сильный удар вышиб сознание…

Пробуждение далось нелегко. Я плавал на грани яви и бреда как в густом болоте,

всплывал и тонул. Разум разорвал объятия беспамятства, устремился наверх. Уши

начали различать звуки, черноту в глазах прорезало яркое желтое пятно. Подо мной

твердая и горячая поверхность. На спину давило что-то тяжелое. Дышалось с

трудом. Нос забило, во рту целые тонны песка. Я застонал, попробовал

пошевелиться и открыть глаза. Но веки не подчинились, хотя усилия приложил

немалые. Похоже, сплавились ресницы. Пальцы сжались, в ладони кольнули острые

камни.

Я перевернулся на спину и сел. Ощупал тело и убедился, что руки, ноги и голова

на месте. Ни глубоких ран, ни страшных ожогов и переломов. Лишь куча ссадин и

синяков, множество волдырей, кое-где кровь. Плюс головная боль и тошнота, но это

уже привычно и почти незаметно.

Улицы больше не существовало. Метрах в пятидесяти бушевало море жаркого пламени.

К небу тянулись оранжевые языки огня, толстые дымные столбы. От домов остались

жалкие огрызки, трескались и рассыпались прямо на глазах. В пламенном мареве

мелькали темные пятна, но сразу скукоживались, исчезали. Асфальт на много шагов

от края гигантской воронки расплавился, обратился черной кипящей массой. Воняло

смолой, разогретыми камнями и дымом. Низкий гул забивал остальные звуки.

В ушах стоял непрерывный комариный звон. Я встал на ноги и побрел прочь. То и

дело цеплялся ногами за неприметные выступы, спотыкался и падал. Сгибался в

приступах кашля, харкал кровью и сажей. Стонал, опять поднимался и тупо шел

вперед, не разбирая дороги.

Обогнул объятый пожаром пятиэтажный дом и свернул в подворотню. Но тут оказался