Сергей Джевага - Тотем Козерога

никогда не справится с хорошим волшебником. Его призвание — убивать чудовищ.

— Которых почти не осталось, — подхватил я.

— Верно, — признал командир. — Но настоящий мастер своего дела может найти и

другое применение талантам.

— И много у вас таких… мастеров? — полюбопытствовал я.

— Только Ярополк, — ответил Данилов. — Есть еще несколько оборотней. Но они

гораздо слабее.

— Занятно, — пробормотал я.

Майор поднялся по ступенькам, толкнул рассохшуюся деревянную дверь. Ржавые петли

скрипнули, мы очутились в полутемном узком коридоре с низкими потолками. Запах

до боли знакомый, едкий и резкий. Так пахло в учреждениях, где не успел

выветриться дух советского времени. Стены до половины выкрашены в светло-голубой

цвет, выше — облупившаяся побелка. Повсюду трещины, потеки ржавчины. Под

потолком мерцающие лампы дневного света.

А чего ты ожидал? — подумал я с иронией. — Здание с евроремонтом? Россия, блин…

сверхсовременное оружие, высокие технологии и прочее… А помыть полы и

отремонтировать сантехнику некому.

Данилов провел в конец коридора, вытащил из кармана ключи и принялся возиться с

замком. Я хмыкнул — дверь хлипкая, из тонкой фанеры. Стоит двинуть плечом и

вывалится вместе с половиной стены. Да уж… секретная организация. Но понятно –

встречаем по одежке, провожаем по уму.

Наконец расшатанный замок поддался. Покрасневший и злой командир, ударил тяжелым

ботинком, ввалился внутрь. Я с любопытством заглянул, скривился. Комната

небольшая, захламленная старой мебелью. Из широких окон бил серый свет. На

стенах желтоватые обои с незатейливым узором. Из лакированных рамок смотрели

вожди прошлой эпохи — Ленин, Маркс и Сталин. А на столах — объемные коробки

системных блоков, большие ЖК-мониторы… В углу вообще несусветное переплетение

проводов, мониторов и клавиатур вперемешку с непонятными приборами, датчиками и

шкалами. Надрывно жужжали вентиляторы, что-то попискивало и потрескивало. На

экранах графики и диаграммы. Похоже на пульт космического корабля или

диспетчерский центр.

Я осторожно переступил через горку окурков и прочего сора. В нос ударил запах

сырости, пыли и штукатурки. Данилов устроился в глубоком кресле. Положил локти

на грязную поверхность стола, подмигнул.

— Присаживайся, Саня! Можно тебя так называть?..

— Как хотите, — буркнул я. — Где можно умыться?

Майор кивнул в другой угол. Там небольшой грязный тазик, рядом пластиковая

бутылка с водой. Я открутил крышку, вымыл руки, поплескал на лицо. Командир

услужливо подал ветхое полотенце. Я промолчал, вытерся. На ткани осталась грязь,

красные пятна. Потрогал лицо — кожа гладкая, никаких рубцов и повреждений.

Поискал взглядом, где можно примоститься. Выбрал более-менее надежный стул,

подвинул ближе и уселся. Закинул ногу на ногу, уставился на майора с ожиданием.

— Сейчас, — произнес командир. Глянул на ведьмака. — Ярик, скажи Светке, чтобы

пообедать притащила и присоединяйся. Я говорить не умею, поможешь.

— Хорошо, Алесей Григорьевич, — кивнул седой. Развернулся и ушел.

Я прислушался, покачал головой. Как у него получается ходить так бесшумно? И

ведь не босиком, в армейских ботинках с твердой подошвой… Меня отвлек вежливый

кашель. Майор поерзал в кресле, вытащил из-под стола небольшой графин с

прозрачной жидкостью, поставил на стол три рюмки. Быстро разлил, подвинул одну

мне.

— Выпить не помешает, — пояснил Данилов. — Для аппетита и вообще… ржавчину с

внутренностей снять.

Рюмка оказалась холодной, немного запотела. Я понюхал, про себя восхитился

предусмотрительностью командира. Все рядом: маленький холодильник под столом,

чистая посуда. Пока размышлял о величии российских военнослужащих, открылась

дверь и вошла пожилая женщина в белом фартуке. Поставила на стол поднос и

удалилась.

В большой тарелке — печеная курица. По коричневатой кожице сбегали капельки

жира, поднимались струйки ароматного пара. Рядом миска с солеными огурчиками,

такая же — с плавающими в масле грибами, блюдце с ломтиками колбасы и сыра. У

края подноса стопка нарезанного ржаного хлеба, вилки и ложки.

Беззвучно вошел ведьмак, поставил на середину стола громадную сковородку с

жареной картошкой. Только с огня — еще шипела, плевалась маслом. Хорошо

приготовлена. Не расползлась клейстером, но и не пересушена.

Майор звонко хлопнул ладонями, азартно потер. Раздался звук похожий на скрип

наждачной бумаги. Командир ухмыльнулся, зычно произнес:

— Налетай, Саня! У нас просто, по-домашнему. Марципанов и омаров не держим…

Ну-с, вздрогнем!

Седой уселся на шаткий треногий табурет, подхватил рюмку. Вместе с Даниловым

посмотрели на меня. Я поморщился, неохотно тронул тару. Вдохнул и залпом осушил.

По горлу брызнул ледяной ручеек. Где-то в груди превратился в огненный, обжег

желудок. Я поспешно схватил вилку, нанизал огурчик и откусил половину.

Кисловатый сок забил спирт, на зубах захрустело…

Некоторое время раздавалось вдумчивое чавканье и сопение. Ярополк ел аккуратно и

немного. Пару ложек картошки, отщипнул крылышко у курицы. Данилов жрал как

оголодавший волк. Вовсю трескал картофель, обильно заедал хлебом и огурцами,

тягал грибы. Отломил куриную лапку, обгрыз в два укуса. Тяжелая челюсть

двигалась размеренно и неумолимо. Лицо Данилова побагровело, на лбу и толстых

щеках выступил пот. Глаза под нависшими плитами надбровий затянуло поволокой.

Майор расслаблено откинулся на спинку кресла, расстегнул воротник куртки. Оттуда

сразу выбились клоки жесткой черной шерсти, показалась красная шея и грудь.

Я съел немного действительно очень вкусной картошки. Глянул на курицу, но

побрезговал. Данилов постарался, превратил произведение искусства в измочаленный

и обглоданный трупик. Я взял несколько кусков хлеба, положил сверху сыр и

колбасу. К бутербродам не привыкать, да и наелся в принципе. Стал жевать,

дожидаясь пока насытится командир.

— Еще по одной! — заявил Данилов.

Не дожидаясь согласия, наполнил рюмки. Свою осушил одним махом, бережно спрятал

графин. Ведьмак выпил словно воду, я пригубил — напиваться нельзя. Не для того

пришел.

Майор достал из кармана засаленный платок, промокнул губы и вытер жирные пальцы.

Аккуратно сложил и засунул обратно. Карие глаза сфокусировались на мне, складки

на лбу стали глубже.

— Приступим, — пророкотал Данилов. — Ярик, тебе и карты в руки. Просвещай Сашку.

Ведьмак вздрогнул, словно только что пришел в себя. Пригладил седые волосы,