Сергей Джевага - Тотем Козерога

научился полностью перестраивать тело, превращаться в зверей и птиц. Но там

немного другой механизм… Я перенаправил внимание на окружающее, просканировал

окрестности. Вроде бы никаких опасностей. Лишь у стены яркие разноцветные пятна

спецназовцев. Странно… тогда почему так тревожно? В воздухе чернильным пятном

разлита угроза. Давила на тело и мозг, заставляла сжиматься сердце в нехорошем

предчувствии. Плохо, надо попросить Камышева научить читать Астрал.

— Бес, что за отдых? — раздался за спиной угрюмый голос Коли Дубова.

— Отвали! — проворчал я, раздраженный грубым вторжением в личное пространство.

Голос развеял зыбкое чувство магических потоков. — Не всегда ж вкалывать.

— Тяжело в ученье, легко в бою, — фыркнул Дубов. — Чем недоволен? Тебя учат,

кормят, холят и лелеют. Где благодарность?

На плечо легла тяжелая ладонь. Я не удержался и развернулся. Потерял равновесие

и сбил ногой кружку. Поморщился, посмотрел на красное лицо спецназовца. Тяжелая

квадратная челюсть гордо выпячена, во взгляде злость и желание подраться.

Странно, но сегодня Коля выглядел слегка уставшим и болезненным. На лбу

прорезались глубокие морщины, щеки исхудали. Глаза слезящиеся, покрасневшие, в

сетке лопнувших капилляров… Простудился что ли?

За три дня мне так и не удалось завязать дружеских отношений ни с одним из

«храмовцев». Бойцы сторонились, поглядывали с опаской. Ученые рассматривали как

интересный предмет для опытов и тестов. Даже ведьмак держал дистанцию, обливал

холодным презрением и равнодушием. А вот Дубов не простил разбитых очков и

лишения премии. При любом удобном случае задирал, пытался вывести из себя.

Каждое слово сочилось едкой злостью и ненавистью. В движениях и взгляде читалось

страстное желание набить морду «дохлому интелю».

— Спасибо, Коля! — съязвил я и отвесил шутовской поклон. — Без тебя и дня бы не

прожил, умер в страшных муках…

Я окинул равнодушным взглядом недруга, приподнял бровь. Всем видом постарался

выразить, что мне плевать на него с высокой колокольни.

Боец сжал пудовые кулаки. Глянул исподлобья и скрипнул зубами. «Фиг ты меня

тронешь! — сказал я мысленно. — Потом не то, что премию снимут, года два

проведешь на сухарях и воде». Дубов вздрогнул, будто услышал мысли. Кривовато

ухмыльнулся. Протянул руку и начал вдумчиво вертеть пуговицу на моей рубашке.

— Отойдем?

Все-таки решился, — понял я. — Если откажусь, то рано или поздно найдет повод.

Осмеет перед товарищами, выставит трусом. И тогда установить более-менее

дружеский контакт не получится. В общем-то, не сильно и хочется вливаться в

коллектив. Зачем, если задерживаться надолго не собираюсь? Но психология и

здравый смысл учит искать выгоду везде…

Я еще раз посмотрел на солдата, оценил ширину плеч, толщину мускулов. Не

Ярополк, конечно… Тот худой и поджарый как волк, быстрый и ловкий. Драться с

ведьмаком я бы остерегся. Но и Коля не лыком шит. Сильный и выносливый, опытный

боец. Того и гляди сломает хребет, а потом скажет, что так и было.

— Мужской разговор? — уточнил я. Глубоко вздохнул, нагнетая в кровь кислород.

Черт с ним! Устроим мордобой. Но валяться в грязи, дабы потешить самолюбие Коли,

не собираюсь.

Дубов кивнул, уставился на меня немигающим взглядом. Попытался найти следы

страха и неуверенности. Но я не доставил подобного удовольствия, придал лицу

сонное выражение.

— Пойдем на склад! — сказал боец. — Там никто не помешает.

— Давай, — кивнул я. — Только быстрее, а то Камышев хватится. У меня по

расписанию еще одно занятие.

— Пропустишь, — хмыкнул Дубов и зловеще ухмыльнулся. — По техническим причинам.

Как раз отдохнешь, в санчасти поваляешься…

Коля поманил рукой и спрыгнул с крыльца. Почти сразу растворился в тумане. Я

осторожно пошел следом. До склада метров пятьдесят по прямой, не заблужусь.

На ходу огляделся и принюхался. Меня не оставляло тревожное предчувствие.

Отовсюду чудились приглушенные голоса, в тумане метались прозрачные тени. И

запах… Сырость, разложение и гниль, еще нечто весьма неприятное.

У самого входа в склад я остановился, повертелся на месте. Показалось, будто

клочья тумана складываются в огромные лица, жуткие зубастые хари. На самой

границе зрения чудилось движение. Я вошел в транс. На долю секунды цвета

померкли, исказились. Трава стала черной, дома и деревья серыми и бесцветными.

Небо неожиданно покраснело, будто попал в Ад. Туман же выглядел как черные клубы

дыма и пыли, удушливых зловонных миазмов… Повсюду: у стен зданий, на пустыре и

забора плавали бесформенные клубы тьмы. Я почувствовал жуткий холод, уши терзало

змеиное шипение, призрачные голоса. В мозг ворвались сотни картинок-образов.

Угрожающие, наполненные ненавистью ко всему живому.

Ощущение быстро схлынуло. Я покачнулся и тряхнул головой, отгоняя чуждые образы.

Мир тот же: густой туман, сырость и стук капель по асфальту, журчание ручейков.

Но теперь все явственней чуял запах разложения.

Что-то не так, — промелькнуло в голове. — Если не списывать на галлюцинации, то

с реальностью творится непонятное и угрожающее. А я не могу понять что. Как же

не хватает знаний! Три дня прошли плодотворно, но этого мало. Мне бы месяца три,

а лучше полгода. И не Камышева в учителя, а кого-то более компетентного. Егор

Юрьевич молодец, не спорю. Но он теоретик, имеет лишь приблизительное

представление о магии. Обучение в его исполнении больше похоже на блуждание в

потемках… Не подходит такая техника, значит попробуем другую, третью, десятую…

пока не получится.

— Ну? Где тебя черти носят? — рыкнул Дубов из темноты помещения. — Или раздумал

говорить… ха-ха… по-мужски?

Я открыл рот, чтобы послать дурака. Но понял — боец пропустит мимо ушей. Или

воспримет как трусость. Мол, паренек штаны обмочил, вот и плетет про мистику. Я

стиснул зубы — драка так драка… С магией потом разберусь. Поговорю с Камышевым…

или нет, лучше с Ярополком. Ведьмак хоть и слабенький, но чародей практикующий.

Поймет с полуслова.

— Нет-нет, — ответил я громко и бодро. — Сейчас устроим дуэль. Секунданты

будут?..

Решительно вошел в темный проем, пробрался между громадных теней — какие-то

ящики, контейнеры, картонные коробки. Под ногами захрустел мелкий щебень, в нос

ударил запах пыли, цемента и машинного масла.

Шагах в десяти вспыхнул неяркий желтоватый свет. Я разглядел небольшую свободную

площадку. Вокруг несколько железных шкафов, стеллаж с автоматами и пара ящиков с

откинутыми крышками. Внутри среди вороха бумажных обрезков блестел вороненый