Мария Семенова - Волкодав

– Вот видишь, родич, с каким наглецом мне приходилось иметь дело, пока я сестру в Велимор вёз, – устало вздохнул Лучезар.

– Венн дело говорит! – сказал Крут.

– Может, мне тебя ещё и наградить, телохранитель? – недобро щурясь, спросил кнес.

Волкодав смотрел на него не мигая. Он сказал:

– Наградой мне было доверие кнесинки. Ты лучше спроси своего боярина хоть о том, почему он так рвался везти госпожу через Сивур вперёд всего войска! На том берегу велиморцы поймали…

– Ты на кого клеплешь, безродный? – перебил Глузд Несмеянович. – Ты кто таков, чтобы витязя и родственника моего обвинять?

– Государь… – начал Дунгорм, но Волкодав был вполне способен сам за себя постоять.

– Человек я! – сказал он, по-прежнему глядя кнесу прямо в глаза. – Богами создан, и Их справедливость надо мной простёрта так же, как и над тобой!

Позже он вспоминал этот разговор на берегу и дивился собственным небывало складным речам. Тут задумаешься, то ли подстегнула умишко нужда, то ли кто незримо нашёптывал в ухо. Боги? Тилорн? Прадедовский меч?..

– Государь, – сказал Дунгорм. – Переправа через Сивур происходила в точности так, как рассказывает венн. Я сам свидетель тому. – Он обежал глазами тихо переговаривавшихся ратников и добавил: – Есть и ещё свидетель. Добрый Аптахар был тогда старшиной над сегванским отрядом.

Аптахар, застигнутый врасплох, вскинул голову, шагнул вперёд и кивнул. И, кажется, только потом сообразил, что свидетельствовал в пользу ненавистного венна. Дунгорм же докончил:

– А на дальнем берегу Сивура, государь, мои воины поймали убийцу, затаившегося на ели. И должен сказать тебе, что его гнездо угадал Волкодав! Что сталось бы с госпожой, не будь она посреди войска? Прости, государь, я никого не хочу обвинять, но…

Кнес промолчал. На его лице, худом лице могучего воина, проступили багровые пятна. Он обернулся к Лучезару, и, видно, нешуточно грозен был его взгляд, потому что молодой боярин вполголоса ответил:

– Я вырос у тебя в доме и был сыном тебе, дядька Глузд. Может ли статься, чтобы ты слушал наветы каких-то чужеплеменников? Чтобы верил им против моего слова родича и витязя дружины твоей?.. Ты же сам знаешь, что я…

Кнес отрезал:

– Я знаю, что я велел тебе отвезти девочку к жениху, а теперь она неведомо где! И я выслушаю хоть Жадобу, если он поможет мне разобраться! – Повернулся обратно к Волкодаву и приказал: – Говори, венн!

И Волкодав стал рассказывать:

– Дальше мы должны были объехать Кайеранские топи Новой дорогой. Боярин настоял, чтобы мы ехали по Старой. Моя вина: я не сумел отговорить госпожу.

Дунгорм вздохнул и опустил голову. Он тоже считал себя непоправимо виновным.

– Мы хотели бы знать, – подхватила Эртан, – где был со своими людьми твой боярин, пока мы отбивались в святилище? Мы не нашли никаких следов боя!

– Лягушек в болоте ловили! – звонко, с вельхским акцентом, предположил кто-то в толпе. Галирадские вельхи Лучезара Лугинича вовсе не жаловали.

– Зато, – сказал Декша, – погибла служанка Варея, очень похожая на госпожу. Она была одета в платье, что подарила ей госпожа! Её убили, приняв за твою дочь, государь кнес!

Декша придерживался за чьё-то плечо, но голову нёс гордо.

– Девушек такой знатности редко убивают разбойники, – заметил Крут. – Их похищают, чтобы потребовать выкуп. Какая корысть им в её смерти?

– Кнесинку уже пытались убить тогда на торгу, – напомнил кто-то из витязей. – И тоже непонятно зачем.

– То на торгу, – проворчал Крут. – А то посреди леса.

Лучезар отрешённо смотрел в пространство. Когда человек не желает оправдываться, это всегда впечатляет.

– Мы можем доказать, что за государыней охотились! – вновь подала голос Эртан. – Мёртвой служанке отрубили голову, а потом бросили в костёр. Увидели небось – не та!

Было слышно, как далеко в толпе горько заплакала женщина.

– В ту ночь, государь, – сказал Дунгорм, – твой боярин окончательно рассорился с телохранителем и предложил госпоже выбирать, с кем она будет советоваться в дальнейшем, с ним или с венном. И госпожа выбрала венна!

– Твой боярин очень обиделся, кнес, – хмыкнула Эртан. – После этого кнесинка шла пешком с нами, с ратниками, а он ехал в полуверсте позади.

– Потому, наверное, он и не подоспел к нам на выручку, когда нас теснили к Препоне, – сказал Дунгорм. – Его воины появились одновременно с конниками моего господина, когда исход боя был предрешён, а мост, по которому перешла государыня, обрушен.

Стало тихо, только негромко шептались ратники. Они многое могли припомнить Лучезару Лугиничу. Кнес тоже повернулся к молодому боярину. И было видно, что галирадскому правителю больше не хотелось спрашивать, почему это он привёз Волкодава не в цепях.

– Что скажешь, Лучезар?

Левый пожал широкими плечами:

– Скажу, родственник, что никогда даже не думал, как, оказывается, легко измыслить навет. Но теперь убеждаюсь: любой поступок можно превратно истолковать…

– Этим ты в своём письме и занимался! – дерзко проговорила Эртан.

Кнес ожёг её взглядом:

– Вы!.. Вы хоть понимаете, что вы тут наговорили?..

– Кроме нас здесь двадцать шесть человек, – ответил Дунгорм. – И я осмелюсь утверждать, государь, что на клятве перед Богами ни один из них не станет опровергать наших слов.

– Мои воины тоже могут присягнуть перед Богами, – равнодушно сказал Лучезар. – А их куда как побольше. К тому же всем нам известно, что Боги далеко не всегда и не сразу изобличают клятвопреступников…

– Можно и поторопить Их справедливость! – сказал Волкодав.

Никто не заметил движения, просто меч каким-то образом перекочевал из развязанных ножен в его левую руку. Узорчатый клинок серебрился в пасмурном свете, указывая прямо в грудь Лучезару. Это был вызов на поединок. На Божий Суд.

День перевалил полуденную черту. Божьему же Суду совершаться лучше всего на рассвете, пока небо ещё не замутнено грехами людей и юный Бог Солнца взирает на мир в утренней славе, полный сил и готовности присмотреть за земным правосудием. Остаток дня и всю ночь поединщикам предстояло провести в кроме, в уединённых клетях. Там они будут поститься, размышлять и беседовать с Богами.

Волкодаву не удалось даже заглянуть домой, в мастерскую Вароха. Стражники окружили и его, и Лучезара и повели в крепость. Все видели: Лучезар шествовал с поднятой головой, венн же хмуро смотрел под ноги. Ещё не хватало споткнуться при всём честном народе и раны разбередить!

На пороге клети Бравлин придержал Волкодава за плечо:

– Ты, венн, дай-ка сюда оружие… До завтра пускай в святилище полежит.