Ульяна Каршева - Вороны Чернобога [litres]

Данияр

Данияр выхватил из кармана сложенный магазинный пакет и резко раскрыл его перед Митей. С мучительным стоном парнишка-ворон, придержанный его же рукой за шиворот, согнулся вперед – и его стошнило. Задыхаясь и хрипя, Митя с трудом разогнулся – глаза слепые, на лице – ужас.

– Девушки, быстро из машины! – рявкнул Данияр. – Карина, идите в квартиру!

Воронушка обняла и так вцепившуюся в нее потрясенную Русю и потащила ее к подъезду.

Александр Михайлович обернулся к заднему сиденью и снова выругался вполголоса. И, лишь чуть отдышавшись, спросил:

– Почему… отослал? Разве еще не все?

– Нет, – угрюмо сказал ворон.

– Что можно сделать?! Неужели мы будем так сидеть и чего-то ждать?!

– Не знаю… – сквозь зубы процедил Данияр. – Я с таким не сталкивался! Знаю только, что потом человек все-таки возвращается из Нави!

– Что-о? – поразился Александр Михайлович. – Ты хочешь сказать…

– Его сознание ворона там. И сделать… – Данияр осекся и глубоко вздохнул, будто вспомнив о чем-то. – Нет, вру. Есть один способ не дожидаться его, а выдрать оттуда. Только…

– Что – только?! – Старший ворон дернулся почти одновременно с Митей, который снова согнулся так, словно его ударили в живот, а потом задрал голову, вновь со свистом задыхаясь – явно от нехватки воздуха.

Данияр вмял его в спинку сиденья одной рукой, другой вынул мобильник.

– Помоги, зафиксируй его, чтобы не болтался! – крикнул ворон.

Александр Михайлович стремительно выбрался со своего места и присел со стороны Мити, пока Данияр искал номер в телефонной книге. Наконец нашел и спустя несколько секунд быстро сказал собеседнику:

– Степан, можешь подъехать прямо сейчас? У нас парнишка в Навь ушел… Жду.

– Объяснишь? – сердито спросил Александр Михайлович, когда ворон опустил свой мобильник.

– Сейчас все еще светлый день, хоть и близится вечер, – хмуро ответил Данияр, снова развернувшись всем телом к парнишке-ворону. – Пока солнце не зашло, алконост может вытащить Митю из Нави, из царства тьмы. У Степана есть на это силы.

– А если… – У Александра Михайловича дрогнул голос. – Если Митя останется там после захода солнца… Что тогда?

– Знали, как помочь, старшие. Обычно ворон сам выходит. Если сумеет выстоять – против тех, кто пытается его там убить.

– Данияр! – уставился на него ворон. – Неужели больше нет старших – тех, кто живет поблизости или далеко, но знаком тебе? Неужели хотя бы по мобильной связи нельзя установить с ними контакт, чтобы взаимодействовать, когда нужен совет или помощь, как сейчас?!

– Я надеялся найти Мрака, – угрюмо признался Данияр. – Он знает многих. Я никогда не интересовался… чужими. Откуда мне было знать, что этот мелкий, – он брезгливо и с жалостью взглянул на Митю, которого вновь придерживал за плечо, – уже сейчас сообразит напиться?

Больше они не разговаривали. Контролировали движения Мити, чтобы не врезался головой, если будет дергаться, посматривали в окна, не идет ли Степан. Вытащить парнишку-ворона из машины было проблематично. Куда его в этот прекрасный сухой вечер? В квартиру Данияра? И как это сделать незаметно, когда на обеих лавочках у подъезда сидят пенсионерки, делясь новостями? Не дай бог, хоть одна из них окажется слишком бдительной и вызовет участкового! Как объяснить полицейскому, что именно происходит? К тому же Митя в таком виде…

В окно со стороны Александра Михайловича стукнули.

– Данияр сказал, эта тачка, – услышали они мужской голос.

Александр Михайлович вышел из машины, уступая место Степану, и снова занял место водителя. Данияр продолжал прижимать Митю к спинке сиденья.

– Данияр, тоже уйди, – велел Степан, не глядя на него и быстро осматривая Митю.

Ворон молча выполнил приказ и пересел вперед, к Александру Михайловичу.

Алконост вынул из-под рубахи оберег на очень длинной цепочке, да еще сложенной вдвое. Отщелкнув миниатюрный карабин, скреплявший уменьшение цепочки, часть ее он достаточно свободно накинул на парнишку-ворона. Двое очутились внутри обережного пространства. Затем алконост зафиксировал Митю в одном положении, локтем левой руки упираясь ему чуть ли не в горло, а правой рукой будто пожал ему руку. И откинулся на спинку сиденья. Его взгляд словно стал пустым.

Почти одновременно с ним обмяк Митя, закрыв наконец глаза и бессильно опустив голову на фиксировавшую его руку Степана.

Спустя несколько секунд в машине появился странный звук: где-то далеко словно играли на флейте плохо слышимую мелодию. Звук то нарастал, то затихал, чтобы вскоре вновь появиться… Вот только уловить саму мелодию было сложно.

Александр Михайлович, с интересом и тревогой наблюдавший за происходящим в зеркало заднего вида, хотел было что-то сказать или спросить, но Данияр, глянув на него, покачал головой и приложил палец к губам. За окнами машины продолжала кипеть летняя жизнь: голуби гоняли воробьев от крошек, которые кто-то сыпал с балкона второго этажа, на деревьях ругались вороны с галками, негромко беседовали женщины на скамье, прохаживались с колясками молодые мамы, время от времени перед домом проезжали машины, а ветер, шелестевший листьями березы, гонял пыль по тротуару…

Данияр смотрел на бесстрастно-пустые лица парнишки-ворона и алконоста и переживал, что не сообразил выключить звук мобильника. Знал, что на зов мобильного телефона ни Митя, ни Степан не откликнутся – просто не услышат его оттуда, где они сейчас находятся. Но все равно переживал, что сигнал мобильного мог разрушить связь между ними… Сначала он смотрел на лицо Мити, на котором видимое бесстрастие постепенно переходило в какую-то усталость. Потом глаза будто прикипели к запястью Степана, на котором темнели наручные механические часы, и ворон, словно зачарованный этими часами, машинально начал следить за стрелкой. Белые птицы времени все так же мягко слетали с циферблата, только пропадали гораздо быстрей, чем с тех, на которые он и Руся любовались на автовокзале.

Мелодия затихла.

– Иди за мной, – глухо сказал Степан, чьи глаза все так же смотрели в никуда.

– Иду… – прошептал Митя и открыл глаза, ни на чем не сфокусированные.

Еще через пару минут Степан убрал руку от шеи парнишки-ворона. Глаза алконоста все еще были пустыми.

Степан снял с шеи Мити цепочку.

Наконец их странное рукопожатие распалось, а в глазах обоих появилась жизнь.

Митя подскочил на месте, ошарашенно глядя на Степана, который посматривал на него с кривой усмешкой.

– Что… что это было? – уставился парнишка-ворон на своих.

– Митя, запомни раз и навсегда, – стараясь не вздыхать при нем с облегчением, сердито сказал Данияр. – Алкоголь ворону противопоказан!