Владимир Сухинин - По лезвию ножа [СИ litres]

– Я знаю Сандра… Сегодня в восемь вечера, после работы. А цветы? Они будут. – Генри на секунду завис.

– Брык, – позвал он секретаря. – Мне нужны цветы много и самые лучшие.

– Ты решил открыть магазин цветов? – поинтересовался Брык. Один из клонов был специально прикреплен к Генри и снабжал его неограниченным кредитом. Так как друзей у Генри не было и конкретных обязанностей то же, он часами болтал с луковым человечком, вполне серьезно принимая того за живого. А Брык все больше и больше «очеловечивался». Если это можно было так называть.

– Нет, подарить Сандре.

– Этой красотке на ресепшене?

– Да.

– Хороший выбор, поздравляю. Все сделаю, не беспокойся.

Генри внов, осмысленно посмотрел на девушку. Та пронзительно уставилась на молодого человека.

– Генри, откуда у тебя деньги? – прямо спросила она. – Все знают, что ты не работаешь, хотя живешь в приличной квартире…

– Я работаю… на правительство…

– На какое правительство?

– На княгиню…

В фойе заглянула Вирона.

– Мун, быстро заходи! Мы уже заждались.

– Иду! – Ответил Генри и посмотрел на ставшую пунцовой девушку. – В восемь, – повторил, он и пошел к Вироне. Ему вслед удивленно смотрела Сандра. Когда он скрылся, она послала вызов своей подруге.

– Привет, Стирна.

– Привет.

– Ты еще работаешь в миграционной службе?

– Да, чего хотела?

– Что ты знаешь о Генри Муне?

– А это кто?

– Это я у тебя хотела спросить.

– Подожди, я сейчас просмотрю файлы. Так, его нет в списках прибывших.

– В списках нет, – растеряно произнесла девушка, – а он есть…

– Тогда он из секретных списков. У меня нет к ним доступа. Еще что-то хотела?

В это время рассыльный внес в фойе огромный букет цветов. Сандра разинула рот.

– Ты чего молчишь? – спросила ее подруга.

– Нет, ничего… Прости… – пробормотала девушка и отключилась. – Вы к кому? – обратилась она к рассыльному.

– Мне приказано доставить эти цветы для мидеры Сандры…

– Мидеры?.. Эээ тут такой нет.

– А вы кто?

– Сандра Лопез.

– Девушка на ресепшене?

– Да…

– Тогда это вам. Поставьте отметку о доставленном товаре.

– Генри! У нас плохие новости, – начал с порога Карл. – У тебя есть связь с его милостью?

Генри в миг преобразился.

– Рассказывай. – Он сел за стол и внимательно посмотрел на Карла.

Наш отряд вновь, беспрепятственно ехал дальше, повозки скрипели, лорхи мычали, а орки лениво подхлестывали вожжами быков. Но больше от скуки, чем от желания ехать быстрее. Быки, видимо погруженные в размышления о смысле жизни, не обращали на эти шлепки ровно никакого внимания.

Мы ехали до темноты. Отряд снежных эльфаров, что заступил нам дорогу ускакал. Я просто довел до их сознания простую истину. Как человек милосердный и чтущий законы гор, никого убивать не буду, но каждому, кто усомнится в моих словах, просто оторву руки. Это подействовало. Быть убитым в поединке, эти гордецы могли захотеть все до единого. Но вот оставаться на всю жизнь калеками и главное, посмешищем для других, таких дурней среди них не нашлось.

Подобрав командира, они быстро ускакали прочь. Даже доспехи и коня не оставили. Я решил этим воспользоваться. Подъехал к нахмуренному леру Манру-илу и позволил себе маленькую месть.

– Не думал, лер, что снежные эльфары такие жадные. Это, как-то, даже неблагородно. Затем, вздохнул и махнул рукой. – Но я в гостях и прощаю этих недотеп. – Эльфар недоуменно на меня посмотрел.

– Простите, тан, – уставившись на меня маленькими, заплывшими жиром глазами, как баран на новые ворота, произнес он. – Я не понимаю, о чем вы говорите…

Я усмехнулся:

– Когда по возвращению в Вангор расскажу друзьям, что снежные эльфары перестали соблюдать вопросы чести в поединках, то мои друзья посмеются. Да! Чего только не бывает на свете!..

– Да о чем вы, тан?! – Эльфар был поражен быстрой расправой над его соотечественником и не до конца смог оценить обстановку.

– О том, уважаемый лер Манру-ил, что по закону поединка, мне, как победителю, должны были оставить, коня, броню и оружие побежденного.

– О! Об этом не беспокойтесь, вам все вернут, – поспешно произнес позеленевший эльфар.

– Благодарю, но теперь мне ничего не нужно, – отвернувшись равнодушно произнес я. – Я не бедный человек и в доспехах не нуждаюсь. Просто дело принципа. А то, после разговора с вами, может показаться, что я клянчу у вас эти доспехи. Пусть они останутся у этого бедняги. Его создатель обделил умом, так пусть ему наградой будут его доспехи. – И не дав времени, ответить пораженному в самое сердце снежному эльфару, я пришпорил коня и поскакал к своему отряду. Больше я с ним не разговаривал.

С темнотой мы въехали в поселок снежных эльфаров и я вместе с Гангой был приглашен в дом главы поселка. Поблагодарив за приглашение, я вежливо отказался. Мы заночевали на постоялом дворе.

Как я понял, слухи о том, как мы отомстили негостеприимному дворфу, сюда дошли быстрее нас. Хозяин постоялого двора был сама любезность. Нам с Гангой предоставили большие апартаменты из двух комнат, с большой деревянной ванной наполненной горячей водой.

Я сразу же полез в воду. Ганга, привыкшая к простоте оркского быта, фыркнула, сняла запыленную одежду и недовольно полезла следом. Она даже не замечала, что каждый день ее одежда была очищена с помощью заклинания идришей.

– Что за привычка мыться каждый день? – проворчала она, усаживаясь ко мне спиной. – Наши старики говорили: «кто часто моется, тот удачу смывает».

– А наши старики говорили: «Кто не моется, тому творец не подает».

– Это почему? – Ганга повернулась ко мне полубоком.

– Потому, что он любит чистых. Чем отличается разумный от свиньи? – спросил я.

– Как чем? Разумом. Это все знают.

– Знают, да не используют.

– Это ты к чему сейчас сказал? – спросила Ганга, чувствуя подвох в моих словах. Она, вообще, очень чувствительная особа. И сейчас почувствовала как под водой зашевелилась моя «рыба». Запустила руки за спину и стала ее ловить.

– А к тому, что свинья разумом не обладает и валяется в грязи. Ей все равно чистая она или нет. А разумный должен понимать, что он не свинья, поэтому, должен следить за чистотой своего тела. Поняла?

– Поняла! – торжествующе ответила Ганга, поймав пескаря, который в ее руках превратился в толстолобика.

– Э-э… ты это… отпусти, – попробовал сопротивляться я.

– Ни в коем случае, – решительно ответила Ганга, – я его буду мыть. И показав клыки, радостно произнесла. – Я разумная.

В этом я не сомневался и вздохнув, отдался ей. Наше мытье превратилось в битву двух лососей в мелком водоеме. Вода выплескивалась на пол… и все такое прочее.

Вылезая и томно потягиваясь, выставляя на обозрение свое совершенное тело, она промурлыкала: