Ольга Болдырева - Тёмные души [litres]

– Повторю, – согласился я. Рыбный рулет мне тоже очень нравился. – Но не сегодня, очень много дел.

Быстро порезав бутерброды и забрав себе большой чайник, я поднялся в комнату.

Келебриэль тут же перестала притворяться спящей, поднялась навстречу и забрала поднос. Короткие темные волосы эльфийки были гладко прилизаны, под зелеными глазами темнели круги. В мужской одежде, ссутулившись, Келебриэль совсем не походила на прекрасную эльфийку из сказки. Те были золотоволосы, ясноглазы и добры. И уж точно не прокалывали себе языки и носы.

Сестра критически оглядела мою помятую физиономию:

– Хвэста пытался тебя убить?

– Ага. – Я налил себе чаю и забрался с ногами на подоконник, оставив для сестры стул: – Он решил сразу провести вскрытие, не дожидаясь моей смерти.

Закатав рубашку, я показал уже подживающий красный рубец, прошедший вертикально от паха до грудины.

Келебриэль пренебрежительно фыркнула:

– Ты же понимаешь, если бы Хвэста действительно хотел убить – отрезал бы тебе голову. Ну или хотя бы ударил точно в сердце. Кому как не ему знать, насколько сложно прикончить крадуша. И, судя по быстрой регенерации, ты успел подкрепиться. Может, и мне лишнюю душу захватил? Предыдущей хватило только на то, чтобы перестать заживо гнить.

– Я нужен Хвэста, это понятно, – с неохотой я потянулся к ранцу и вытащил еще один флакон с душой, – знать бы еще зачем. Вот, держи.

Сестра придирчиво изучила серебристую нить на свет, скривившись при виде пятнышек, но выдернула ивовую пробку и проглотила чужую жизнь.

– Сойдет… Хотя я никогда не понимала, почему ты довольствуешься помоями, – не удержалась Келебриэль от комментария.

– Хочешь жить за мой счет – привыкай к помоям, – отрезал я.

Эльфийка пронзила меня тяжелым взглядом. Было странно смотреть на нее в ответ, будто в зеркальное отражение, но видеть совершенно другое выражение лица и жесткий прищур, мне несвойственный.

– Я не слабая. Без тебя справлюсь, – резко бросила сестра.

Как именно она будет справляться, Келебриэль, не обладающая даром крадущего души, кажется, сама не знала. Но характер у эльфийки был такой, что подачками довольствоваться она не привыкла. И почему-то я не сомневался, что сестра найдет выход и сделает по-своему.

– Как ты здесь живешь? – перевела Келебриэль тему. – У меня за одну ночь уши свернулись в трубочку. И я даже не считала, сколько раз хотела выйти и убить эти крикливые куски мяса! Неужели не нашлось нормальной гостиницы? Особенно когда вопрос с нами, с погоней то есть, решился.

Я пожал плечами:

– Привык. Все эти… звуки как фоновый шум уже стали. Тем более, как видишь, жизнь у меня в городе насыщенная. Обычно, когда я доползаю до кровати, сплю без задних ног.

В дверь постучались, и почти сразу же, не дожидаясь разрешения, в комнату заглянула блудница из двенадцатой комнаты – Эльма, невысокая фигуристая красотка с туго завитыми кудрями и кукольно-фарфоровой кожей.

– Кериэль… – девушка увидела, что я не один, и ойкнула, – извини, не знала, что у тебя гостья!

– Все нормально, – я поднялся навстречу Эльме, чтобы она не убежала, – что-то случилось?

Она с любопытством посмотрела мне за спину и, разглядев Келебриэль, округлила светло-серые глаза. Лицо блудницы даже вытянулось от удивления. Интересно, что ее изумило больше – то, что у меня в гостях была эльфийка, или наше сходство?

– У тебя нет обезболивающего? – Перестав рассматривать Келебриэль, Эльма прижала ладони к низу живота и засмущалась. – Обычно эти дни у меня спокойнее проходят, но в этот раз… хоть на стенку лезь! Я не хотела беспокоить тебя из-за пустяка, честно, Кериэль, но настойка совсем не действует.

– Это не пустяк, – мягко возразил я, – проходи, сейчас посмотрю. Какие еще симптомы?

Келебриэль смотрела на Эльму и даже не пыталась скрыть отвращение, а на меня так – будто я рылся в вонючей куче мусора.

– Очень быстро устаю… и болеть начало до этих дней. И как-то иначе.

Сосредоточившись, я послал по телу девушки несколько диагностических импульсов и почти сразу получил ответ.

– У тебя опухоль матки, – поставил я диагноз, и Эльма испуганно охнула, – небольшая. Сейчас ее уберу. Но нужно какое-то время полечиться, чтобы воспаление спало и не допустить повторного развития. И скажи мадам, что я прописал тебе две недели целибата. Договорились?

Я чистил организм девушки и думал, что любой целитель за такое стряс бы не меньше пяти золотых монет. Хорошо, что эльфийская магия работает иначе, и то, что среди людей считается серьезным и смертельным заболеванием, нами вылечивается за пару минут.

– Да, Кериэль, договорились! Спасибо! – Эльма благодарно сжала своими небольшими ладонями мою руку.

– Занесу лекарства на днях, – пообещал я.

Когда за блудницей закрылась дверь, Келебриэль покачала головой.

– Не были бы мы похожи, решила бы, что ты подкидыш.

– Только потому, что я стараюсь жить по совести?

Эльфийка издевательски расхохоталась:

– Какая совесть, Кериэль? Ты бредишь! У нас нет душ, мы не чувствуем сострадания и раскаяния! И совесть нам незнакома. Уж тем более по отношению к людям! Никогда не понимала, почему ты жалеешь скот. Я смотрю на смертных и думаю только о том, как славно было бы сожрать их души!

– Скотом люди для нас стали по вине Триады – ты сама это сказала. Может, у меня и нет души, но я вижу, как поступают те, у кого она есть…

– Предают друг друга? Совершают подлости? – с готовностью подсказала Келебриэль, бесцеремонно перебив меня.

– Ты, кажется, собиралась покинуть город, – холодно напомнил я, – тебе дать денег? Может, оружие?

Сестра криво улыбнулась.

– Все, что мне потребуется, достану сама, спасибо. – Поднявшись с кровати, эльфийка отряхнула со штанов крошки хлеба. – Я и так уже должна тебе жизнь, не хочу обременять еще больше…

– У тебя же нет души – наплюй на все долги, – вытащив еще один флакон с серебристой нитью, я протянул его сестре, – запас на черный день.

Келебриэль посмотрела на руку с пузырьком как-то странно. Будто хотела ударить меня по ладони и отказаться от лишних лет жизни.

– Спасибо. – Но все-таки эльфийка пересилила свою гордость. – Не заиграйся в доброго и благородного эльфа, Кериэль. Тех чудовищ, которые забывают про свою природу, быстро сражают прекрасные рыцари. А нас уже не переделаешь – сколько сказок о прежних перворожденных ни читай.

Когда за Келебриэль закрылась дверь, я ощутил какую-то неправильную обиду. Словно действительно рассчитывал, что сестра останется и даже предложит помощь. Но Келебриэль была права – я заигрался в спасителя. А вот она не забывала, кто мы, и понимала, что когда пахнет паленым – нужно бежать.