Ольга Болдырева - Чужие души [litres]

Мой резерв уже давно показывал дно, а потому один импульс я отбил лезвием, от второго ушел в сторону.

– Кериэль, подожди! – раздался взволнованный окрик Накиэля. – Владычица приказала вернуть тебя в Первоземье живым!

С чего бы? Чтобы уже там устроить показательную казнь?

Друг детства выглядывал из-за спины мага, не спеша бросаться в бой и тактично не мешая опытным бойцам.

– Мы еще можем все решить и договориться!

Он издевается? О чем нам договариваться? Я не верил в неожиданное милосердие Владычицы, некогда приговорившей к смерти мою мать. Заявление Ангрима – уловка. Но даже если нет, я не желаю возвращаться в Первоземье. И пусть ценой моему упрямству станет моя же жизнь.

Мастер Тирон дотянулся до своего меча и ответил мне серией быстрых выпадов. Хорошо, что ему требовалось нанести противнику серьезное повреждение, а мне было достаточно хотя бы оцарапать сородича – остальное сделает яд.

В следующий момент я не смог увернуться от очередного удара, и заклинание впилось мне в правый бок. Триада! По коже заструилась кровь, пропитывая ткань рубашки. Колдовской щит на секунду вспыхнул вокруг меня, отразив еще один импульс, и погас, окончательно истощив резерв. И тут же в отчаянном рывке я прочертил кинжалом порез на груди учителя.

Кураре подействовал мгновенно. Дыхательную систему эльфа парализовало, Эринэль захрипел, выронил меч и осел на пол.

Прощайте, мастер.

Боль в пробитом боку усиливалась, я быстро терял кровь и слабел, но еще верил, что сумею убить и рыжего мага, и старого приятеля. И никак я не ожидал нападения со спины – со стороны окна.

Удар был резкий, но как-то инстинктивно я дернулся в сторону, и кинжал Келебриэль пронзил мне не сердце, а лишь задел легкое… Хотя «лишь» в данном случае звучит нелепо. Так или иначе я – труп.

Схватившись за пробитую грудь, я беспомощно обернулся к сестре. Мы были с ней похожи цветом глаз и волос, ростом, грубой линией подбородков. Вот и сейчас я будто посмотрел в искривленное мутное отражение. И почему-то единственный вопрос, который захотелось задать: почему Келебриэль не сняла перчатки, а убила меня оружием?

– Я прикончила женщин на кухне и отследила твой путь до крыши. – Эльфийка недовольно цокнула проколотым языком и добавила: – У нас действительно был приказ договориться, Кериэль. Крадушей осталось слишком мало, и Владычица не желала, чтобы мы отрезали голову еще одному… пусть даже виновнику случившегося.

Мне плевать!

Эльфы больше не нападали. Они расслабились, понимая, что с задетым легким и с истощенным резервом мой счет пошел на минуты. Я уже чувствовал, как кровь разливается внутри и подкатывает к горлу, как становится сложно дышать и оставаться в сознании от нестерпимой боли.

Но я не сдамся так просто. И если сородичам все-таки нужна моя голова – пусть поищут ее!

Я криво улыбнулся Келебриэль, ощущая, как на губах пузырится кровь, и, оттолкнув эльфийку, выпрыгнул в окно.

Падение с третьего этажа смягчили мусорные бачки, к ночи они стояли полные. Неловко завалившись, чтобы не задеть себя же отравленным кинжалом, я отчетливо услышал хруст костей. Оружие выпало из ослабевших пальцев, и я, прижав к груди неестественно вывернутую кисть с торчащим из запястья обломком кости, скрылся в соседнем дворе. Двигался я на одном упорстве. Иных объяснений, что я еще сохранял жизнеспособность и шевелился, у меня не было. Боковым зрением заметил, как, ловко зацепившись за подоконник, Келебриэль спрыгнула следом за мной и поспешила по кровавым следам.

Нужно затаиться!

Задний двор жилого дома оказался темен, яркие фонари остались у дорогой гостиницы и на набережной. Здесь же без ночного зрения мои следы были не заметны, а нюха на кровь, как у ищейки, у Келебриэль, к счастью, не было. Накиэль и Лараэль не рискнули брать пример с меня и сестры и в окно не прыгнули – несколько минут, пока эльфы сбегут по лестнице и присоединятся к поискам, у меня есть.

Я забился между стенами соседних домов, заросшими диким виноградом, и с удивлением обнаружил узкую щель, в которую смог залезть. Из угла мне было видно, как Келебриэль с обнаженным кинжалом замерла на границе света фонарей и ночного сумрака, всматриваясь в темноту двора. Она еще не заметила меня – и это был шанс!

Сдерживая хрипы, я спиной протиснулся между домами и на ощупь начал пятиться, прислонившись к холодной стене. Гибкие лозы винограда бесшумно сомкнулись за мной. А легкую волну, пробежавшую по листьям, можно было списать на ветер.

Стены домов, поддерживающие меня, закончились внезапно, очередной шаг я сделал уже на неровную брусчатку и едва не упал, не ощутив плечом надежной опоры. Оглядевшись и оценив варианты, я направился вверх по улице, туда, где виднелся широкий купол кафедрального собора, возвышающегося над городом каменным исполином. Почему-то я еще надеялся на чудо и привычно искал защиты у Карела… которого сам же не послушал и, ко всему прочему, обманул.

Силы покинули меня у дверей кахвейни, небольшой и в такой поздний час конечно же закрытой. Рядом, заняв немного пространства между домами, стояли несколько столов, стулья с закругленными спинками были подняты на столешницы.

Я прошел между столами и сполз по стене, с трудом удерживая себя в сознании. Кое-как стянул здоровой рукой с плеч лямки ранца и на секунду прикрыл глаза, пытаясь смириться с тем, что умираю.

Не будет у меня своей лаборатории.

Не помогу девочкам из «Женского дома».

Не сдержу обещания стать опекуном Дуэйна, когда время Карела закончится.

Не научусь плавать…

Обидно.

Из теней выступила Смерть, я не видел ее лица под глубоким капюшоном, но почему-то четко представил уродливую ухмылку.

– Может, дашь мне еще немного времени? – тихо попросил я.

Внизу улицы показалась одинокая фигура. Сородичи разделились? Очевидно, решили, что я больше не представляю угрозы и вряд ли ушел далеко. И все, что им осталось, – найти мое еще теплое тело, отделить голову и следующим же кораблем уплыть обратно в Первоземье.

Простой план.

Такой же, каким был мой – отравить и добить.

Непослушными пальцами достал из ранца футляр с инструментами и, едва не выронив иглы и зеркало, вытащил со дна запечатанный флакон с темным сгустком душ, извлеченным из убитых крадушей.

Мои сородичи не должны это найти. Лучше никому не знать, что скрывается в каждом из нас.

Но что же сделать? Разбить пузырек и надеяться, что сгусток растворится? Я с силой сжал в ладони холодное стекло, сомневаясь в том, что принимаю правильное решение.

– Кериэль… – раздался рядом шепот, и я не вскрикнул от испуга только потому, что сил на крик уже не осталось.

Карел, пригнувшись так, что его высокая фигура скрылась за ближайшим столом, осторожно приблизился ко мне. Я заметил, как застыло его бледное лицо, как искривился тонкий рот.