Гай Кей - Тигана [litres]

Позже той ночью, под холодным белым взглядом Видомни с расчищающегося зимнего неба, Алессан убил чловека, которого они ждали. К тому моменту, когда Дэвин услышал тихое позвякивание сбруи солдатского коня, принца уже не было с ним рядом и все было почти кончено.

Он услышал тихий звук, больше похожий на кашель, чем на крик. Конь испуганно всхрапнул, и Дэвин с опозданием вскочил, чтобы помочь справиться с животным. В этот момент, однако, он увидел, что Баэрда тоже нет рядом с ним. Когда он наконец выкарабкался из канавы на дорогу, солдат – со знаками различия Второй роты – был мертв, а Баэрд держал его коня под уздцы. Этот человек, очевидно, получил увольнительную, судя по беспорядку его мундира, и возвращался обратно в форт у границы. Барбадиор был крупным парнем, все они были крупными, но лицо его казалось совсем молодым при лунном свете.

Они перебросили тело через седло коня и пошли обратно к воротам поместья Ньеволе. Было слышно, как солдаты Первой роты громко поют в особняке, куда вела изогнутая подъездная аллея. Звуки далеко разносились в тишине зимней ночи. Теперь рядом с луной появились звезды; тучи рассеивались. Баэрд стянул барбадиора с коня и прислонил к одному из воротных столбов. Алессан и Дэвин вытащили второго мертвеца из оврага; Баэрд привязал коня барбадиора на некотором расстоянии от дороги.

Но не слишком далеко. Его должны были позже обнаружить.

Алессан легонько прикоснулся к плечу Дэвина. Применяя навыки, полученные от Марры, – казалось, это было несколько жизней назад, – Дэвин вскрыл два затейливых замка. Он был рад, что может внести свой вклад. Замки оказались вычурными, но не сложными. Высокомерный Ньеволе не слишком опасался грабителей.

Алессан и Баэрд взвалили на плечи по трупу и понесли их в усадьбу. Дэвин тихо закрыл ворота, и они пошли вперед. Но направились не к особняку. Бледный лунный свет освещал им путь по снегу к конюшням.

Тут у них возникло затруднение. Самая большая конюшня была заперта изнутри, и Баэрд, молча скорчив гримасу, указал на полоску факельного света, видневшуюся под двойными дверьми. Это означало наличие караульного.

Они одновременно подняли головы. При свете Видомни ясно было видно одно маленькое открытое окошко, высоко вверху с восточной стороны.

Дэвин перевел взгляд с Алессана на Баэрда, потом опять на принца. Посмотрел на тела двух уже мертвых людей.

Потом показал пальцем на окошко и на себя.

Прошло несколько долгих секунд, и Алессан утвердительно кивнул. Прислушиваясь к нестройному пению, доносящемуся из особняка, Дэвин бесшумно вскарабкался по наружной стене конюшни. При свете луны или на ощупь он находил опору для застывших на холоде рук и ног. Добравшись до окошка, он оглянулся через плечо и увидел Иларион, в этот момент поднимающуюся на востоке.

Он проскользнул внутрь на чердак. Внизу тихо заржала лошадь, и Дэвин затаил дыхание. Сердце его громко стучало, он замер на месте, прислушиваясь. Других звуков не последовало. В конюшне неожиданно оказалось приятно тепло. Дэвин осторожно пополз вперед и посмотрел вниз.

Караульный крепко спал. Мундир его был расстегнут, и фонарь на полу освещал пустую бутылку вина. Наверное, ему по жребию выпало нести это скучное дежурство среди коней и соломы, подумал Дэвин.

Он беззвучно спустился по приставной лестнице. И в мигающем освещении конюшни, среди запахов сена, животных и разлитого красного вина Дэвин впервые убил человека, всадив в горло спящему барбадиору кинжал. Не так воображал он в мечтах свои доблестные подвиги.

Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы побороть накатившую тошноту. Это запах вина, пытался убедить он себя. И еще крови оказалось больше, чем он ожидал. Он насухо вытер кинжал и только потом открыл дверь своим спутникам.

– Хорошая работа, – сказал Баэрд, окинув взглядом сцену. И на мгновение опустил ладонь на плечо Дэвина.

Алессан ничего не сказал, но в колеблющемся свете Дэвин прочел в его глазах тревожное сочувствие.

Баэрд уже принялся за дело.

Они оставили караульного там, где ему предстояло сгореть. Осведомителя и солдата из Второй роты потащили к одной из хозяйственных построек. Баэрд некоторое время внимательно изучал обстановку, не давая себя торопить, затем расположил два тела особым образом перед входом и подпер закрытую дверь бревном, которое, как догадался Дэвин, потом будет казаться упавшей балкой.

Пение в особняке постепенно стихало. Теперь только один пьяный голос тянул грустный припев о давно потерянной любви. Наконец и он тоже умолк.

Что послужило сигналом для Алессана. По его знаку они одновременно подожгли сухую солому и дерево в конюшне и в двух соседних постройках, в том числе и в той, где были заперты в ловушке мертвецы. Потом бросились бежать. К тому времени, как они оказались за пределами поместья Ньеволе, конюшни пылали адским пламенем. Ржали кони.

Их никто не преследовал. Да они этого и не ожидали. Алессан и Сандре очень тщательно разработали этот план еще в Феррате. Обгоревшие тела осведомителя и солдата Второй роты найдут люди Каралиуса. Наемники Первой роты сделают очевидный вывод.

Они нашли своих коней и направились на запад. Снова провели ночь на холоде, под открытым небом, по очереди неся дежурство. Все прошло очень хорошо. Казалось, все прошло так, как планировалось. Дэвин жалел лишь, что они не смогли выпустить лошадей. Их ржание врывалось в его тревожный сон.

Утром Алессан приобрел повозку на ферме у границы Феррата, а Баэрд поторговался и купил у дровосека партию свежих бревен. Они заплатили новую проезжую пошлину и продали бревна в первом же форте по ту сторону границы. Еще они приобрели груз зимней шерсти для продажи в Феррате, где должны были присоединиться к остальным.

Нет смысла упускать шанс заработать, сказал Алессан. У них все же есть обязательства перед компаньонами.

Тревожно много неблагоприятных событий происходило в Восточной Ладони в ту осень и зиму, которые наступили после разоблачения заговора семьи Сандрени. Сами по себе они не были крупными, но взятые вместе беспокоили и раздражали Альберико Барбадиорского до такой степени, что его помощники и посыльные стали считать свою работу физически опасной, когда обязанности вынуждали их приближаться к тирану.

Для человека, известного своим самообладанием и невозмутимостью – еще дома, в Барбадиоре, когда он был всего лишь главой не слишком знатной семьи, – Альберико той зимой проявлял поразительную вспыльчивость.

Это началось, соглашались друг с другом его помощники, после того как предатель Томассо из семейства Сандрени был найден мертвым в темнице, когда за ним пришли, чтобы отвести к профессионалам. Альберико, ожидавший в комнате с орудиями пыток, впал в страшную ярость. Все караульные из Третьей роты Сифервала были казнены на месте. Как и новый начальник стражи; предыдущий покончил с собой накануне ночью. Самого Сифервала вызвали обратно в Астибар из Чертандо для разговора наедине с хозяином, после чего он много часов хромал и трясся.