Александр Якубович - Ученик Рун

Еще перед сражением с Раконом учитель запретил мне пользоваться магией, сказал, что я могу себя пережечь, и так как разрешения я до сих пор не получил, то и с рунами не практиковался. Хотя очень хотелось как обычно сжать в руках амулет Инг, направить взгляд на мыс и наслаждаться множеством синих точек, за каждой из которых — гнездо с кладкой. Правда, сезон уже отошел; большинство яиц, что не были мною найдены на завтрак, уже высижены, а птенцы — вылупились. Конечно, можно полакомиться и ими, но тут все было довольно сложно как минимум в плане доставки. Но пользоваться магией пока нельзя, так что приходилось сидеть на берегу, наблюдая за разбивающимися о берег волнами, да бросать в воду гальку. Все мое развлечение.

На вторую неделю затворничества Осиора нам стали досаждать из управы. Несколько раз приходили гонцы и из форта, требовали моего учителя явиться для беседы, так сказать, обсудить дела города. Сейчас Осиор был самым могущественным колдуном до самой столицы и, как я понял из обрывков разговоров гонцов с Ирманом, управ видел моего учителя на посту гарнизонного мага. Хотя бы на время, пока не будет найдена достойная замена из жетонщиков.

На все письма, просьбы, указания и приказы Ирман, как та скала на мысе, отвечал одинаково: господин Осиор плохо себя чувствует, так что явиться или принять делегацию пока не может. Причина проста: восстанавливает силы после боя с преступником Раконом, что нарушил сразу несколько законов Круга Магов и, как старшим колдуном, был приговорен Осиором к казни. Почему именно к казни? Возможно, если бы Ракон явился бы с повинной, то, скорее всего, остался бы жив. Но преступник не раскаялся, так что господину поясному магу, дабы выполнить устав Круга, пришлось прибегнуть к крайней мере.

Вот что раз за разом отвечал Ирман чиновникам, что появлялись на нашем пороге.

— Да боги, когда это закончится! — воскликнул слуга за завтраком, когда в дверь вновь постучали. — Иду! Иду!

Какая–то возня, разговоры, пара выкриков от Ирмана — он это умел и любил — и вот, слуга и помощник моего учителя, весь какой–то растрепанный, возвращается за стол и делает опрометчиво большой глоток обжигающе–горячего чаю.

— А! Да провались все! — стукнул кулаком по столу Ирман. — Достали! Сегодня же пойду в управу и разберусь! Да сколько можно! Не дом поясного мага, что имеет приписное, а какой–то проходной двор! И каждой шавке надо засунуть нос в дела моего господина!

Ирман еще разок ударил кулаком по столу, а потом как–то внезапно взял себя в руки. Видно было сразу: допекли его знатно.

— Вот что, Рей, все равно слоняешься без дела, хотя и не твоя вина, тут я справедлив. Но это лишь отчасти оправдание. Сегодня — на хозяйстве! Я вернусь к полудню, поставь воду на чай и собери обычный поднос для господина Осиора! Травы я заварю сам! Понял?

— Да без проблем, — ответил я Ирману, хотя внутри все немного дрожало, ведь если облажаюсь, он потом мне всю печень выклюет, как та надоедливая чайка. — Для учителя все сделаю.

Ирман на секунду притих, внимательно глядя на меня с каким–то особым прищуром, так только он умел.

— А знаешь, Рей, из тебя получится маг, если господину Осиору удастся вдолбить в твою деревенскую голову хоть крупицу знаний. Чувство, чью сторону занять, у тебя есть. Все верно, это не мне одолжение, мне от тебя вообще помощь не нужна! Но сейчас твоему учителю и моему господину нехорошо, так что да, ты сделаешь это для господина Осиора. Так?

— Все так, — кивнул я Ирману, — никаких одолжений, лишь то, что нужно учителю.

Удовлетворенный тем, что его честь профессионального слуги не будет запятнана помощью какого–то бродяги, Ирман встал со своего места и засобирался в город. Судя по всему, у кого–то сегодня будет непростой день. А вот слуга Осиора наконец–то отведет душу по полной. За все эти бесконечные разговоры у порога, что длились последнюю декаду.

Как только дверь за слугой хлопнула, я остался в большом доме совсем один. Сидящий безвылазно у себя учитель не в счет — его как и не было. Я прибрал со стола, натаскал воды, чуть поправил поленницу во дворе. Пусть у нас тут юг, но по ночам бывало зябко, и нужно было разводить камин. Пока одно, другое, солнечный диск стал приближаться к зениту — время, когда Ирман проскальзывал в комнату учителя с подносом в руках, аккуратно толкая дверь задницей. И ведь никогда не просил помочь, там открыть или придержать! Все шикал и гонял меня. Ну да ладно.

Я повесил большой медный чайник над очагом, аккуратно промыл глиняный чайничек и пару чашек, после чего потянулся к травам в дальнем углу — именно их заваривал Ирман. Щепотка, не больше. Знал я это, потому что слуга постоянно возился с этими травами так, будто по крупинке их пересчитывал, хотя как по мне, это был обычный чайный сбор. Может, парочка трав была лечебными — снять головную боль, мы такие с ребятами просто жевали свежими, и становилось легче, если кому нездоровилось.

Чайник вскипел, солнце перевалило за середину дня, а Ирмана все не было. Видимо, застрял.

Вспомнив слова слуги, что я не делаю ему одолжение, а помогаю своему учителю, я принялся заваривать чай. Также, как и слуга, отмерил щепотку трав, залил все кипятком, быстро слил воду в ведро, а потом — еще разок залил горячей водой. Так травы лучше раскрываются, а еще с них смывается всякая грязь и пыль. Сейчас завернуть в полотенце и, пока отвар настаивается и набирает силу, надо собрать поднос.

В отличие от Ирмана, что пичкал учителя пустой кашей, я решил, что Осиору не повредит порадовать себя. Я точно знал, что учитель был очень падок на сдобу и мед — не зря же чуть ли не каждое наше занятие с ним прерывалось на это лакомство! Так что я со всем тщанием отрезал пару тонких ломтиков от свежей булки и аккуратно покрыл их тонким слоем пчелиного продукта.

Все, готово!

Для порядка я посидел еще минут пятнадцать в ожидании Ирмана, но слуга так и не явился. Да и отвар уже настоялся достаточно. Так что я уверенно подхватил резной поднос с медными ручками и двинул на второй этаж — к кабинету и одновременно комнате Осиора.

— Учитель! Учитель Осиор! — я аккуратно поскребся в дверь, боясь побеспокоить поясного мага. — Это Рей! Ирман ушел в город, а вам пора пить травы… Учитель! Я зайду, да?

Не получив прямого отказа — не услышав вообще ничего по ту сторону двери — я аккуратно толкнул створку и, повторяя за Ирманом, вошел внутрь, упираясь в дверь задом.

— Учитель! Я принес вам…

Слова застряли в горле.

Столь знакомый и милый мне кабинет, где я постигал азы рун и грамоты, сейчас был похож на свою полную противоположность. Все окна, обычно открытые нараспашку, лишь прикрытые мелкой шторой, чтобы не пускать мошкару, сейчас были задернуты плотной, не пропускающей и лучика солнца тканью. Очаг, пусть на улице и было довольно жарко — тлел углями. По всей комнате были разбросаны пустые чашки, какие–то тряпки, мантии. Пояс мага погоды — вещь, о которой я мог только мечтать — лежал скомканным перед креслом, на котором были нагромождены другие одежды. Пахло кислым потом, застоявшимся ночным горшком и чем–то еще, неуловимо знакомым и опасным.