Кирилл Корзун - Выбор клинка [litres]

– Это мой ученик, Нобуо-сан! Только я властен над его жизнью и смертью, – вдруг пробасил Котаро, сложив руки на груди и недовольно хмыкнул. – Мои ученики ещё не готовы к таким поединкам. Возможно, позже…

– Они уже лакают свежую кровь и скалят зубы, Котаро! Но, справедливости ради, я дам ему не два дня, а ровно два месяца. Его смерть лишит вас права обучать и гостеприимства моего дома. Судьбу остальных учеников будет решать Совет. Его жизнь… Пусть сначала выживет. И докажет верность клану! – грубо ответил Такэда Нобуо, ответил так, как это сделал бы любой из его предков. – Пусть ваши ученики познают цену смерти и жизни на примере, раз не хотят прислушиваться.

Но говорил не только он, но и его неприязнь к синоби, долгое время скрываемая и не находившая выхода.

– Как вам будет угодно, Нобуо-сан! – дзёнин сдержался и, вежливо сложив ладони перед собой, глубоко поклонился, пряча от аристо зловещую многообещающую улыбку. – В таком случае мы немедленно приступим к тренировкам. Всё во имя клана!

Следующие два дня прошли незаметно.

Тренировки, учёба и поездки по городу слились в одну бесконечную карусель…

Константин Ильич более не сожалел о проявленном ко мне милосердии – его аудиторы и СБ клана полностью перетряхнули деревообрабатывающие предприятия Сибирска, постепенно вскрывая натянутую родом Платовых схему. А дворяне, неожиданно ставшие жертвами юного хищника, томились в княжеской темнице, со страхом ожидая вердикта. Остальной город слегка трясло и лихорадило – все грешники усиленно припоминали былые деяния, путали следы и избавлялись от улик. Выглядело забавно, если знать, куда смотреть.

Я знал.

Исключительно благодаря стараниям Мэйли.

Уголовное дело, возбуждённое полицейским управлением, благополучно закрыли за отсутствием доказательств. Слуги Платовых указывали на неизвестных в масках и не могли сказать ничего определённого. А упоминание японского меча в руках одного из нападавших в некоторых случаях нельзя расценивать даже как косвенное доказательство. Видеозаписи с камер наблюдения куда-то пропали, а следы моего мотоцикла и машины наёмников затёрли вызванные прежде всех репортёры. Мой долг перед Мэйли ещё чуть-чуть вырос, и она грозилась стребовать его натурой.

Признаюсь честно, мне даже стало немного страшно.

Имперская Служба безопасности деликатно намекала о желании побеседовать и пригласила на приватную встречу, но, наткнувшись на ультимативное требование вернуть моего куратора, временно отложила хотелки в сторону и оставила в покое.

Жизнь налаживалась.

Моё неожиданное появление в фойе «Красного фонаря» на третий день после громких событий вызвало нездоровое оживление – местная публика настороженно зашепталась, и в её интонациях уже не звучало пренебрежения или иронии. Активно распускаемые китайцами слухи исправно выполняли своё предназначение – «деловой» Сибирск уже начинал понимать, что имеет дело не с наёмником, а с родовитым аристо, использующим «Сибирский Вьюн» как игрушку и инструмент одновременно. На игровой доске появилась новая фигура, и с ней приходилось считаться…

– Хан Хаттори! – почтительно склонив голову, Сяолун Во Шин Во приветственно взмахнул рукой, словно предлагая мне взглянуть сразу на всё заведение. – Ваш визит – это огромная честь для моего скромного клуба…

– Благодарю за то, что встретили лично, Сяолун. Тем лучше, ведь мой визит обусловлен деловым предложением. Безотлагательным в части принятия решения, – поклонившись в ответ и сложив ладони в жесте уважения, я огляделся по сторонам и уверенно направился в игровой зал. – Предлагаю скоротать время за игрой. Разговор будет долгим.

И мы неспешно двинулись по ковровым дорожкам, игнорируя любопытные взгляды встречных посетителей «Фонаря» и его служащих.

– Время идёт, дети взрослеют и начинают принимать самостоятельные решения. Верный признак приближающейся старости, – прозвучала дипломатичная реплика китайца, шествующего рядом, буквально на полшага впереди, как и полагается хозяину, провожающему гостя. – Но старики пока ещё не готовы уступить место молодым.

– Перемены неизбежны. Вы стремитесь к гармонии и должны понимать, что она не бывает статичной. Таковы законы природы. Мир изменчив. И для сохранения гармонии, хоть и в несколько ином виде, младшим нельзя пренебрегать советами старших.

Так, обмениваясь экивоками и недомолвками, мы добрались до уже знакомого мне игрового зала и заняли один из пустующих столов в углу, усевшись по соседству, а не напротив. Взмахом руки Сяолун отпустил крупье, молчаливо ожидающего распоряжений, и сам взял в руки колоду карт. Его уверенные ловкие движения невольно вызвали восхищение – послушные воле манипуляций, толстый брикет пластиковых прямоугольников то раскладывался широким веером, то разделялся на одинаковые доли, что проворно менялись местами. Вдоволь наигравшись, координатор положил колоду на стол, разделил её пополам и уверенно «врезал» половинки друг в друга, приподнимая за уголки…

– Увы, я был неаккуратен в формулировке, говоря об играх. Стоило изначально внести большую ясность. Как вы смотрите на то, чтобы сопроводить нашу беседу партией в го?

Плечи Сяолуна на мгновение напряглись, а сам мужчина откинулся на спинку кресла, с откровенным любопытством изучая выражение моего лица. Колода карт ещё несколько раз крутанулась в его ладонях, периодически пропадая из поля зрения.

– Неожиданный и оттого весьма приятный выбор. Игры стариков имеют свою особенную прелесть, хан Хаттори. Они совершенствуют терпение, усидчивость, умения жертвовать и заглядывать наперёд, – двусмысленно произнёс координатор, откладывая карты, и, подозвав слугу, вполголоса отдал ему распоряжения.

Вскоре на зелёном сукне стола появилась классическая разлинованная доска – неглубокие канавки параллельных и перпендикулярных линий начертали на светло-коричневом дереве идеальное клетчатое поле.

– Какой цвет предпочитаете, хан?

– Выбрать белый и тем самым усомниться в вашей силе, Сяолун? Я даже не постеснялся бы потребовать фору, если уж на то пошло. И потому буду играть чёрными.

Рядом с нами поставили специальные керамические чаши со слегка сдвинутыми в сторону крышками, наполненные гладкими округлыми фишками из полированного оникса – чёрного и белого.

– Надеюсь, это станет традицией. Мне надоело играть с подчинёнными, – китаец неожиданно поделился наболевшим. – Они боятся играть на равных и поддаются. Да и ставки в подобных партиях весьма символические.

Уверенно подхватив черную фишку из чаши указательным и средним пальцем, я крутанул кистью над доской, вычерчивая в воздухе спираль, и плавно утвердил её на пересечении линий неподалёку от ближайшего ко мне угла.