Сергей Лукьяненко - Наваждение. Лучшая фантастика – 2022 [сборник litres]

11 июля

Надо отлистать страницы на пятое число и дописать. Но я много сплю. И не уверен, что в этот момент кто-нибудь не прочитает мои записи. Не люблю этого.

Так что позже.

12 июля

Мне снился Дасти. Он впился мне в одну руку, а Лэрри в другую. Шел дождь, и это Мадлен плакала надо мной, пока не началась стрельба.

Я и проснулся от выстрелов. Худо-бедно сполз с кровати, но в комнате не было никакого оружия. На окнах решетки, а дверь надежна, как Форт-Нокс. Очень разумная предосторожность, когда у тебя в гостях человек, которого цапнул зараженный.

Так что мне оставалось только ждать.

Через час заглянула Лэрри, сказала, что два хвача пришли от дороги и пытались прорваться через колючую изгородь. Она измерила мою температуру, перевязала рану и ушла довольная.

13 июля

Меня выпустили. Так что я посидел на лужайке, под теплым солнцем, правда, под присмотром пары вооруженных Куперов. Но я не в обиде. Тавиньо принес бутылку текилы. Поэтому писать не так-то просто.

Жизнь прекрасна. Словно и не было ничего в последние годы.

14 июля

Больше не нужны солнечные очки. Лэрри довольна.

– Хочу провести экспресс-тест, – сказала она мне, помахав белой пластинкой.

– Не видел их с конца первого года, – осторожно заметил я.

– Мы нашли парочку в больнице Ричмонда.

– Не стоит.

– Он покажет почти стопроцентную вероятность, есть ли у тебя бешенство.

– А смысл? – пожал я плечами. – Если оно есть – я умру. Если его нет, ты потратишь ценный тестер. Все равно ты сделала все возможное, чтобы поставить меня на ноги.

– Ты большой упрямец! – Она, к моему облегчению, убрала пластинку в карман своих армейских штанов. – Наверное, именно поэтому ты и влез, чтобы нас спасти. Я чувствую, что обязана.

– Ты уже расплатилась. Вы все.

– Чем же?

– Общением. Скрасили мое одиночество.

Я не врал. И видел, что она понимает. Все мы бывали одиноки в новом мире по тем или иным причинам.

15 июля

Одиночество. Порой оно становилось невыносимым. Особенно в августе, когда с океана приходили шторма и непогода. Я запирался в доме и надеялся, что ветер не разберет его на кусочки, а волны, которые захлестывали пляж, не заберут в пучину все, что останется.

Даже зимой, когда изредка налетал заряд мокрого снега, а от холода не находилось спасения, было проще.

Многие выжившие, оставшись одни, не выдерживали и накладывали на себя руки. Самоубийств в эти три года случилось не меньше, чем укусов зараженных. От страха, от безысходности, от потери близких или привычного мира.

От шока из-за случившегося.

Я перенес одиночество легко. Уж точно легче тех, кто вынес себе мозги. Да и одиночество это было довольно спорным. Рядом всегда находилась Мадлен.

Но я все равно скучал. По людям. Голосам. Общению. И вот наконец-то его получил. Десять дней я с ними. И начинаю чувствовать дискомфорт. Да что там! Я сдерживаюсь из последних сил и мечтаю только об одном – как можно скорее уехать.

Это буквально вопрос выживания. Большие группы людей, как бы добры они ни были к тебе, несут беду.

И привлекают внимание тех, кто теперь охотится на человека разумного.

16 июля

– Завтра утром я уеду.

Лэрри чуть приподняла брови, но не стала убеждать, что я все еще не очень здоров.

– Есть причина для такой спешки?

Она была. Находиться рядом с людьми становилось невыносимо. Я уже почти что на пределе от такого количества общения. Но сказал иное.

– Я кое-кого оставил. Пора возвращаться.

– А я надеялась позвать тебя в Маунт-Митчелл. Там есть несколько отелей, куда в наше время никто не придет.

Я жил на берегу океана больше года, и туда тоже мало кто приходил. Но приходил. И это не доставляло никакой радости. Одни проблемы.

– Безопасных мест нет. Чем быстрее мы это поймем, тем больше будет шансов.

– И все же там безопаснее, чем здесь.

– Аппалачи не самое дружелюбное место для пришлых.

– Ты вырос на севере, Марвин. Здесь юг. В этой части гор менее суровый климат.

Я лишь покачал головой:

– И все-таки это горы. Может, зимой и нет ужасного мороза, но хватит и того, что есть. Высокая влажность, реки, ручьи, заболоченная местность. А когда в декабре ляжет мокрый снег, вы не почувствуете разницу с севером. Зима есть зима. И добыть еду в горах, когда надо шуметь, а зверя искать порой днями, пускай их и развелось в достатке, – тяжело. Лучше отправляйтесь на восток. Равнина и океан прокормят всех.

Она с сожалением хмыкнула и сказала с грустной улыбкой:

– Жаль, что ты не можешь.

Мне тоже было жаль. Но я понимал, что вместе с ними не стоит ехать. Пожалею. И они тоже. Хотя очень хотелось согласиться.

Одиночество – моя броня, пускай она и довольно ядовита.

17 июля

Вечер. Я довольно много проехал и сейчас спрятал машину за Трентоном, в леске, на берегу Френч-Бранч. До Кротана рукой подать, но впереди в небо поднимается столб густого черного дыма, слышны выстрелы.

Я не рискну. К тому же рука точно свинцом наливается, и я все время потею. Лэрри, по доброте душевной, слишком много всадила в меня вакцины. Эффект у нее совершенно обратный. Чем больше этого яда в крови, тем мне хреновей. Я едва выжил, и организм до сих пор борется с последствиями.

Поэтому я все время пью, благо вода перестала вызывать отвращение.

Я выехал ранним утром, и они все вышли провожать меня.

Лэрри заплакала, обняв. Малышка Клер сунула в подарок флягу с хорошим бурбоном. Тавиньо просто пожелал удачи. Кто-то из Куперов поделился молоком.

Настоящее молоко, черт его дери! Я уже почти успел забыть этот вкус! Тянуло остаться и поселиться вместе с коровами под одной крышей.

– Будем недалеко от Олд-Форт. По тысяча четыреста седьмой. Надумаешь – нагоняй, – сказала мне Лэрри. – Река Биг-Крик. Запомни.

Я не стал ей говорить, что до горы Митчелл долгий и опасный путь на запад. Они застряли в Кинстоне, что же ждет их в том же Шарлотте? Она и так это знала, но готова была рискнуть ради своего будущего и безопасности.

Пускай призрачных и мнимых.

И мы простились.

С тяжелым сердцем. А может, светлой грустью. Кажется, ни у кого не возникало сомнений, что вряд ли мы когда-нибудь еще встретимся в этой жизни.

Порой расстояние и в сто миль становится непреодолимым. Что уж говорить о большем?

19 июля

Кротан. Ночь. Завтра уже дома, если мне будет улыбаться удача.

А сейчас я видел чудо. Сказку. Волшебство. Магию.

Я уже задремал, когда погруженный во мрак лес взорвался громким стрекотом. Тысячи невидимых цикад запели одновременно, так громко, что у меня зазвенело в ушах. А потом из чащи пришел свет.

Он был тусклый, но в первое мгновение, со сна и после болезни, мне показалось, что на меня летит автомобиль.