Владимир Ильин - Напряжение: том 7 [СИ]

— А что есть «свидетель жениха»? — Все-таки перевел юноша при Аймара, хотя наверняка сам знал ответ.

— О, для этого вопроса мне понадобится реквизит! — Сделал таинственное лицо Давыдов и заспешил внутрь отеля. — Йохан, у вас есть приличные рюмки?! — крикнул он внутрь холла.

Я вот сдержался, а Артем позволил себе тяжкий вздох — нет, ну горожане его точно полюбят.

— Отец, — мягко вступила Инка, тоже каким-то чутьем заподозрив неладное. — Мы с княжичем Шуйским желали бы провести свадьбу скромно.

— Poher.

И задумчиво кивающий князь Шуйский, до того мудро молчавший, был с ним полностью согласен. Потому что княжество подарок — это, разумеется, очень приятно. Но удержать его от притязаний будет гораздо проще, если князь Давыдов действительно будет свидетелем жениха — каких бы жертв, погромов и ущерба этого ни стоило. В конце концов, свадьбу можно провести и в Любеке — разумеется, до его восстановления, чтобы не отстраивать дважды — а “poher” от Давыдова в Европе уважают и чтут…

— Господа, — заметил я знаки, что подавал мне стоящий с той стороны барьера между зданиями княжич Засекин. — Вынужден вас оставить, дела. — Поклонился я им и направился быстрым шагом к цели.

Что характерно — с победой меня еще никто не поздравил, и виной тому пять человек в сером, что по-прежнему стояли возле машин. Их видели все, их узнали все — и страх постепенно прижимал вольно гуляющих людей поближе к зданию отеля. Как можно поздравлять победителя тигров, если пятеро их ходят живыми возле ограды?

— Я рад, что вы живы, — бледный, явно не спавший, с темными кругами под глазами, княжич говорил быстро, проглатывая слова, будто опаздывая и стараясь успеть. — Вы были правы, они предали нас. Обвинили и отвернулись, натравили гвардию и обезглавили штаб…

— Кто «они»? — Прервал я быстрый поток речи, полный горечи и боли.

— Рюриковичи, — чуть тише сказал княжич, взглядом отслеживая вольготно перемещающуюся по двору принцессу Елизавету. — Нас убивают прямо сейчас. Всех нас, — мотнул он головой себе за спину, где стояли подавленные и серые лицом княжичи.

— У вас была ночь. — Пожал я плечами.

— Вам не поверили. Те, кто уже мертв. — Резко повел он головой.

— И что решили те, кто остался жив? — Поднял я бровь.

— Молю, примирите нас с вашей родней! Будьте посредником! Мы готовы платить и идти на уступки, — взывал Засекин, и люди за ним подходили к барьеру ближе, отражая ту самую обреченную решимость на жертву, которая вчера казалось невозможной.

И княжичи с нашей стороны невольно тоже потянулись ближе — тут и идти-то пару шагов, а слова все равно разносятся по двору.

— Вот моя родня, — повернувшись, показал я рукой, украшенной княжеским перстнем. — Пять виртуозов моего клана. Сегодня я их простил и вновь принял в семью. Вот мой дед, князь ДеЛара, виртуоз. Вот мои друзья Шуйские. Мои друзья Аймара.

— Ваши друзья Гагарины, — твердо добавил княжич Александр.

— И друзья Ильменские, — добавил Григорий, шагнув ближе.

— Шереметьевы, — прожурчал весенним ручейком девичий голос за спиной.

— Горенские!

— Аракчеевы, попрошу не забывать, — будто возмутился Степа. — Да не бей ты локотком, я уже сказал, — шикнул он на сестру.

— Ухорские будут рады дружбе. — Не остался в стороне княжич Василий.

— Еще друзья Панкратовы, Долгорукие, но их здесь пока нет. — Завершил я.

— Юсуповы? — С надеждой спросил Засекин.

— Юсуповым вы живыми не нужны. — Отрицательно покачал я головой. — Даже я им живым не нужен.

И княжич запнулся, пытаясь осознать услышанное.

— Рюриковичи. Попросите за нас вашу невесту! — Выкрикнул из-за его спины княжич Куракин.

— Рюриковичам вы не нужны свободными. — Посмотрел я подошедшую сбоку Ее высочество. — Ведь так, дорогая?

Та ответила жестким взглядом, но в сей же момент нашла возможность приветливо улыбнуться княжичам за барьером, шагнуть к ним ближе и повести руками, будто желала их обнять.

— Его величество Император, скорбит о кровавой междоусобице и готов принять вас под свою защиту. Не слушайте нелепых слов, господа! Его величество потребует не более того, что вы сами готовы совершить во благо родины. Враг стоит у границ государства. Старое зло желает вернуться на нашу землю!

— Это я и вот эти пять человек, — кашлянул я себе в кулак, чуть сбив пафосную речь.

— Только силами всего войска Империи мы можем его остановить! Поклянитесь, что ваши семьи войдут в войско императора, и Его величество немедленно прекратит кровопролитие. Ваши родные будут живы, армии вернутся по домам!

— Это правда? — Чуть наклонил голову княжич Засекин, будто вслушиваясь в отзвуки произнесенных слов.

— Вы сомневаетесь в слове Императора? — Приподняла подбородок Ее высочество.

— Император так боится вас? — Смотрел Засекин на меня.

— Мне неведомы его мысли, — пожал я плечами. — Но пять Борецких — это удобная страшилка, чтобы напугать всех. Своих и чужих.

— Постойте, но он же вас простил, — о чем-то лихорадочно размышлял княжич.

— Ну, подождете в войске императора какое-то новое зло. Лет двести или триста, — констатировал я то, что он наверняка уже понял. — Все честно.

Ведь каждый монарх стремится к тому, чтобы стать абсолютным. И как убедить остальных самостоятельно отдать свою власть? Только хорошенько напугать — чтобы люди сами встали в общий строй. На короткий срок, конечно же — ведь все очень тщательно изучают клятвы, которые невозможно нарушить. Интересно, Юсуповы и их союзники уже накинули на себя ярмо, полагая его несущественным и мимолетным? И если да — как же они меня возненавидят: за то, что остался жив…

— Люди умирают, господа, — хлестко произнесла Ее высочество. — Сколько еще погибнет из-за ваших сомнений? Выбирая между службой и смертью, делайте то, что говорит вам ваша честь!

— Прошу снять барьер. Я желаю принести клятву. — Протер княжич Засекин ладони о подкладку карманов своего пальто и напрягся так, что побелело лицо.

— Мы все желаем, — встали в линию княжичи.

— Мне будет достаточно слова, — покровительственно кивнула принцесса.

— Что вы, как можно, — поднял я руку, привлекая внимание охраны Аймара. — Снимите барьер между домами.

— Благодарю, — отмахнулась от меня Ее высочество, стараясь скрыть нетерпение. — Господа, — повернулась она к гусарам за моей спиной. — Прошу быть свидетелями этому дню!

— Я, княжич Засекин Олег, — упал на левое колено юноша. — Полномочиями, данными мне моим князем и князьями земель Самарских, Хвалынских и Черкасских, их именем и словом клянусь перед людьми и богом быть людьми твоими. Отныне мы будем сражаться за тебя, не оставим советом и помощью, не бросим в плену и не поднимем руки против твоих владений и семьи, и не покинем тебя на поле боя, князь Максим Борецкий.