Владимир Ильин - Напряжение: том 7 [СИ]

Даже Император знает меньше — кое-что ему просто не докладывают.

— Первый советник скоро приедет. — намекнул я на возможную беседу.

— Нет-нет, я его терпеть не могу. — Воинственно взялся Давыдов за бутылку. — Вечно подглядывает за всеми, а тех, кто смотрит за ним, еще ни разу не заметил.

В общем, к моменту, как ближе к костру подошли Шуйские с Борецкими, он уже мертвецки пьяным дрых на земле.

— Чай будете? — Предложил я им.

А следующим утром, после объявленного перемирия, лично явившегося Черниговского и ночи напряженных переговоров в Тюмени, в седьмом часу утра меня пригласили внутрь города.

Я нашел маму на центральной площади, в одиночестве стоящую возле монумента какому-то далекому предку. Завернутая в несколько шуб, и оттого неповоротливая, мама выглядела серой, будто после тяжкой болезни — я вел ее под руку, а она все пыталась заглянуть мне в лицо, перебирала руками, и уже мама пыталась меня поддерживать под локоть и беспокоилась, не замерзну ли я.

— У вас тут южное солнце, — отшучивался в ответ, показывая на вновь сияющий над головами огненный шар.

Если я не выйду отсюда, в этот раз его было разрешено уронить. Но я выйду, забрав откупные Юсуповых — и самого дорогого человека, который только может быть.

— А вот здесь ты родился, — остановилась она, показывая на двухэтажное типовое строение бледно-синей расцветки.

— Интересно, — поддакивал я, чувствуя взгляды на спине и лице, скрытые шторами и жалюзи.

Все, кто мог смотреть в Тюмени, смотрели. Очень многие — с ненавистью, куда меньшее число — равнодушно. Но я знал, что как минимум трое — с гордостью, тщательно скрываемой от остальных. Хотя ничего приличного они обо мне сейчас не говорили.

— Почему ты хотя бы не попыталась сбежать? — Мягко укорил я маму.

— Твоя сестра говорила, что нельзя, — счастливо смотрела она на меня.

— Выпорю.

— Она пророк, и она права. — Наставительно произнесла мама.

— Пророк — это тот, кто видит всего один исход. Он настолько боится всех остальных, что все вокруг него должны вытерпеть огромное число страданий, чтобы пророчество сбылось. — Высказался я в сердцах.

— Но тебе ведь желали добра!

— У меня будут те же самые мотивы, — мрачно посмотрел я в окна.

Надеюсь, она увидит — сейчас или в прошлом.

— Ой, от тебя алкоголем пахнет, — принюхалась мама к вороту.

Там еще со вчера оставался пролитый коньяк.

— Обещаю бросить, — с легким сердцем отозвался я. — А у меня скоро будет ребенок.

— Так что же ты молчал?! — Воскликнула мама, заметавшись.

— Поедешь к моей супруге? — Только спросил я, и уже был немедленно обнят.

За городом бережно передал маму из рук в руки князю ДеЛара, представив его своим родственником, и предложил встретиться вновь уже в Румынии.

— А как же ты? — Робко и грустно спросила мама.

— Надо кое-что завершить в Любеке. Потом — сразу к вам.

Маму и деда обещал подкинуть на самолете Первый советник — в обеспечение мира с Юсуповыми и соблюдение ими всех обязательств. Удобно, когда интересы империи совпадают с собственными. Мне же предстояло найти еще один самолет.

— Не нужен самолет, — легла на плечо рука Николая Борецкого.

А его свита в одно мгновение обратила поле снега вокруг в пар, надвинувшийся на нас плотной стеной.

— Самолеты падают… — Шептали внутри раскаленного влажного дыма. — Ты не имеешь права на смерть.

***

Надо будет как-то объяснить Николаю, что на странный дым, из которого вываливаются шесть человек, реакция обычно такая, что на самолете реально гораздо безопаснее.

Пусть и вид виноватого Артема, который нас попытался убить, а потом осознал, что делал — безусловно смягчающее и очень анекдотичное обстоятельство, но со мной так нельзя!

— Хана пальто, — смотрел я на убогий вид насквозь промокшей ткани, из которой ливнем капало на землю.

Еще капало с волос, с носа, с ушей — и только пять шизиков в своих хламидах выглядели, что так и должно быть. Им-то что: эту тряпку вообще не жалко. Как она только выдержала на них столько…

— Максим, я не хотел! — Крутился рядом Артем, заламывая руки и опасливо поглядывая на Борецких.

Его счастье, что они даже не воспринимают его за угрозу.

— Да это не ты, — отмахнулся, успокаивая.

Потом все-таки снял пальто и выжал его на землю. Накинул снова — лучше не стало.

— Как там? — волнительно уточнил княжич, явно намекая на события в Империи.

— Да нормально. — Пожал плечами. — Забрал маму, отправил с дедом к жене. Ника тещу к себе вызвала. Надо было как-то парировать.

— Стоп… — Замер Артем на полушаге.

— Что, стоп? Ты хоть представляешь, что теща наговорит обо мне ребенку? — Возмутился я. — Пусть при моей матери попробует.

— Ты всю эту войну развязал… Ты для этого Юсуповых под нож поставил? — Распахнул он глаза в явном шоке.

— Дети — самое важное. — Наставительно покачал я пальцем. — А родню я вытащу, — отмахнулся. — Им будет полезно.

— Разорят. — Категорически высказался Шуйский.

— Кого? Как?

— По праву войска! Они же теперь служат Императору.

— Вот. Служат. Так что не разорят, а разворуют. — Снял я ботинок, выливая целый ковш воды. — Ты мою родню плохо знаешь, скоро на рынок оптом вывалят казенные кирзачи…

— Нет, ну если так…

— Да шучу, — уселся я на землю, снимая второй ботинок. — Ситуация сложная, но решаемая. Я ж не психопат какой, ради войны с тещей двигать тысячные войска по карте.

Надо мной с сомнением качал головой Артем.

— А я тебе тут заготовил притчу о герое, убившем дракона, — скептически высказался он.

— Вообще мимо. — Выжимал я носки. — Меня есть, кому остановить.

— Кто? — мигом подхватился он.

— Ты его не знаешь. Но он как-то сказал мне, что в моей жизни будет много власти. Но если что, он придет и накажет.

— Подари мне на свадьбу его телефон.

— Ладно. — Вернул я спокойствие в его мятущуюся душу.

Но понятия не имею, зачем ему эта «нокия».

— У вас-то что нового? — Надел я обувь обратно.

— Ее высочество в номере заперлась и не выходит. Инка со свитой объявила тендер на архитектурный проект города. Сама, вон, поехала нашу гору смотреть, Марту с собой взяла. Та, оказывается, всю жизнь требовала с мужа поездки в горы, а тот не слышал. — Посмотрел он в сторону океана. — А так особо без изменений. День всего прошел, — пожал княжич плечами. — А! Хозяин отеля крышей поехал.

— Пойдем, посмотрим, — загорелся я интересом.

Собственно, искать даже не пришлось — рекомый восседал прямо посреди гостиной в позе лотоса и тихо стонал.

— Что случилось, уважаемый? — Мягко уточнил я у него.

— Я разорен, — констатировал Йохан, демонстрируя красные от недосыпа глаза.

— Это как? — Нахмурился я, зная, какие суммы уже были перечислены на его счет.