Ядвига Симанова - Восход памяти [litres]

В который раз мальчик, сидя в своей комнате напротив начищенного до блеска прямоугольного зеркала, всматривался в запределье стеклянной пустоты. За окном ветер колыхал темные провода, насвистывал монотонную мелодию в распахнутую форточку. Лампы погасли, лишь тусклый свет тоненькой свечи в руке мальчика едва заметно подрагивал, бросая танцующие тени на лик в отражении глянцевого зеркального полотна. Подрагивающий оранжевый огонек потихоньку истончался, от него отделилась узенькая блеклая часть, он будто раздвоился, и вторая часть постепенно наливалась светом, с каждой секундой приобретая насыщенность, становясь отдельным сиянием, рожденным из мрака всполохом свечи и существующим лишь в потемках зеркального межпространства.

Аким затаил дыхание. Таинство захватывало, до безумия страшило и тем сильнее манило его. Огонек, играя отраженным тьмой пламенем, огонек той другой, зазеркальной свечи легкой дымчатой гирляндой устремился по спирали вверх, покуда не скрылся из виду, спрятавшись за спиной отраженного силуэта мальчика. Свеча в руке Акима задрожала, вспотевшие пальцы еле удерживали скользкий воск. Страх кружил голову ( что-то , возможно опасное, таилось за спиной), приказывая обернуться и немедля, пока не поздно, разрушить чары. Но таинственный зов из глубин зазеркалья молил остаться. К тому же любопытство, желание досмотреть кино, проецируемое отражением, до конца, возобладало, и Аким изо всех сил вцепился в непослушную свечу. И тут же отражение ответило мальчику, показав из-за спины отраженного силуэта язычок потустороннего пламени зазеркальной свечи. Спустя несколько секунд вслед за свечой отражение явило руку, что держала ее: узкую кисть с тонкими пальцами, чересчур белую веснушчатую кожу, обнаженную отсветом оранжевого пламени. Нечеткое отражение черных джинсов и футболки Акима, подпрыгивающих в такт неловкой пляске умирающей в его руке свечи, становилось размытее, очертания его таяли на глазах, сменяясь чужими, совсем иными очертаниями: вместо одежды мальчика зеркало явило девичье платье с коротким рукавом, зеленое в крупный горошек, а вместо его, Акима, лица зеркало отразило миниатюрный лик курносой девчушки с россыпью веснушек на носу и щеках и рыжими волосами. Ее глаза, круглые и большие, не мигая, в упор глядели из зеркала.

– Не пугайся! – сказала девочка, словно ледяным сквозняком прорезав молчание тишины. – Ты звал меня, и я пришла.

– П-пришла откуда? – выдохнул мальчик, и звук собственного голоса вдруг показался чужим.

Девочка приложила палец к губам, не раскрывая рта, но Аким мог поклясться, что в голове его пронеслось тихое «Тс-с…».

«Я сама не знаю, откуда взялась, – тем же манером проговорила незнакомка, – я всегда была здесь. И тебе не нужно говорить, я услышу тебя и так, просто подумай!»

«Здесь – это в зеркале?» – подумал Аким.

«Здесь, – ответила девочка. – Тут одиноко и холодно».

«Как и здесь», – вернул мысль мальчик.

Слово опередило мысль – только высказав ее, Аким понял, что в комнате и впрямь зябко. Он поежился от внезапно охватившей его дрожи. Но серо-зеленые глаза девочки сулили тепло, и холод отступил, не докучая больше.

«Как тебя зовут?» – спросил он.

– Зови меня Марийка.

Ему показалось, что девочка с тем же успехом могла назвать любое другое имя. Имя вообще не имело значения, тогда почему бы не назвать это?

«Я – Аким», – безмолвно представился мальчик.

«Знаю, – ответила Марийка. – Я не знаю, откуда взялась, но знаю, куда иду».

«Куда?» – вопрошали зеленые глаза Акима.

«Туда, где перламутровое море качает белый парусник, – вторил зеркальный блеск похожих девичьих глаз. – Я могу указать путь …»

Слова девочки из зазеркалья сердце Акима встретило с восторгом – они вселяли надежду. Той же ночью девочка явилась ему во сне, сделавшись единственным другом по обе стороны реальности.

Мальчика и девочку роднила общая тайна. Мальчик всецело доверял девочке, иначе и быть не могло – она знала путь. Правда, были моменты, когда Акима одолевали сомнения, он то и дело задумывался: не является ли девочка плодом его воображения, действительно ли он видел ее в отражении темного зеркала, не могло ли пламя свечи да вечерний сумрак подыграть его фантазии, подкинув обманку не в меру впечатлительному разуму? Аким решил, что не сильно подпортит себе жизнь, если поведает о пережитом опыте с зеркалом и снах, в которые приходит девочка, своему психотерапевту, – не зря же отец платит ему. Аким, решив, что не стоит откладывать признание, собирался обо всем рассказать на следующем же приеме.

Осень пришла в Москву. И ветер завел заунывную песню, разметая разноцветные листья по мокрому от прошедшего дождя асфальту, забирался за ворот, вынуждая прятать голову под капюшон. Так, ежась от холода в стеганой куртке с надвинутым на глаза капюшоном, Аким прошагал через автоматические двери столичного бизнес-центра, в котором размещался кабинет психотерапевта.

Мальчик шел, погруженный в свои мысли, как обычно, не замечая ничего вокруг, и чуть не споткнулся о колеса инвалидной коляски, преградившей путь к турникетам.

– Простите, – скупо сквозь зубы извинился Аким, собираясь продолжить путь, но неожиданно сильные пальцы больно вцепились в его кисть, и он в недоумении вытаращился на даму – светловолосую, с модной короткой стрижкой, сидевшую в той инвалидной коляске. Дама бесцеремонно препятствовала проходу.

– Постой, погоди… Тебя ведь Акимом зовут? – спросила незнакомка приятным, немного низким голосом.

– Верно, – ответил он, понимая, что где-то уже ее видел.

– Не удивляйся! Мы посещаем одного специалиста, я только что от него. Я давно хотела побеседовать с тобой.

– О чем?

– В двух словах не объяснить. Лучше договоримся о встрече! Вот моя визитка.

Дама, порывшись в сумочке, достала оттуда визитку, уверенным, не терпящим возражений жестом вручила ее Акиму.

Мальчик посмотрел на карточку – обыкновенный белый картон с надписью на развороте «Марианна Иванова. Тренер личностного роста».

«Этого мне только не хватало…» – подумал он, неловкими пальцами запихивая карточку в задний карман джинсов.

– Позвони мне завтра утром, хорошо?

– Хорошо, позвоню, – сказал Аким, торопясь скорее протиснуться через турникет.

– Да, чуть не забыла, – крикнула она вдогонку, и Акиму, как человеку деликатному, пришлось вернуться.

– Возьми! Это сувенир, – произнесла странная дама, вкладывая в ладонь Акима небольшой кожаный чехол на молнии.