Виталий Останин - Беглец

— Никого.

— Если бы ты мог кого-то заметить так, я бы уже давно рисовала их портреты, — усмехнулась Лиса.

— А умеешь?

— Рисовать? И недурно! Была придворным художником у одного императора из Восточного Чжоу. Фавориткой, конечно, прежде всего, но и художником тоже.

Восточный Чжоу? Это она про династию? Это же что до нашей эры еще, да? Черт, порой, разговаривая с молоденькой, игриво настроенной девушкой, я забываю, что ей лет больше, чем всем моим предкам, которых я могу вспомнить, вместе взятым.

— Ясно… А сейчас за нами наблюдают?

— Не знаю. Это не слежка. Скорее ощущение взгляда, — она мотнула головой и дернула уголком рта. — Знаешь, я еще кое-что хотела с тобой обсудить, раз мы как раз остались одни.

Я, признаться, сразу же напрягся. Просто, когда в одном предложении от профессиональной нимфоманки появляются слова «обсудить» и «остались одни», можно предположить и смертельный исход. И, хотя у меня не было причин не доверять Лисе — хотела бы причинить мне вред, уже давно бы это сделала, — технику «плаща» я все-таки подготовил.

— Говори, — произнес я, может быть, несколько напряженно.

— Вся эта ситуация… Ты же стратег. Тебе не показалось странным, что у тебя осталось только два варианта: ехать разбираться с Чэном Шу или ждать вторжения его объединенной армии?

Еще бы не показалось — я в этом был полностью убежден. Мастерски исполненный ход со стороны тестя — он вообще мужик умный, хотя и сволочь порядочная. Приказал мятежникам атаковать не только своего ненавистного зятя, но и родную дочь. Каждый раз, сталкиваясь с его поступками, я думаю, что он уже достиг дна, но потом снизу опять кто-то стучит.

Но главное — вариативность его целей. Удалось бы покушение — все хорошо, враг повержен, продолжаем захватывать Китай, не удалось — Вэнь Тай все равно будет вынужден вскрыться, перейдя от тайных действий к явным. Чертов гений!

— Что же тут странного? — хмыкнул. — В шах… в играх вроде го это называется вилка. Когда противник загоняет тебя в ситуацию, где любое решение тебе максимально невыгодно. И что бы ты ни сделал, что-то потеряешь.

По крайней мере, я надеялся на то, что в го есть схожие с шахматами принципы. Или на то, что Лиса в эту игру не играла.

— То есть тебя это не насторожило? — девушка накрутила на палец прядь волос. — И что отец приказал убить дочь?

— Госпожа Лиса, к чему вы подводите? — я заинтересованно наклонился над столиком.

— Скажу прямо. Если не брать во внимание эту вашу странную вражду с отцом твоей достойной супруги, то выглядит все так, будто некто хотел бы, чтобы ты поехал убивать Чэна Шу.

Теперь головой затряс я.

— Что значит, «не брать во внимание» нашу вражду? Ноу Ниу, да она корень всех бед! Я же с ним не ссорился, трон его забирать не хотел! Виделся-то всего один раз и встретил как императора! Знаешь во сколько мне встал его визит? Даже вспоминать не хочу эту сумму! Это он чего-то на меня вызверился и с того самого дня только и делает, что гадит! Сперва тихо, потом открыто уже! Теперь даже дочери родной не пожалел!

— Странно, правда? Младшая любимая дочь, которую он сперва отдает в жены восходящей звезде, а потом начинает словно бы раскаиваться в этом своем поступке.

— Просто он думал, что сможет управлять мной через нее!..

— А потом и ее списал со счетов? Странно… — она на некоторое время замолчала, потом продолжила: — До сегодняшнего дня я принимала твою вражду с отцом госпожи Чэн как должное. Как ветер или дождь — один дует, другой падает наземь, и никаких объяснений этим действиям искать не стоит. Но потом, когда ты вышел от куртизанки и сказал, что попасть во дворец будет почти невозможно, поскольку им управляет евнух в звании Великого Мастера, идущий путем Секретаря, я задумалась. И задалась вопросом — что ты вообще знаешь о своем враге?

Вот так вот! Поставишь на оборотня клеймо, мол, нимфоманка озабоченная, а она возьмет и разрушит этот стереотип. И умница, и красавица, еще и аналитик, в придачу. Нет, я, конечно, не принял ее слова как истину в последней инстанции, но задумался всерьез.

Уже давно — ну, большую часть своей второй жизни точно — я ничего не отвергал с ходу. Обдумывал, рассматривал со всех сторон и только после этого выносил суждение. Лиса, уж не знаю почему, считает, что Чэн Шу в своей последовательной нелюбви ко мне поступает странно. Я тоже так считаю, но в ее речах есть намек и на нечто иное.

— Ты хочешь сказать, что это не Чэн Шу? — уточнил я. И прежде, чем она ответила, вспомнил слова барышни Юнь Сюань.

«Евнух Цзы преуспел в Пути Секретаря».

Так она сказала. И я тогда не придал этому значения. Точнее, стал рассматривать его как существенную помеху моему плану. Но теперь, после всех этих слов Лисы…

Может ли быть такое, что Великий Мастер Цзы стоит за всеми действиями, направленными против фракции Вэнь и меня лично?

«Некоторые высокопоставленные сановники Чэн даже поговаривают, что его власть выше, чем у самого гуна, — сказала также куртизанка. И добавила: — Но это, конечно же, лишь слухи, которые распространяют завистники и карьеристы».

А что, если нет? Что, если я воевал с Великим Мастером, который сделал Чэна Шу своей марионеткой? Или не так — не все приказы исходили от Чэна Шу. Хотя если вспомнить о еще одной фразе Юнь Сюань…

«Чэн Шу не выходит из своего дворца, не приглашает ни певиц, ни куртизанок. Говорят, он сделался полным отшельником в последнюю пару месяцев».

— Я хочу сказать, что человек, преуспевший в Пути Секретаря настолько, что достиг звания Великого Мастера, вполне мог бы управлять фракцией Чэн в обход самого гуна, — ответила Лиса.

Вернувшиеся с прогулки на «базу» побратимы согласились с выводами Лисицы.

— Это возможно. — задумчиво произнес Пират. — Мы немного погуляли по злачным местам, поговорили с разными людьми… Никто уже давно не видел, чтобы Чэн Шу появлялся на улицах или устраивал пиры.

— А раньше он так не делал? Насколько это необычное поведение для него? — уточнил я.

— До недавнего времени он раз в десять дней объезжал основные учреждения города, — ответил Бык. — И на казнях присутствовал. А теперь — как отрезало.

После последней шутки он сам же и рассмеялся. Правда, что это именно шутка, я понял, только когда он заржал. И еще начал подмигивать со значением: «Ну, на казни же! Как отрезало! Смешно, да?»

От обоих разведчиков разило вином за пару шагов. Но выглядели они почти трезвыми, что было необычно для этих двух гуляк. Бык сказал, что они специально полоскали рот спиртным и обливали им одежду, чтобы выглядеть праздными пьяницами. С такими, мол, говорят охотнее, а к виду и речам, наоборот, не присматриваются. Но в его случае часть полоскания все же попала в желудок. И немалая.