Э. Дж Меллоу - Песня вечных дождей [litres]

– Я бы с удовольствием, – сказал Дариус. – Вот только не вижу причин, по которым нам нужно другое решение.

– Может быть, потому, что мы не смогли получить этот особенный, единственный в своем роде цветок? Растущий лишь в одном опасном месте, где полным-полно змей-птиц, которые ненавидят мужчин?

– Вы говорите об этом цветке? – открыв сумку, пристегнутую к груди, Дариус подавил усмешку, когда в глазах сестер Бассетт отразилось бело-голубое свечение, исходящее от такой желанной добычи.

– У тебя получилось. – Ларкира улыбнулась, ее лицо светилось гордостью.

– У меня получилось.

– Кажется это не единственное, что у вас получилось… ой. – Потирая голень, Ния уставилась на Арабессу. – Это еще за что?

– Прости, у меня ногу свело.

Ния с сомнением посмотрела на сестру.

– Отличная работа, лорд Мекенна, – сказала Арабесса. – Теперь давайте вернемся и используем цветок для дела.

Когда они гребли из скалистой бухты к ожидающему вдали кораблю, взгляд Дариуса задержался на светловолосом создании напротив него. Том самом, которое ворвалось в его жизнь подобно штормовому ветру и перевернуло весь его мир с ног на голову.

Каждый раз, когда голубые глаза Ларкиры встречались с его глазами, ему казалось, что мир вокруг сияет новыми красками.

Эта женщина, понял Дариус, дарила ему надежду на счастливое будущее.

Была уже середина дня, когда Ларкира поспешила за Дариусом, входя в замок через скрипучую дверь подземелья. Ее сестры, оставшись по другую сторону двери портала, отправились искать Ачак, намереваясь отдать им оренду . Хотя небо было затянуто тучами, любой, кто выглянул бы на территорию, наверняка увидел бы, как они с Дариусом выскользнули из леса. Ларкира молилась потерянным богам, чтобы этот «любой» сегодня не появился.

– Здесь нам придется разделиться, – сказал Дариус, помогая ей подняться по лестнице в пыльное складское помещение. – Ты помнишь дорогу в свое крыло?

– Да. – Она кивнула.

Ни один из них не пошевелился, и Ларкира поняла, что Дариус все еще держит ее за руку. Ее сердце екнуло, губы покалывало, как будто тело точно помнило, что произошло в последний раз, когда они стояли вот так. Ларкире отчаянно хотелось, чтобы это произошло снова, и в то же время она боялась повторения случившегося.

Ларкира знала, когда все закончится, она покинет эти земли. Как ей было предназначено, и как ей было нужно. Несмотря на свое стремление помочь, она представляла для Дариуса слишком большую опасность, и не только из-за своих способностей. Он чуть не умер в Эсроме, а ведь она приглядывала за ним. Она чуть не потеряла его из-за тахопки. До сих пор в его жизни были только неопределенность и страдания. Она не могла добавить в эту смесь еще и свои собственные. Болезненная усталость наполнила ее сердце.

– Ларкира, – начал Дариус, – я хочу, чтобы ты знала…

– Нет, – перебила она его. – Давай не будем этого делать.

Любопытство промелькнуло на лице Дариус.

– И что же мы делаем?

– У меня нет сил для сентиментальных воспоминаний. Нам еще многое предстоит сделать, подготовить и спланировать. – Она отступила от него. – Дариус, то, что нам предстоит, еще не закончилось.

Какое-то время он изучал ее.

– Я знаю.

– Хорошо.

– Ларкира, что не так?

– Ничего.

– Ты ведь знаешь, как я ненавижу ложь. – Он медленно приблизился к ней. – Скажи мне.

– Я же сказала, ничего. – Она уставилась в пол. – Ну, возможно, не совсем ничего. Просто… я еще не уезжаю.

– Нет. – Дариус коснулся ее подбородка, заставляя встретиться с ним взглядом. – Определенно нет.

Ее быстрое, прерывистое дыхание свидетельствовало о скрытом желании. Ведь его губы были так близко к ее губам. Он сам стоял очень близко к ней.

Приближающиеся голоса в коридоре за дверью заставили их отскочить друг от друга.

Болтающие слуги прошли мимо открытой двери, Ларкира застыла у стены напротив Дариуса.

Их взгляды встретились, все вокруг стихло.

– Мы должны идти, – прошептала она.

– Да, – согласился он, хотя ему, похоже, не понравились ее слова. – Мы закончим этот разговор позже?

– Позже, – заверила Ларкира, прежде чем они выскользнули из укрытия и разошлись в разные стороны.

Но Ларкира и Дариус не нашли свое «позже».

В ту ночь Хейзар вернулся в Лаклан, и небо снова разразилось потоком дождя и грома. Бал приближался, а это означало только одно – планы герцога открыть шахты становились все реальнее.

– Подарок моей будущей невесте, – сказал он. Но Ларкира знала, для его народа это станет совсем не подарком, скорее последним тяжким бременем, которое в итоге сломит их. Необходимо было остановить герцога до того, как откроют шахты. Единственная хорошая новость состояла в том, что герцог, видимо, забыл, как заставил пасынка изрезать собственное лицо.

Его настолько переполняла вновь закачанная в вены форрия, что это опьянение, казалось, стерло все воспоминания о том особом вечере. Когда на следующее утро Дариус без единой царапины на лице вышел к завтраку, Хейзар и глазом не моргнул. Лишь заметил, что галстук пасынка настолько вышел из моды, что на него противно смотреть и, к ужасу Ларкиры, приказал Дариусу уйти, едва тот успел съесть хоть кусочек.

Хотя Хейзар, возможно, и не заметил быстрого выздоровления Дариуса, Ларкира не раз видела, как пристально Боланд смотрит на лорда. Но какие бы вопросы или сомнения ни крутились у него в голове, будучи хорошим дворецким, он хранил молчание по этому поводу. «Возможно, в глубине души он верит, что его компресс обладает лучшими целебными свойствами, чем он считал», – подумала она.

В последующие дни Ларкира была вынуждена играть роль счастливой невесты, планируя бал по случаю помолвки. Композиции цветов, дегустация блюд, примерка платьев, бесконечный список гостей, половина которых ей совсем не знакома. Все происходящее приводило ее в ужас, и Ларкира задавалась вопросом, неужели невестам действительно нравились приготовления к подобному событию.

Единственное облегчение для Ларкиры заключалось в том, что, хотя они с Дариусом не смогли найти возможность остаться наедине, они тем не менее всегда стремились друг к другу, даже если эти моменты были краткими. Тайное прикосновение пальцев, когда они проходили по коридорам, брошенный украдкой взгляд через обеденный стол, обмен улыбками. Эти мгновения наполняли радостью каждую песчинку каждого водопада, превращая безобидные части ее дня в наполненные захватывающими сокровищами моменты, которые можно поймать и сохранить в своей памяти.

Но несмотря на то, что при мысли об отъезде у Ларкиры в груди все сжималось, она решила насладиться теми несколькими оставшимися днями в Лаклане и теми песчинками времени, которые удавалось разделить с Дариусом.