Ли Бардуго - Правление волков [litres]

Зоя посмотрела на сердцебита, посмотрела на камеры. Сколько из них было занято? Сколько таких камер было на других военных базах, в секретных лабораториях? Выберет ли она своего короля или свой народ, ей все равно не спасти всех. В голове звучали Женины слова: «Ты отталкиваешь нас, держишь нас на расстоянии, чтобы потом не нужно было нас оплакивать. Но случись что, и ты будешь скорбеть. Вот так выглядит любовь».

Понимание обожгло ее, как драконье пламя, сделав легкой, словно пепел. Ей никогда не спасти всех. Но это не значит, что она – такая же Сабина, ведущая своих детей на заклание.

Дочь. Почему это слово так напугало ее тогда? Она вспомнила, как Женя брала ее под руку, как Алина кинулась обниматься на ступенях санатория. Как Николай привлек ее к себе в том зимнем саду, как мирно и спокойно ей было в его объятиях в тот момент.

Вот что делает любовь. В легендах любовь исцеляет от ран, восстанавливает разбитое, позволяет тебе жить дальше. Но любовь – не заклинание, не молитва, которую шепчут на ночь, не средство от всех болезней. Это тонкая, хрупкая нить, которая становится прочнее через общение, через совместно преодоленные трудности и заслуженное доверие. Мать Зои была неправа. Ее погубила не любовь, а ее окончание. Она верила, что любовь заменит все в жизни. Она позволила нити истрепаться и лопнуть.

Вот что делает любовь. Старое эхо, но сейчас она слышала не Сабину. Говорила Лилиана, та, что без страха пришла в церковь, рискуя всем, чтобы защитить ребенка, который даже не был ее собственным. Вот что делает любовь.

Как же долго боялась Зоя сблизиться с кем-то? Как мало доверяла крепости связующей нити? Потому-то она и шарахалась от даров, преподнесенных ей драконом. Чтобы получить их, требовалось открыть свое сердце миру, и она отказалась, испугавшись того, что могла потерять.

«Дочь. Мы видим тебя».

Ей не удалось уберечь Давида, но Женя не отвернулась от нее. Ей не удалось предотвратить возвращение Дарклинга, но Алина не прокляла ее за это. А Николай предложил ей королевство, предложил любовь, которую она искала всю свою жизнь, пусть даже боялась принять ее, пусть даже была такой трусихой, что не смогла посмотреть ему в глаза и признать, что не судьбу и благополучие Равки пыталась она защитить, а свое собственное испуганное сердце.

Юрис знал. Юрис все это видел.

« Открой дверь».

За дверью ждала любовь, и это ее пугало.

«Открой дверь». Дракон уже видел этот самый момент, эту самую комнату.

Она обратила взгляд на Апрата.

– Как получается, что, будь то война или революция, короли или колдуны, тебе всегда удается выжить?

Священник улыбнулся.

– Это дар, который я могу разделить с тобой. Я понимаю людей лучше, чем они сами понимают себя. Я даю людям то, что им нужно. Утешение, защиту, чудо. Ты можешь прожить тысячи жизней, Зоя Назяленская, но моя вера значит, что у меня впереди вечность.

Зоя встретилась взглядом с Ниной.

– Вечность может оказаться короче, чем ты думаешь.

Ей не пришлось поднимать руки, чтобы призвать разряд, внезапно мелькнувший в воздухе. Он окружил стражей Апрата искрами голубого огня. Они затряслись, выгорая изнутри, и рухнули как подкошенные.

– Нина! – крикнула Зоя. Через секунду трупы стражей поднялись под действием Нининой силы. Они схватили Апрата.

« Простите, – обратилась она к безымянным, безликим пленникам в камерах. – Простите, что не могу спасти вас. Но я смогу отомстить за вас. Смогу любить и отпустить вас».

– Газ! – заорал Апрат, выпучив глаза.

Зоя услышала, как открываются отверстия, как шипит вырывающийся из них парем. Она рванулась вперед и схватила Нину, чувствуя в себе силы Юриса и дракона. Силы, накопленные ими за жизни, что они прожили, за битвы, в которых сражались, наполнили ее тело. Обняв Нину, она врезалась в стену, круша металл и камень, и вылетела прямо в раскинувшееся ей навстречу небо.

Нина закричала.

«Ты достаточно сильна, чтобы пережить падение».

Они стремительно падали в море. Зоя ощутила обвившие ее руки Жени, крепкие объятия Лилианы. Ощутила присутствие Николая рядом с собой и меч Юриса в своих руках.

С резким, судорожным вздохом она распахнула крылья.

Они опоздали.

Поле боя было усеяно телами, и фьерданцы окружили короля, сжимая кольцо все плотнее.

– Поставьте меня! – рявкнула Тамара. Ее нес Буревестник, чьи двойные металлические крылья делали его похожим на стрекозу.

– Их слишком много! – сказал Рейем. Одной рукой он держал Бергина, другой крепко прижимал к себе Майю, но у той все равно бешено колотилось сердце от страха, что они вот-вот упадут.

– Там внизу моя жена, – прорычала Тамара. – Поставьте меня на ноги и можете бежать дальше на юг.

Они спустились к земле. Майю видела потрясенные лица, глядящие на них, гришей, вскинувших руки, чтобы защищаться от существ из их кошмаров – кергудов .

– Отставить! – гаркнула по-равкиански Тамара. – Толя, да скажи ты им!

Люди на земле принялись кричать друг на друга.

Король Николай удивленно посмотрел на них.

– Отставить! – скомандовал он. – Это союзники. – Судя по голосу, он и сам в это не верил. – Следите за фьерданцами.

Некая тень кружила вокруг равкианских войск, пытаясь сдержать фьерданских солдат, мешая им прицелиться. Но они все равно подступали ближе.

Как только фьерданцы увидели крылатых шуханцев, они сразу открыли огонь. Рейем кувыркнулся в воздухе, подставляя спину под выстрелы, чтобы прикрыть Майю и Бергина. Пули стучали по его спине и крыльям, словно дождь по металлической крыше.

– Рейем! – крикнула она.

– Я в порядке, – сказал он, и его спокойный голос странно контрастировал с безумием, творившимся вокруг.

Буревестник крепко обнял Тамару, защищая ее, а Мотылек и Скарабей ринулись на фьерданцев, не обращая внимания на летящие в них пули. Некоторые из солдат с криками обратились в бегство от монстров, спустившихся с небес, другие пытались держать оборону. Но они не выдерживали никакого сравнения с кергудами по силе и скорости. Те были неутомимыми и совершенно бесстрашными. Мотылек наклонил голову, используя свои рога как таран. Майю видела, как Скарабей, сияя клешнями, вырвал ружье из рук солдата, а следом и руки из его туловища.

– Отпустите нас! – потребовала Тамара.

Саранча и Буревестник послушно разжали руки. Ноги Майю ударились об землю, и она припала на одно колено, прежде чем смогла вернуть равновесие. Скарабей и Мотылек отбросили фьерданцев назад, но тех было слишком много, и заставить их отступить не удавалось.

– Смею ли я надеяться, что вы здесь не для того, чтобы убить нас всех? – прокричал Николай сквозь шум битвы.