Рена Баррон - Королевство душ [litres]

– Прошу вас, говорите, – отвечает визирь. – Мы надеемся, что речь пойдет не об очередном увеличении десятины для Храма. Пожалуйста, сжальтесь над нашими кошельками.

Нервный смех прокатывается по всему Колизею, и люди бросают друг на друга вопросительные взгляды. Даже мастера гильдий улыбаются.

В отличие от провидцев. У каждого из них мрачное выражение лица.

– Есть дело чрезвычайной важности.

Арти поднимается со своего кресла. Ее лицо мрачнее тучи. Мой пульс учащается. Мою мать трудно заставить волноваться. Кажется, случилось что-то действительно плохое. Зал затихает, наблюдая как Арти плавно идет к центру платформы. Визирь хмыкает, прежде чем уступить ей место. Он быстро идет к своему креслу, и на его лице отражается нескрываемое раздражение.

– Мне больно говорить об этом. Несмотря на работу городской стражи, в городе регулярно исчезают дети. – Арти замолкает. Ее голос на мгновение срывается. – До этого они жили в приюте или в своих семьях.

Зрители оборачиваются друг к другу и начинают шептаться. Я смотрю на Сукара, который качает головой, а потом на Эсснай. Она спрашивает:

– Ты знала об этом?

– Нет, – говорю я тихо. Я потрясена не меньше остальных и не понимаю, почему мама так долго ждала, чтобы поделиться такой важной новостью. Подобную проблему следовало обсуждать сразу.

– Мне не сообщали ни о чем подобном, – говорит визирь, нахмурив брови.

– Во время нашего недавнего бдения я молилась оришам, – говорит Арти, обращаясь к публике, – и увидела нечто ужасное. Во время общения с оришами моя ка бродит по нашему великому городу, и наши господа открывают мне довольно странные вещи.

Я снова смотрю на постамент Всемогущего. Второй сын Тайрек наклоняется, чтобы привлечь внимание отца, но тот отмахивается от него. Всемогущий занят тем, что смеется над чем-то, сказанным принцем Дарнеком.

– Кто-то злой и опасный бродит по ночному городу и крадет детей, – тихо говорит Арти. – Я могу видеть этого человека только мельком, поскольку что-то его защищает.

Одежда визиря идет складками, когда он поворачивается лицом к мастеру оружия – своей сестре-близнецу:

– У вас есть хоть какие-то доказательства?

У генерала Солар и визиря одинаково резкие черты лица и темные глаза. Генерал возглавляет вооруженные силы Королевства: жандары, городская стража и шотани.

– Сегодня утром я получила отчет. – Голос генерала Солар такой же холодный, как и у ее брата. – Я уверена, что начальник городской стражи быстро обнаружит и арестует нарушителя.

– Хотела бы я быть столь уверенной, – говорит Арти. – Но речь идет не об обычном похитителе. Не каждый может скрыться от нашей магии.

Бараса, провидец племени Зу, добавляет:

– Должно быть, здесь замешана антимагия.

Зрители громко вздыхают, и мой взгляд падает на гребень визиря. Антимагия содержится в костях крейванов. Их нет ни у кого, кроме Омари и королевской семьи. И на рынке они явно не продаются. Уже много веков никто не видел ни одного крейвана-вампира. Они исчезли после того, как полностью уничтожили целый легион Армии Королевства за одну ночь.

Нетрудно догадаться, на что намекают Арти и провидцы. Все знают историю о предке визиря и Руджека, который сражался с крейванами в долине Алу. Он убил монстра, а потом сделал из его костей талисманы, чтобы защититься от влияния магии. Только подобный артефакт может скрыть владельца от провидцев.

Всемогущий наклоняется вперед. Его бритая голова блестит от золотой пыли.

– Вы обвиняете Омари?

Я замечаю, что о его семье – о семье Сукаров – не идет и речи.

– Это, безусловно, довольно смелое обвинение, – говорит Арти, ни подтверждая, ни опровергая утверждение Всемогущего. – Я говорю лишь о том, что у чудовища есть амулет из кости крейвана. Мне это ведомо благодаря видениям. – Она бросает косой взгляд в сторону визиря. – Никто не станет пятнать подозрениями доброе имя Омари… но разве мы так скоро забыли о происшествии на рынке?

Арти замолчала, дав всем обдумать ее слова. Абсолютно все в Колизее затаили дыхание. Она имеет в виду то, что произошло после Обряда. Ре’Мек учредил его в качестве напоминания о жертве во имя простых смертных. Сто двадцать оришей пали в бою, чтобы остановить Короля Демонов и его ненасытную жажду человеческих душ. Стены Храма пестрят письменами с инструкциями для ритуала – но неизвестно, когда Ре’Мек вновь потребует его исполнения. С момента последнего Обряда прошло уже много лет.

Провидцы придумали смертельно опасные испытания для добровольцев, чтобы испытать их интеллект и стойкость. В прошлый раз они столкнулись с враждебной пустыней, не имея при себе ничего, кроме легкой одежды. Стремясь оставить свой след в истории, старшие сыновья визиря – Уран и Джеми – вместе вызвались участвовать в испытании. В конце концов Обряд уничтожил их разум точно так же, как это случилось со многими до них.

Последний Обряд был пять лет назад – единственный Обряд в моей жизни. В живых после него остались лишь треть участников. Очень немногие вернулись в здравом уме.

Меня не было на рынке в тот день, когда Джеми убил торговца. Свидетели говорят, что он пришел в ярость из-за пренебрежения. Он торговался с человеком из Эстерии о цене тонкой вуали, которую хотел купить для своей матери. Спор зашел слишком далеко, и он перерезал торговцу горло. После этого визирь отправил его и его эскадру на задание далеко от Королевства. Он и сейчас там. Визирь назначил другого своего сына, Урана, послом на Север. Руджек говорит, что большую часть времени он проводит взаперти в своих комнатах, отказываясь видеть кого-либо – даже свою жену. У него случаются регулярные припадки ярости, во время которых личные помощники должны удерживать его со всех сторон.

Холодок пробегает у меня по спине, когда я вижу, как побледнело лицо Руджека. Мне так хочется подойти к нему – но я знаю, что это только ухудшит ситуацию. Наши родители даже не догадываются, насколько мы близки.

– Где твои сыновья, визирь? – говорит Арти своим зычным голосом. – Я уверена, что им бы хотелось обелить свои имена.

Моя мать воспользовалась информацией о похищениях на собрании, чтобы нанести удар визирю. Ей все равно, кого еще она может обидеть. Как обычно. И все же вопрос о пропавших детях попадает в точку. Судя по шепоту в Колизее, не мне одной интересно, кто мог совершить нечто настолько ужасное. Мой взгляд снова находит Руджека, и у меня внутри все сжимается, когда он отводит глаза в сторону.

По словам моего отца, в каждом есть немного магии – только в нашей семье ее больше, чем у многих. Он говорит это посетителям, которые приходят в его магазин, чтобы они чувствовали себя особенными. Оше прекрасно знает, что это неправда, но людям нужно во что-то верить. Нет никаких сомнений в том, что у выходящей из Колизея толпы нет никакой магии. А заодно сострадания и совести.