Виктория Козлова - Последний костер [litres]

«Сегодня вернулся на свою базу, слава Ульгу. Еще неделя и я бы сошел с ума, честное слово. Поклонники Анвара становятся все более нервными с каждым днем. Конечно, я могу их понять – когда твой бог не откликается, это заставляет страдать, а их бог молчит уже долгое время, но ведь надо уметь как-то сдерживать себя! Хотя о чем это я, когда огнепоклонники были сдержанными? В общем, я был безмерно счастлив увидеть родные стены своего кабинета. Единственной радостью в этой поездке для меня было знакомство с Ритусом. Он тоже жрец Ульга и у него просто чудесный голос! А сколько сказаний он знает, это просто не поддается воображению! Каждый раз, как выпадала возможность, я просил его спеть мне что-нибудь, а потом старательно записывал новые баллады, да вот беда – забыл песенник! В следующий раз, как буду на Девольской базе, заберу свои записи, но, боюсь, это будет нескоро. А теперь пора возвращаться к работе. Похоже, без меня тут вообще никто ничего не делал, бездельники!

И надо не забыть отправить Ритусу бутылочку вина с первыми же торговцами, как и обещал.

А, еще нужно куда-то записать тему паролей от их базы – Господин горных дорог. Коль их покровитель Траст, так сразу дороги. Никакого воображения, честное слово».

После прочтения этих слов у скальда закружилась голова. Девол – это город недалеко от подножия гор на юге отсюда, и, судя по записи в дневнике, там есть еще одни такие же развалины, а в них… в них настоящее сокровище.

Внезапно Мальфри понял, что он не может допустить, чтобы эти записи попали в чужие руки. Он не знал целей их таинственного нанимателя, не знал, что ожидал найти здесь этот человек (или организация?), но твердо знал, что не может отвернуться от переменчивой Эйлив, которая буквально сама заключила его в свои объятия.

– Вигдис, – тихо сказал скальд. – У меня в руках сокровище.

– Что ты нашел? – тут же повернулся к нему командир.

Однако Мальфри смотрел не на него, а на жену, которая стояла позади. Он видел, что она колеблется, что не хочет выполнять задуманное, но он не отрываясь глядел ей в глаза. Женщина все еще сомневалась, когда командир с тихим звоном достал меч из ножен.

– Да и не важно, что ты там нашел. Звиняй, скальд, ничего личного.

Возможно, он хотел сказать что-то еще, но не успел – стремительным движением выхватив меч, Вигдис ударила в спину командиру. Превосходный фехтовальщик, с многолетним опытом и отличной интуицией, он успел что-то почувствовать или услышать, но уже ничего не успел сделать. Меч островитянки практически отрубил его правую руку, а скальд, выхватив нож, довершил начатое.

– Твари! – закричал Сурт, тоже выхватывая оружие и бросаясь в атаку.

От первого удара Вигдис увернулась, под второй подставила меч, а после ринулась в контратаку. Времени доставать щит не было, хотя она и не любила сражаться без него. Сейчас она хотела как можно скорее завершить схватку. Обменявшись несколькими ударами, противники сцепились, не желая отступать. На стороне Сурта была мужская сила, на стороне Вигдис опыт. Опыт победил, и уже через несколько мгновений глаза последнего из их охраны подернулись пеленой и перестали видеть этот мир.

– Неужели нельзя было по-другому? – устало сказала женщина.

– Они первые напали, – возразил скальд. – К тому же, дорогая, ты не представляешь, что я обнаружил!

– И что ты обнаружил?

– Путеводную карту, милая. Карту к моей мечте.

Очередная деревня на его пути. Или, вернее будет сказать Пути? Некоторые жрецы, даже имея возможность основать собственный приход или приобщиться к крупному храму продолжали свою бродяжническую жизнь до самого конца. Такие одиозные люди верили в свое высшее предназначение и именно таким образом понимали цель своего служения. «Смысл нашей жизни – даровать священный огонь», – так говорили они. В ордене таких фанатиков и уважали, и посмеивались одновременно. Кто же в здравом уме предпочтет ночевку в очередной нищей деревушке сытой жизни в храме? Янар отчасти был согласен с фанатиками от веры, но и понимал храмовых клириков.

Вечно на дороге, вечно в странствиях. Бесконечный путь затягивает и завораживает своим одновременным однообразием и разнообразием. Иногда Янару казалось, что все, что можно увидеть в этом мире, он уже повидал; а иногда он резко осознавал свою ничтожность и вопиющее невежество, столкнувшись с чем-то необычным и поражающем воображение.

Долгая дорога настраивает на размышления. Шагая и шагая, человек не замечает, как погружается в некий транс, совершенно непохожий на тот, в который впадают служители богов во время молитв. Призывая бога, жрец впадает в религиозный экстаз, отстраняется от своего тела, уступая его могущественной сущности. Дорога ведет себя по-другому. Можно сказать, что лишь в дороге человек остается наедине с собой, самим собой. В голову лезут мысли и непрошенные воспоминания. Вдруг оказывается, что что-то, что, кажется, ты должен был забыть уже давным-давно как нечто незначительное, засело в памяти и в такие моменты вырывается наружу. Забытый дом, келья в ордене, одно из свиданий с любимой… обрывки, осколки жизни, которая проходит чередой однообразных дней, заполненных дорогой.

Еще одна деревня. Совсем маленькая, удивительно, как в ней до сих пор живут люди. Возможно, ее спасает лишь то, что от большого тракта совсем недалеко, а на нем можно словить проезжающего мимо жреца. Ну и конечно, такие как Янар иногда заглядывают. Вот только, ожидая жреца можно замерзнуть насмерть.

– Ох, пан, слава Светлым богам, што вы до нас добралися! Уж и не ведали мы, шо робиць, шо нам делать да как жыць! У Дуньки в хаце очаг затух, да зусим. Ужо и Миця ей огня давал, и Стася, и даже Влада, упокой госпожа ее грешную душу! Да тольки тухнець, тухнець и усё! А як Никола дау, так евойный факел и зусим патух, данесци не успели. Цепер ёй ужо усе даваць баяцца, тут ка бы самим без огня не остацца.

Маленьким деревням тяжелее всего. Если в одном доме потух очаг, то разжечь его снова уже может и не получиться. А если получится, то сердобольные соседи поплатятся за это собственным благословенным огнем. Похоже, эта деревня находилась на грани вымирания, раз уже даже факелы из еще горящих очагов тухнут в считанные мгновения.

Удивительно, как чудо, настоящее божественное чудо может превратиться в рутинную работу. Янар вызывал огонь раз за разом, и тот вид, что повергает обычных людей в трепет, уже не вызывал в нем почти никакого удивления.

Молодой жрец вспоминал свои первые дни обучения в ордене, когда он и ему подобные детишки, открыв рты ходили по величественному храму, где в каждой нише горел вечный огонь. Они все еще не могли поверить в свою избранность, но уже преисполнились благодарности богу, позволившему им попасть в столь потрясающее место.