Григорий Шаргородский - Семена Злобы [litres]

Наш путь был недолог, и вскоре мы оказались перед отдельным деревянным домиком, размерами чуть превышавшим габариты стандартной бани. Внутри все было просто и даже аскетично. Стол, две широкие лавки, которые, похоже, также использовались как кровати. Картину дополняла икона в углу, на которую я перекрестился – нечего злить местных обитателей своими вольностями в отношении религии.

– Здравствуйте, брат Иннокентий, – обратился я к сидящему на лавке бородачу в грубой рясе и с большим, явно железным крестом на груди.

Эта парочка инквизиторов была словно негативом знакомой мне группе отца Андриана. Там главным был тщедушный старичок-священник, а помощником – звероподобный брат Савелий. А здесь главенствовал как раз приземистый и крепкий, как медведь, монах, а в помощниках у него ходил ботанистого вида молодой мужчина, да еще и с очками на носу.

– С чем пришел, видок? – угрюмо ответствовал мне старший инквизитор.

Смотри ты, какие мы осведомленные.

– С вопросами по поводу вашего отчета.

Брат Иннокентий невольно покосился на помощника. Значит, отчеты писал именно носитель очков. Оно и неудивительно – для широкоплечего монаха явно привычнее не перо, а топор или шестопер.

– И что тебе там не понравилось?

– Ваша уверенность в том, что все преступления не связаны с мистикой, – осторожно заявил я и нарвался на ожидаемую отповедь.

– Я двадцать лет борюсь со слугами врага рода человеческого и не пропущу даже запаха скверны. В телах ее не было, и знаки, которые какой-то скорбный головой дикарь накорябал на мертвой плоти, не относятся ни к сатанизму, ни к демоническим проявлениям.

– Но, может быть, они относятся к ритуалам каких-то местных богов?

– Не богохульствуй! – рявкнул монах, да так, что у меня в ушах зазвенело. – Помни о третьей заповеди.

– Извините, я неправильно выразился. – Испугать меня воплями уже давно было практически невозможно. – Но зачем-то же их вырезали?

– Я не стану разбираться с безумными фантазиями темных дикарей, – надменно фыркнул монах.

Но ты все равно остался в городе. Или тебя оставили на всякий случай?

Проговаривать свои мысли я не стал, а сказал совсем другое:

– А если мне понадобится помощь…

– Я тебе не помощник, видок. Разбирайся сам.

– Значит, если я столкнусь со слугами врага рода человеческого, вы безучастно останетесь в стороне?

– Я никогда не избегал боя со скверной! – зарычал монах.

Спорить с фанатиками – дело муторное, но провоцировать их так же легко, как детей малых, правда, с непредсказуемыми последствиями. Так что нужно отсюда сматываться. Главное я узнал, и теперь мне, в случае чего, достаточно будет ткнуть пальцем в супостата и сказать «фас», в смысле намекнуть, что вот там-де все черным-черно от скверны. А затем отойти в сторонку, чтобы не затоптали.

– Благодарствую за беседу, всех вам благ, и береги вас Господь.

Как боярин Ивана Грозного, я задом отступил к двери, едва ли не дымясь под испепеляющим взглядом монаха, а затем выскочил на свежий воздух.

Так, а теперь можно и отправиться на ужин к губернатору – слишком много калорий сжигает стресс. Времени оставалось маловато, но я успел заехать в гостиницу и переодеться в подобающий случаю гражданский костюм. Мундир был покупной и сидел на мне не так уж хорошо, а на губернаторскую чету было необходимо произвести максимально положительное впечатление.

Увы, посещение большого двухэтажного особняка не принесло практически никакой пользы, а загрузило меня таким количеством вопросов и подозрений, что становилось не по себе.

Встретивший меня у входной двери лакей принял верхнюю одежду, а затем проводил в обеденный зал, где за столом восседали супруги Черниковы – самая верхушка местной власти. Только вот какая загвоздка: на людей, обеспечивших процветание Якутской области, эта парочка ну никак не тянула. Губернатор лишь вяло откликнулся на мое приветствие, продолжив набивать брюхо разносолами. А вот моложавая и одетая в откровенное, на грани приличия платье падчерица наместника развила бурную деятельность и принялась строить мне глазки. Так могли выглядеть провинциальные помещики, закисшие от безделья и скуки в глухомани, а не люди дела и власти.

Ох, как же странно все это.

– Игнат Дормидонтович, – с воркующими нотками обратилась ко мне Варвара Ивановна, чуть нагнувшись вперед и демонстрируя шикарное декольте с не менее шикарным бриллиантовым колье, – вы и вправду лично знакомы с цесаревичем?

– Имел честь быть приглашенным на обед с его присутствием.

На секунду я погрузился в воспоминания о знакомстве со всеми отпрысками императорской четы. Мысли о Даше, как всегда, окрасили настроение в печальные цвета, но я тут же встряхнулся – не о том сейчас нужно думать.

Губернаторша максимально легкомысленным тоном расспрашивала меня о столичной жизни и моих знакомствах в высшем свете, но мне уже удалось уловить стальные искорки в ее взгляде. Мало того, мой защитный амулет чуть нагрелся, но то ли слабоватой ведьмой оказалась падчерица наместника, то ли слишком опытной, и ментальное воздействие тут же прекратилось.

От накативших мыслей стало дурно. Если мои предположения хоть чуточку верны, ситуация – хуже не придумаешь. Неужели все дело именно в этой женщине? Неужели именно она подбивала офицеров на должностные преступления, а затем убивала их, инсценируя шаманские ритуалы? Если это так, то мне точно нужно собирать вещи и, не заезжая в Топинск, валить сразу в Африку. Никто не поверит в то, что она является преступницей, а если и поверят, то предпочтут закопать наглого видока под якутской сосной.

Вот теперь я в полной мере осознал, что чувствовали бедный сахаляр Эргис и его покровители. Парня действительно пристрелили бы, даже поверив в предложенную им версию.

Косвенно мои предположения подтверждало и вялое поведение губернатора. Не иначе как она держала мужа под контролем. Даже полный пофигист или сексуально ориентированный в нестандартную сторону супруг не стал бы терпеть такой наглый флирт собственной жены с гостем, которого они оба видят первый раз в жизни.

Дальше на этом странном ужине я вел себя с осторожностью минера, который по пьяному делу зашел ночью на минное поле и прямо посередине оного протрезвел от осознания глубины залета.

В общем, ни расслабиться, ни поесть нормально в гостях не удалось. Кусок, в прямом смысле этого слова, в горло не лез. Особняк я покидал с огромным облегчением, но уже на выходе получил еще одну занозу в расшалившуюся паранойю. Подавая мне пальто, шляпу и трость, служанка сунула визитную карточку.

– Хозяйка будет ждать вас по этому адресу к трем часам ночи.