Марик Лернер - Война за веру [litres]

– Вы надеетесь бросить объединенное войско против них?

– Разве можно добыть больше славы, чем победив властителей мира? А где взять больше всего золота, как не у них в карманах?

– Без кораблей это невозможно!

– Получив побережье, получишь и корабли. – Она засмеялась каким-то дребезжащим смехом. – Это случится с тобой или без тебя, Фенек. Докажи, что ты умный, и возглавь поток, направляя свою сестру.

Она благословила и, резко повернувшись, вышла. Дальнейшее обсуждение явно не предусмотрено. Через минуту вошла Светлая.

– Надеюсь, ты уже не Семьдесят первая? – изображаю полное отсутствие зрения. Две серьги со знаком «Танит» на месте.

Она слегка оттянула ткань рубашки. Татуировка начиналась чуть ниже шеи и была совсем свежей, еще воспаление не прошло. Серьги можно потерять. Иногда вместе с ушами. Клеймо не свести. Там еще дата с названием обители и номером должна присутствовать чуть ниже.

– Поздравляю! – обнимая. – И как тебя отныне зовут?

– Мария! – заявляет с вызовом.

Им разрешают выбирать? Оригинально.

Из ее кармана на животе выскочил Пицли и с радостным писком перескочил на меня. Если б не предыдущие прыжки, недолго и испугаться. Уверен – нарочно.

Да-да, я совершил прорыв в здешней одежде, прежде такого не делали, но, посмотрев на меня, наряженного в пошитое женой, мгновенно оценили. Теперь у каждого взрослого есть карман на рубашке и штанах. Чаще всего на манер кенгуру спереди, но и на боках рубашек у особых модников.

Пицли сунулся мордой в руку и требовательно пискнул. Прекрасно знает, скотина мелкая, для него всегда есть нечто вкусненькое. Пришлось достать и скормить ему кусочек сыра. Занятно, но он никогда ни у кого больше не берет еду. Своровать может и делает это с огромным удовольствием, иногда прямо с тарелки, но даже у знакомых не берет. Предмет моей личной гордости и зависти детей, которых не подпускает.

– Красивое имя, – говорю с максимально невозмутимой мордой. – Очень редкое.

– Ты скажешь мне правду?

– Когда это я тебе врал? – всерьез обижаюсь.

– Ты действительно сын того Фенека?

Неприятно видеть, насколько я прозрачный и все тайны совсем не тайны. Для мепашканы тоже?

Деваться все равно было некуда. Ложь она почует сразу, жриц этому учат. Можно недоговорить или промолчать, соврать не получится.

– Никогда такого не слышала, – сказала она озадаченно, дослушав не очень длинный рассказ. – Никто из ныне живущих жриц в руках этот металл не держал, его принесли с собой зверолюди, и он жутко дорог, потому что редок. Они из рук не выпускают, и откуда у твоего друида, не ясно. Рунами можно передать силу – это бывает. Зрение, нюх, метаболизм – нам об этом рассказывали. Но ум и память? Я вроде видела след у тебя еще в Иберии, но не отложилось. Мало ли какие рисунки себе набивают. А это слишком на клеймо смахивало. Наемники часто такое делают, чтоб свой отряд отделить. Покажешь мне потом, хорошо?

– Конечно.

Пицли вопросительно пискнул.

– Много кушать вредно, – говорю наставительно, – толстым станешь и неповоротливым.

Он фыркнул презрительно и залез на плечо, цепляясь за материю рукава. Между прочим, весит не так мало. Есть подозрение, прекрасно знает, что в скором времени последует. Больших скоплений народа не любит и предпочитает в таких случаях ездить на мне.

– Зато теперь понимаю, откуда ты извлекал эти странные истории. Друид, как же. Взрывчатку он еще мог придумать. Никто не слышал про отпечатки пальцев, когда поделилась, наставницы проверили и убедились. Чистая правда, у всех разные. Опустынивание в результате вырубки лесов и необходимость посадок, чтоб не оказаться в пустыне, лесополос. Нигде в книгах не пишут про опасность, а ведь Азия, – она подразумевала Анатолию, – была некогда другой. В книгах это есть, но никто не связывал распахивание и выпас скота с изменением пейзажа. Атомная и клеточные теории, микробы и необходимость гигиены, хромосомная наследственность.

В голове нечто сложилось. Насколько я повлиял на ее веру? Не сознательно, но многое рассказал, включая обрывки собственных представлений о боге. Бирюк всегда верил в Единого и подчеркивал это. Мы неоднократно обсуждали иные, достаточно скользкие вещи. Предопределенность судьбы, свобода воли, готтентотскую этику, когда у меня украли корову – плохо, я украл – хорошо. Дорога дальняя, и вопросы она иногда задавала заковыристые. Правда, чаще меня несло, когда нечто вспоминалось по ассоциации.

– Ты знаешь, они проверили на мухах, но и прежде знали: все друиды рождаются от ведьм. Они могут не знать о своей сущности, но нечто передают по наследству. Мепашкана назвала это синдромом Стоппера.

Наверное, у меня на морде нечто отразилось.

– Прости, я не думала, что это тайна. Ты ж не просил молчать.

– Это теория. Доказать невозможно в отличие от клеточного строения организмов. Там хоть в микроскоп можно глянуть.

– Есть доказательство, – сказала Мария с полной уверенностью. – Обсудила с наставницей, а они уже проверили идею. И с мухами, и еще что-то делали.

Так вот мимоходом внезапно становишься Менделем.

– Про наличие общих признаков у магов известно давно. Просто прежде думали, от отца разница зависит, но доказать не могли, сколько ни пытались.

Скрещивание людей проводили на научной основе? Эти жрицы те еще кадры.

– Они могут быть трех видов. С явными физическими уродствами, и такие редко живут долго. С умственной отсталостью и трудностью в общении. Проще говоря – юродивые, хотя иные могут быть сильными в использовании искусства без всякого обучения. И опасными. А есть и третья, наиболее редкая. Они физически нормальны, но всегда низкорослы и евнухоподобны. Вроде все на месте, а не работает, как у мужчин.

И психика почти наверняка не в порядке. Мой знакомый имел малый рост и большие сдвиги в голове. Или это просто от бесконтрольности у него тараканы в башке завелись?

– Какое счастье, что я не маг! – говорю с чувством.

– Мне тоже не хочется родить такого сына, – сказала она еле слышным шепотом. – Какой он был, тот твой мир? – спросила после паузы.

– Более образованный, – отвечаю сразу, не задумываясь, – заметно комфортней, намного более сытый, легко доступный. Можно было съездить куда угодно, посмотреть на красоты природы или пирамиды. Государства были заинтересованы в благополучии своих граждан. Брали с более богатых налоги, давали бедным. Конечно, немало уходило на бюрократию, но и вышедших на улицу недовольных не убивали, а старались задобрить подачками. При этом люди остаются людьми. Алчные, жесткие, завистливые, но и добрые, готовые помочь чужаку без корысти и лечить любого независимо от положения.

– Рум, – произнесла Мария без колебаний.