Марик Лернер - Война за веру [litres]

А вот тут я крякнул. Посторонний может и не понять, но я прекрасно знал ее уровень владения лингвой. Конечно, говорить научилась, но не до такой степени! Несмотря на наличие жуткого акцента, звучало на удивление четко, рифмованно и совершенно по форме. Такое мог выдать хороший поэт из наших, но не чужая девочка, наверняка не понимающая доброй половины слов и тем более не способная собрать их в тот завораживающий ритм стиха.

Мне не кажется это случайностью. В Мавретане идея верховного ylim никого не удивит. У него нет имени, не зря частенько поминают Высокое или Глубокое Небо, но не конкретного бога. При этом чуть ли не у каждого рода есть свои мелкие божки, которых просят о помощи и ставят им каменные изваяния. Являются они детьми Всевышнего или его представителями, никак не договорятся и более умные люди.

На севере еще хуже. Есть зверобоги, воспринимающие людей как жертву. Есть боги, ненавидящие жизнь в любом ее проявлении, и есть покровительствующие людям. Все они являются сверхъестественными сущностями. Всем им можно (и нужно) поклоняться. Именно многочисленные боги и богини окружены реальным почитанием. Молиться Отцу всего сущего никто не станет, ему нет дела до забот отдельного человека. И если он обратился напрямую…

– А потом сказал: «Люди вечно сомневаются. Пусть у тебя будет доказательство». Я открыла глаза и увидела сидящего на краю ямы Пицли.

Она, явно красуясь, щелкнула пальцами, и через секунду из травы выскочил маленький зверек. Солонок. Дальний родственник хорька и ласки. Один из самых маленьких и притом опасных хищников, способных убить животное раз в пять больше себя и не отступающих перед врагом. Такой запросто пальцы откусит, если не понравишься. Пицли – это озорник, и вряд ли самой пришло в голову дать такое имя. Говорят, почтари своих не называют, они сами сообщают кличку.

– Теперь у меня есть Спутник! – заявила с вызовом.

Плохо. Опасно. Никогда о таком не слышал. Жрицы не боятся зверей, и те их слушаются, однако в первый раз такое вижу. Спутники бывают исключительно у мужчин. Неудивительно, что заперли. Не хотели слухов. А теперь я должен думать головой, а не сердцем? Не жрицы – я. Большое спасибо за доверие. Пойдет нечто не так, они в стороне.

– Знаешь, почему карателей боятся? – Мы со зверьком внимательно изучали друг друга. Такой своим видом никого не напугает, но частенько этим и ценен. – Не из-за умения драться, хотя большинство покажут неплохой класс и среднего воина уделают. И даже не из-за стоящего за спиной клана таких же. Они видят и реагируют в любом положении, и застать их врасплох практически невозможно. Следят чужими глазами.

Мария энергично кивнула.

– Так. А еще сидит себе рядом и передает разговоры. До сих пор не понимаю, как это возможно. Хвала Всевышнему, только по просьбе, иначе давно бы спятила от чужой болтовни, зато способен на достаточно большом расстоянии.

Я не просто попал, никто про передачу картинки не докладывал, но еще и получил сверх того.

– Никому, – раздельно говорю, – никогда, даже лучшим друзьям, любовнику и мужу больше никогда об этом не говори. Будут бояться. И могут твоего Спутника попытаться убить. – Протягиваю руку и легко касаюсь между ушей.

Пицли вздрогнул и отодвинулся. Кусаться не стал. И вообще агрессивный вид не принимает. Потому предложил маленький кусочек вяленого мяса, оставшийся с дороги. Он обнюхал и благосклонно принял из рук. Разобраться б еще, насколько его доброе отношение зависит от Светлой и ее настроения. Ну это со временем. Если получится. Любопытно ж!

– Для всех просто дрессированный, ага?

– А Бирюк?

– С ним имеет смысл поговорить откровенно, – подумав, соглашаюсь. – Только попроси заранее дать слово, чтоб дальше него не пошло. Наверняка чего-то подскажет и посоветует. Если честно, – говорю давно обдуманное, – всегда подозревал, что есть нечто общее между ведьмами и друидами, жрицами и карателями. Некоторые мужчины тоже лечить могут. Если тебе и другим дан этот странный дар, значит, в том есть смысл. Ты можешь не видеть его сейчас, но ничего плохого в его использовании нет. Да и не об этом хотела говорить. Скажи вслух – прямо.

– Если Единый говорил со мной, – произнесла Мария, помолчав, – что я должна делать?

– Вот! Это главное! Резвость коня проверяется скачкой, умелость воина боем, истинность утверждения доказательством. Сейчас не нужно делать НИЧЕГО. – Последнее слово я произнес буквально по буквам. – Не требуется звать и ждать. Если он обратился к тебе один раз, непременно объяснит. И вот тогда…

Идея единого ylim несовместима с племенным патриотизмом, так как предполагает равенство всех людей. В теории замечательно. Практика говорит иное. Люди, не принадлежащие к его собственному племени, – чужие, и к ним нужно относиться совершенно иначе, чем к соплеменникам. Ох, жаль, что ничего толком не помню по религиям того мира. Никогда не интересовался обрядами. Одни штампы и общие сведения про крестовые походы без подробностей.

– А пока, – произношу вслух, – не забивай голову излишними мыслями. Время придет, и не стоит его торопить.

Я пялился в свиток уже минут десять, ничего не понимая. Зашедшую мепашкан заметил, лишь когда рука легла на плечо. Поспешно вскакиваю с машинальным приветствием. Столь же небрежно она благословляет. Мы настолько давно знакомы, что не стараемся изображать политес сверх стандартного. За прошедшие годы ее морщины стали резче и ходит не так бодро, а мозги работают, дай мне в таком возрасте не хуже.

– Фенек, ты до сих пор не изучил все наши свитки? – сказала со смешком.

Как только я себе мог позволить, принялся скупать старинные книги. Во-первых, официальные полулегендарные версии истории не устраивали. Во-вторых, в отличие от Земли очень многое пока сохранилось. Например, несколько трактатов о земледелии, разведении коней и географии на пуническом языке. Вполне себе реальные рекомендации и прекрасно подходящие для окружающего региона. Римляне просто перевели оригинал. Зная южно-иберийский, можно разобрать, хотя и разница как между польским и украинским. А лингва тамазигхт даже ближе к прежнему финикийскому, зато буквы пришлось учить совсем другие. На слух воспринимаю практически свободно. Мой личный секретарь читает нередко вслух для всех в назидательных целях.

В-третьих, на Востоке до сих пор существуют эллинистические государства аж до самой Индии. Эдакий синтез тамошних ираноязычных кочевников и греческой культуры. Философия меня не интересует, но научные достижения – весьма. Да и исторические трактаты не столь предвзяты.

В обители имелась собственная неплохая библиотека. Копиями жрицы спокойно торговали. Мы регулярно обменивались новыми поступлениями. Переписывать чужие сочинения дело сложное и тяжелое. Обычно им занимаются рабы. В монастырях грузили послушниц, но далеко не все способны красиво, грамотно и четко писать. До сих пор считается достижением девять строк в минуту без единой помарки. Одно могу с удовольствием заметить, мои ручки идут нарасхват. Я три месяца ходил с сине-черными руками от чернил в поисках правильного загустителя. Плюс еще и в том, что они теперь от воды не текут. Скорее бумага расползется. И все равно привычку пробить не удалось. Предпочитают стандартный свиток. Склеить страницы, аккуратно прошить, снабдить обложкой требуется навык, а зачем сменять привычки?