Хэйлоу Саммер - Истинный принц [litres]

– Хочешь, я поговорю с ней?

– Зачем? – спрашивает Випольд. – Чем это поможет?

– Ну, если я увижу, что она убита горем, то поговорю с Каниклой и постараюсь воззвать к ее совести. У нее доброе сердце. Может быть, приглашу жену повара к нам домой. На самого повара мы рассчитывать не можем, ему ты головомойку уже устраивал, и это ни к чему не привело. Но если сама Каникла запретит повару обхаживать ее, он, возможно, перестанет это делать. Хотя я буду жалеть об этом, потому что довольно сильно пристрастилась к его изобретениям.

– Из-за этих изобретений он пренебрегает своей настоящей работой. Мои родители дважды предупреждали его. Если так будет продолжаться дальше, его уволят, и тогда в любом случае всему придет конец. Он переедет в очередную провинцию, где его примут с распростертыми объятиями, а Каникла никогда больше его не увидит.

– А почему ты сразу этого не сказал? – спрашиваю я, сделав глоток чая из своей чашки. – Для меня это убедительный аргумент. Я позабочусь об этом, обещаю!

Випольд с довольным видом смахивает с лица ярко-рыжие пряди. В последнее время его волосы длиннее, чем принято носить в Толовисе, и принц оставляет их распущенными. Помимо этого, он отращивает себе бороду. Не знаю, что думать по этому поводу, потому что Випольд по своей природе ну никак не походит на медведя. Он, скорее, похож на своих поджарых, счастливых охотничьих собак, а у них нет рыжих бород – только добрые морды с преданными, верными глазами.

– Ты даже не удивлена, что я до сих пор здесь, – говорит Вип. – Испе́р сказал, что он выгнал меня из Толовиса?

– Что?

– Ну, в его устах это звучало иначе. Он сказал: «Тебе лучше не появляться здесь какое-то время. Займись делами в своей стране. Мой отец не лучшего мнения об Амберлинге, и чем меньше он видит и слышит о вашей провинции, тем лучше». И что мне было делать? Есть вещи похуже, чем вернуться домой, хотя меня крайне беспокоит вся эта история с покушением. Если информация о том, что преступник родом из Амберлинга, – правда, это очень плохо для нас, Клэри.

Я киваю и нервно грызу кусочек печенья. Мне очень хочется рассказать Випу обо всем, что знаю. Но я не могу этого сделать. Любой посвященный – риск для меня. И все же я решаюсь затронуть тему, которая беспокоит меня больше всего.

– Что тебе известно о древней магии? – спрашиваю я. – Испе́р говорит, что здесь, в Амберлинге, она до сих пор жива. Живее, чем где-либо еще.

– Тебе известно мое имя и звание, – отвечает Вип. – Они возникли не из воздуха.

– Ты имеешь в виду – Эргон Алабаст Ибус Хаттила Випольд Верный, Принц Нетленной Твердыни, Хранитель Мира и так далее и тому подобное?

– Хранитель Мира и Справедливости по ту и эту сторону Большой воды, засвидетельствованный и благословленный Великими и Мудрыми, помазанниками и посланниками рыцарей Круглого стола Кинипетской Империи, согласно договору и честному слову, данному в заверение оного, до и после смерти, и, стало быть, навсегда и навеки Хранитель нашего Королевства.

Ага, точно. Эта проповедь написана под портретом Випа в главном холле замка. Та же подпись красуется под портретами его отца, деда и прадеда. Признаюсь, я никогда не задумывалась о том, что это может значить. Я лично считала, что это нечто вроде напыщенной традиционной чепухи, но, когда Вип цитирует подпись, выпрямляюсь на своем стуле и обращаюсь в слух.

– И что это за Великие и Мудрые, что за помазанники?

– Великие, вероятно, боги, – размышляет Вип. – Мудрыми, по-видимому, являются духи природы и земли. Помазанники – бывшие правители или, в более широком смысле, – души предков, которые нас защищают.

– Понимаю. Так вот почему там говорится: до и после смерти . Бедный Вип. Если это правда, то твое служение людям с твоей смертью не закончится.

Его лицо вытягивается.

– Да уж, согласен, страшно представить. Но если отнестись к этому серьезно и последовательно продумать эту мысль, то получается, что мои предки все еще бродят по Амберлингу и совсем не рады тому, что нас объявили имперской провинцией. С другой стороны, если бы император не оказал нам такую щедрую помощь, эта суровая зима стала бы для нас тяжелой. Я будто пытаюсь усидеть на двух стульях сразу.

Скорее пробурчав себе под нос последнюю фразу, Випольд тоже берет печенье.

– Что еще за стулья? – спрашиваю я.

– Увы, многие старожилы Амберлинга, и мой отец в том числе, не могут смириться с новыми обстоятельствами. Они втайне надеются, что император рассердится настолько, что отсоединит нас от Империи. Но это обернется катастрофой. Времена изменились. Мы зависим от мира, с которым ведем торговлю. Если император изолирует нас от других провинций, возникнут большие проблемы.

– А что насчет древних колдунов и волшебников? Вайдфарбер был в Амберлинге единственным или есть еще?

– Об этом хочет узнать Испе́р, а не ты. Верно?

Иногда я недооцениваю Випа. То, что принц проявляет такое добродушие, вовсе не означает, что он наивен.

– Я тоже хочу, – утверждаю я. – Моя фея всегда говорила, что ее бабушка творила магию по-старому, а теперь этого уже никто не может делать.

– Ты знала, что в жилах представителей королевского рода течет древняя кровь? – говорит Вип. – Когда я был маленьким, в замок постоянно приходил один жуткий старик и давал мне уроки. Например, он хотел, чтобы я с помощью зеркала обучился блуждающему взору , и утверждал, будто я могу творить чудеса, призывая духов. Мне все это представлялось очень захватывающим. Одна только мысль о том, что с помощью магии можно превратить желтую глазурь на моем торте в голубую, стоила всех этих усилий!

Тут он останавливается и усмехается, глядя на меня.

– Ты и правда думал, что сможешь этому научиться?

– Да, думал, – признается он. – Старику со мной пришлось несладко. Он буквально обломал об меня все свои зубы. Не то чтобы они у него были – он говорил так невнятно, что я едва его понимал. Голова его была похожа на сморщенное темно-коричневое яблоко. Я боялся его, но в то же время что-то в этом старичке безумно очаровывало и притягивало меня.

– Что с ним стало?

– Он был очень стар. В один из дней он не пришел, и тогда отец объяснил мне, что учитель стал призраком. В течение нескольких недель мысли об этом беспрестанно преследовали меня; я думал, что старик все время за мной наблюдает. Но в какой-то момент перестал верить в его силу, и после этого стало легче.

– А что такое блуждающий взор ?

– Говорят, именно с его помощью в древние времена короли следили за своим королевством. Они смотрели в зеркало и видели в нем то, что происходило в дальних краях. Но, когда я практиковался со своим учителем, ничего не происходило. Быть может, раз или два зеркало потемнело, но на этом все. Отсутствие у меня способностей довело учителя до белого каления, и он даже заподозрил мою мать в том, что она подарила отцу ребенка от другого мужчины. «В его жилах нет королевской крови», – кричал он. Представь себе. Но об этом мама рассказала мне гораздо позже. Она терпеть не могла того старика.