Александр Воропаев - Новые люди. Том 2 [litres]

– Ветер, ветер! Сгорит вся деревня! – кричал кто-то.

– Пожар! – Улицу запрудили сотни ног. Со всех домов, перескакивая через тыны палисадов, выскакивали мужчины, ребята и старики. Все бежали туда, откуда доносились хлесткие звуки рынды. На деревенскую площадь.

Когда они прибежали туда, Ардо пришлось пробиваться сквозь толпу. Вся небольшая площадь была забита людьми.

В середине ее по каменному червяку расхаживал рыцарь Цветов. В руках у него была большая бронзовая рында и обнаженный меч.

– Ага! – закричал он. – Набежали! Дети тараканов. Подлые трусливые создания. Испугались пожара? Где вы были, когда в вашу дрянную деревеньку прибыли благородные рыцари? Почему вы попрятались в свои норы и не встретили нас, как полагается? Трусливые земляные блохи!

Ардо остановился и упер руки в бока. Рядом тяжело дышал Йиржи. Лицо у него было изумленное.

– Забодай нога ногу! – восхищенно произнес Сигас.

Крестьяне стояли молча. У некоторых в опущенных руках были деревянные ведра. Они с ужасом смотрели на чужака, расхаживающего по каменному изваянию.

– Что вы смотрите, подлые трусливые землеройки. Вы думаете, мы будем защищать таких неблагодарных людишек? Пусть вас сто раз ограбят, убьют ваших отцов, похитят ваших женщин, продадут за море ваших детей, тогда, может, в ваших пустых головах затеплится разум, а в груди появится ярость и чувство уважения к людям, согласившимся вас защищать. Вас так много. В два, три раза больше, чем разбойников. И вы смеете трусить? Смеете перекладывать свою защиту на кого-то другого? Если бы я знал, что существует на свете деревня с такими отъявленными трусами, я давно пришел бы сюда и сам ее ограбил. С одной лишь палкой в руке.

Крестьяне стояли с опущенными плечами. На них сыпались все новые оскорбления.

– Ну вот, – сказал Матиуш смеющемуся Казимиру, – теперь с нами действительно еще один рыцарь.

Вечером зарядил дождь. Они сидели под соломенной крышей, по которой шелестели пряди теплого дождя. Всех всадников разместил у себя Ремс.

Хижина его была не самая большая в деревне, но он жил один.

– Простите, что здесь так мало места, – поклонился крестьянин. – Это маленький дождик, через одну чашку чая он пройдет… Я знаю, рыцари не привыкли спать на полу, но я сделал все, что мог. Сено очень хорошее – свежее и мягкое. Вот здесь под навесом всю ночь будет гореть огонь. В бочке чистая вода. Сейчас принесут ужин. Будет рис и целая жареная курица.

– Целая курица. На всех? – сказал со смехом Сигас. – Какая неслыханная щедрость. Когда нас обещали хорошо кормить, в голове представлялись, по крайней мере, бизоны на вертеле.

Рыцари уселись вокруг огня. Для домашнего очага в земляном полу была вырыта круглая яма, обложенная по краю речными камнями. Крестьянин вынес из клетушки круглые тюфяки, набитые травой.

– Какая странная у вас деревня, – сказал ему Кади. Он подсунул под себя сразу два тюфяка и в блаженстве вытянул ноги. – Я не увидел ни одной женщины. Только мужчины, старики и дети. Как же вы обходитесь?

– Мы все умеем делать. Мы крестьяне, – поклонился Ремс и удивленно поднял плечи, глядя на рассмеявшихся всадников.

– Что, разве у тебя нет жены? – спросил Куки. – Он стоял возле занавески и рассматривал маленькое бронзовое зеркало на довольно искусно сделанном, плетенном из ивовых ветвей шкафчике.

Крестьянин замотал головой и попятился от него. Под навес вошла старуха с глубокой миской. С ней были двое мальчишек и девочка. Они разложили на камне широкие листья мнемы и расставили глиняную и деревянную утварь.

Крестьянин согнулся и открыл крышку. Запахло вареным рисом и жареной птицей. Рыцари окружили камень.

Дети стали в сторонке и спрятали руки за спиной. Крестьянин шикнул на них, и они, один за другим, исчезли в темноте. Старуха поклонилась и поковыляла за ними. Осталась только маленькая девочка. Она смотрела блестящими глазенками, как рослый рыцарь достал кинжал и споро порубил курицу на кусочки.

– Ну, что смотришь, – спросил у нее Медведь. – Хочешь есть? Хочешь?

Он оторвал кусок лепешки, обмакнул ее в птичий жир и протянул ребенку.

– На, держи. Не бойся.

Девочка протянула обе руки и схватила угощение. Она жевала лепешку, не отводя глаз от мужчины.

– Вот хорошо, – сказал он. – Слушай девочка, а есть у тебя старшая сестра? – Он поднял руку, показывая рост. Такая же глазастая, но постарше. А? Есть?

– Не пугай ребенка, Кади, – сказал Казимир. – Тебе же сказали, они сами обходятся.

Из темноты появилась старая крестьянка. Она схватила девочку за руку, и они обе исчезли.

Всадники сосредоточенно насыщались. Куки взял комок риса, обмакнул в жир и отсел от камня к костру.

– Так как нам тебя называть, рыцарь Цветов? – спросил Ардо.

Парень перестал жевать, посмотрел исподлобья на всех. Брови его нахмурились озабоченно.

– Я забыл, – признался наконец он. – Как там было написано на этом дурацком камне. – Все негромко засмеялись. – Пусть будет, как у меня там в родословной.

– Фефел?

– Нет, лучше. Вот то второе, что ты прочел.

– Значит, Мифун? – предположил Ардо. Парень согласно кивнул. – Ну ладно, пусть будет Куки Мифун. Звучит складно…

Посмеиваясь, рыцари стали расходиться по хижине. День был длинный, и после ночлега под открытым небом душистое сено было не худшей постелью.

На следующий день Ардо вместе с Раймондо Сигасом и Казимиром Кочем занялись изучением местности. Деревня лежала между двумя холмами с одной стороны, и полями, которые переходили в низкие болота, – с другой. Речка Рожайка пересекала одну из улиц возле дома старосты.

Сигас достал из сумки кусок старого пергамента, сплошь усеянного пометками о каких-то долгах. Он немного подскоблил обратную сторону телячьей кожи и использовал ее, чтобы нанести изображение двух улиц и ряда домов за речушкой.

Матиуш был рад, что рыцарь так серьезно отнесся к планированию их военной стратегии.

– Откуда приезжали бандиты? – спросил красно-черный всадник смуглого Ремса, который увязался за ними. – С какой стороны?

Крестьянин указал на холм, который поднимался за Рожайкой. Там к домам сбегала довольно пологая дорога.

– Всегда приходили оттуда? – уточнил Матиуш.

Крестьянин подтвердил.

Они вышли на мост возле дома старосты. Он был сложен из четырех толстых бревен, сверху обмазан глиной и присыпан землей. Дорога за мостом уходила вверх налево и скрывалась за деревьями.

Матиуш прошел до поворота и посмотрел вниз. Ветви над головой скрывали мост и людей на нем. Зато дом старосты был полностью открыт. На пороге хижины стояла Минора и смотрела за его действиями. Он вернулся назад.

– А если, спустившись, они обнаружат, что мост разобран, куда они направятся? – спросил он Ремса.