Александр Воропаев - Новые люди. Том 2 [litres]

– Когда уйти мне? Тогда пусть мне дорогу к кораблю укажут. Пусть выведут сквозь Скорбные ворота меня на ту тропу…

– Сюда идет корабль твой. Давно я весть послал к заставе Грозных Дев. И цепь опущена…

– Значит, мне не показалось. Я видел со стены…

– Пойми отца, Ассандр.

– Тебя винить я не могу, мой мудрый конунг. Ведь сам не знаю, чего хочу от жизни я своей. А шут сказал твой, что если есть сомнения у меня, то это значит, что сам я недостоин дочери твоей. Пусть будет так. Уйду, как недостойный. Но только… неужто суждено бежать из Роша мне, пока все спят, как тать в ночи, – украдкой. Последнего и слова не сказать принцессе Ингеборге.

Качемас засопел.

– Ну, хорошо. Ты прав, пожалуй. Проститесь с дочерью моей.

– Благодарю тебя…

– Но только здесь, сейчас. При мне и Хрорике. Чтобы оказии последней не случилось…

…Пришла взволнованная Ингеборга. Не ведающая, чего ждать и что ей объявят. Служанка убежала, прогнанная сердитой рукой конунга.

Принцесса прижала руки к груди. Переводила взгляд свой с Биорка на отца, на брата, насупленно сидевшего на высоком кресле.

Что думал юный конунг Хрорик, Ассандр даже не мог представить. Он осуждал своего отца или чужеземца, пренебрегшего его красавицей-сестрой и не ставшего ему родичем, или, может быть, Ингеборгу за то, что она позволила себе быть такой откровенно влюбленной?

– Что ждет меня? – спросила она, обращаясь к отцу. – Скажите мне скорее, зачем позвали вы меня к себе.

Качемас молчал. Биорк видел, что он не знает, как подступиться к этому разговору, и предпочел бы, чтобы этот труд взял на себя гость. Но Ассандр не хотел облегчать конунгу задачу. Ведь это его решение.

– Сестра, Ассандр Биорк нас покидает, – громко сказал с трона Хрорик.

– Совсем?! – воскликнула Ингеборга. – Сейчас?

– Да, дочка. Должен он покинуть Рош. Корабль его, мне доложили, сейчас причаливает к сходням. – Качемас подошел к принцессе и обнял ее за плечи. – Уже отдал свое я повеленье снабдить героя всем, что нужно. Ждет долгий путь его обратно в далекие от нас другие земли… Ты должна проститься с героем нашим навсегда.

– Навсегда?!

Ингеборга теперь смотрела на Ассандра.

– Но почему не может он остаться? Хоть ненадолго.

– Долг рыцаря зовет, и мы не вправе препятствовать его пути своим гостеприимством даже…

Качемас взял со стола рог и протянул его дочери. Принцесса расширенными глазами посмотрела на него, но послушно протянула руки и приняла сосуд.

– Ты знаешь наш обычай: встречаем гостя сладким медом мы и провожаем горькою полынью. Не льем мы слез, напиток наш за нас рыдает.

– Последний жест… – тихо произнесла Ингеборга.

– А мне нальешь? – донесся чистый и звонкий голос от дверей.

К столу грациозно приближалась высокая и красивая молодая женщина. Она была облачена в черное струящееся платье, поверх него был накинут золотой плащ, расшитый серебряными цветами и птицами. Светлые длинные волосы спускались на его сверкающую ткань. Из-под края одеяния были видны красные сапожки с золотыми каблучками.

Ассандр увидел, что Качемас смотрит на гостью ошеломленным взглядом. Он отпустил руку с плеч Ингеборги, сделал навстречу неожиданной гостье шаг и остановился.

– Гивьон! Ты? Но как это возможно…

– Узнал?

– Где пропадала ты?

– А это что? Твое, наверное, семейство здесь. Да, вижу я в лице девчонки и отрока на троне черты твои… Где пропадала я? Как смеешь спрашивать меня ты? Когда ты сам прогнал меня недрогнувшей рукой в холодный мрак. Блестящий юный рыцарь, наследник Роша Качемас, дружок мой тайный. Какой ты статный был. И как любила я твоими кудрями играть златыми. Когда ты околдовывал меня любовными медовыми речами. И все, что я могла отдать тебе, ты получил до самого конца. И как не взять. Что ж, усы кота уже в сметане. Наелся он. И сыто смотрит на другую. Она принцесса, не чета мне. Ей руку жмет, в глаза глядит. При всех гостях они обряд проходят и прыгают через огонь. Ему теперь она супруга, ну а меня он гонит прочь. Ему священный долг велит так поступить.

– Но как же молода ты… Разве так бывает? Как сохранила молодость свою ты? Это – чудо!

– И я должна была отныне забыть все ласки, все слова, что ты дарил мне изобильно, и удалиться в ночь, и навсегда.

– Но это была воля моего отца. Нашел он мне невесту. И как послушный сын, я должен был жениться на девушке, что стала позже матерью для Ингеборги.

– Зачем ты прах отца тревожишь? Что было дальше в брачную ту ночь? Напомнить? Тайком ты с пиршества ушел, ходил по пляжу и в темноте кричал над морем мое имя. Я сжалилась, пришла к тебе…

– Хотел с тобою попрощаться… – Качемас был смущен и украдкой бросил взгляд в сторону недоумевающей дочери.

– Той ночью я понесла ребенка от тебя.

– Ребенка?

– Сына.

– Но… ведь спустя… быть может, год иль два ты вновь пришла ко мне. И почему тогда ты не открылась?

– Твоя жена узнала о моих ночных визитах. Чем кончилось? Опять напомнить?

– Чем кончилось? – эхом повторила Ингеборга.

Она, не отводя глаз, смотрела на незнакомку.

– Узнав, что ей супруг неверен, мать твоя… она была тогда, как ты, юна, взошла на самую высокую в замке башню и бросилась с вершины в море. Я знаю. На дне ее теперь могила.

Гивьон смотрела на блюдо в центре стола, на его страшное украшение – косматую голову тролля. Глаза сраженного монстра были полузакрыты, серые губы сложены в скорбную гримасу.

– Я никому несчастья не хотел доставить, – сказал Качемас.

– Теперь опять ты счастливо женат, – медленно произнесла гостья, переводя взгляд на своего старого любовника.

– Я никогда тебя не забывал… Но как ты молодость свою доныне сохранила?

– Зачем пришла сюда ты? – воскликнул сверху Хрорик.

– Пришла за головою моего я сына. Искромсанное тело мне его вернули. А голову оставили на поруганье. Еще… твою… я жизнь возьму! Детоубийца!

Красавица угрожающе вскинула обе руки, позолоченные ногти показались Биорку когтями. Плащ взметнулся в стороны крыльями огромной хищной птицы. По потолку зала Свиглов побежали золотые и серебряные всполохи.

В руках у разъяренной гостьи сверкнули вытянутые из-за пояса узкие клинки, то ли ножи, то ли кинжалы.

Качемас сильно оттолкнул дочь в сторону, к стене, выхватил меч и вскочил на стол. Гивьон зашипела на него, как змея, в мгновение ока она была на другом конце стола. Ее разделяло с бывшим любовником блюдо с головой их отпрыска.

Спина ее согнулась, она вытянула вперед шею и обнажила резцы, как дикая кошка.

– Да ты – идиза фьорда, ведьма водяная, исчадье темноты, блуждающий и кровожадный дух морской! – крикнул Качемас.

– Узнай, любовник мой, с кем ложе ты делил! – ответила Гивьон с искаженным лицом. – С кем предпочел ты мед утех собрать. Отвергнув глупую девчонку.