Дана Арнаутова - Грани безумия. Том 1

Аластор поморщился, понимая, что драть с бедолаги последнюю шкуру просто бесчеловечно, однако и полностью простить недоимки нельзя, это станет опасным примером для остальных, что примут подобный поступок короля за слабость и глупость.

Он вчитался в рекомендации Аранвена, который советовал на три года освободить поместья лорда Эдалана от налогов, но взамен обязать его предоставить работников для новых королевских мануфактур, которые уже начали возводить на землях короны. По расчетам канцлера за это время новоиспеченный глава рода сможет восстановить поголовье скота и вернуть в оборот пахотные земли, которые обнищавшие крестьяне перестали обрабатывать лет десять, а то и двадцать назад. Конечно, забирать у Эдалана слишком много людей тоже нельзя, но лорд в любом случае не сможет сейчас прокормить всех, а для работы на мануфактурах годятся и женщины, и подростки, и немолодые уже мужчины, так что пусть сам выбирает, кого на эти три года отдаст короне. А основную сумму долга, замороженную на это время, Эдалан сможет выплатить позже в рассрочку.

Согласившись с канцлером и сделав нужную пометку в документе, Аластор принялся читать дальше, невольно выглядывая знакомые имена. Среди должников не было ни Бастельеро, ни Ревенгаров, ни Кастельмаро, ни дражайших родственников Райнгартенов, ни, разумеется, Аранвенов – о последнем странно было даже подумать. Зато в нем ожидаемо нашлись Сазерленд и Логрейн.

Первого канцлер сухо посоветовал проверить при помощи королевских налоговых эмиссаров – была, оказывается, в его ведомстве такая служба, имеющая широкие полномочия, но только по личному приказу короля.

Второй должен был в этом году передать права главы рода племяннице, и требовать уплаты задолженности следовало уже с нее, но только после отчета лорда Логрейна Опекунскому Совету. До этого момента вопрос налогов повисал в воздухе, потому что по бумагам геральдической коллегии девица считалась уже совершеннолетней, но в наследство официально не вступила, а будучи профанкой, и вовсе не могла распоряжаться родовым имуществом в полной мере.

До замужества юной леди следовало найти управляющего, которым мог остаться ее дядя, но только после тщательной проверки на должное исполнение обязанностей опекуна. После замужества имущественные права переходили к супругу леди, но, опять же, с ограничением, касавшимся земель майората. Насколько понял Аластор, если Опекунский Совет решит, что Логрейн управлял имуществом племянницы недобросовестно, опека над юной леди переходила к короне.

Он вспомнил, что канцлер уже говорил об этом и настаивал на скорейшем визите леди Логрейн ко двору. Кстати, а самого Логрейна что-то давно не видно. Может, как раз вернулся в Озерный край за племянницей? Надо будет уточнить…

Дальше пошли должники помельче. У кого-то демоны разорили деревню или поместье, кто-то пострадал от непогоды, три семьи лишились главы, а новый по каким-то причинам еще не вступил в права… Дочитав бумагу, Аластор сделал пометки там, где был полностью согласен с Аранвеном, а там, где сомневался, подчеркнул имена и велел Вильмону переписать их на отдельный лист, сохранив рекомендации канцлера.

Секретарь поклонился, забрал документ и сообщил, что мэтр Саграсс вернулся из города и просит передать, что приказ его величества исполнен. Люди, которых он желает видеть, ожидают в караулке под охраной.

– Прекрасно! – возрадовался Аластор. – Вильмон, пошлите за лордом Фареллом, пусть немедленно подойдет в большой королевский кабинет. И Саграсса с егерями зовите туда же!

Он вскочил, снова потянулся и решил, что сегодня точно больше никаких дел. Вот последнее разберет – и все! В конце концов, у него праздник! До ужина еще несколько часов, можно взять Огонька и съездить к родителям, они наверняка еще не знают прекрасную новость. А вечер провести с женой…

Большой королевский кабинет был придуман для так называемых малых приемов. То есть случаев, когда король должен сидеть в тронном кресле и при регалиях, но много людей протоколом не предусмотрено. С утра здесь по обыкновению распахнули окна, чтобы проветрить, и тяжелые, шитые золотом бордовые шторы колыхались от ветра, гуляющего в дворцовом саду.

Кроме тронного кресла – массивного, с высокой спинкой, украшенной гербом Дорвенанта, с подлокотниками и толстыми ножками-лапами – в кабинете стоял у стены небольшой стол для секретаря и пара стульев на случай, если король пожелает оказать кому-то милость, разрешив сидеть в своем присутствии. Ковровая дорожка в цвет шторам багряным росчерком пересекала начищенный паркет от тронного кресла к двери, позолоченные деревянные гербы Трех Дюжин на стенах сияли в солнечном свете, и, хотя Аластор не любил тяжелую вызывающую роскошь большого кабинета, но признавал, что в такой обстановке королевская персона вызывает куда больше почтения, чем в спальне своего фаворита или малой гостиной.

Он упрямо прошагал по дорожке, подавив мгновенное желание обойти ее по паркету, опустился в кресло и поправил обруч древней короны, прихваченной из собственного кабинета, небольшого, обжитого и уютного. Корона Дорве сидела отлично, не давила, и даже ее тяжесть казалась какой-то правильной, придающей спокойствия.

Следом в кабинет тенью скользнул мэтр Вильмон, заняв место за столом, а потом в дверях изволили показаться господа советники, они же королевские фавориты, и они же «эти обнаглевшие южане», как недавно выразился кто-то из придворных дармоедов, не подозревая, какой хороший у Аластора слух. А потом посетовал, что урожденному дорвенантцу хорошей крови и больших талантов никак не пробиться в придворной службе, пока место приличных людей рядом с королем занимают всякие выскочки то итлийского, то арлезийского, то фраганского происхождения.

Ну что ж, Аластор оценил такое горячее желание послужить короне и нашел говоруну дело – отправил на северную границу комендантом в крепость Драконий Зуб. Там лорд вряд ли встретит столь нелюбимых им южан, зато пользу королевству принесет немалую.

– Опаздываете, господа, – шутливо упрекнул он.

Разумник молча склонил голову, приложив руку к груди в знак извинения, а Лу откликнулся:

– Простите, монсиньор! Видит небо, у нас и в мыслях не было заставлять ваше величество ждать. Ах, эти непредвиденные обстоятельства! Увы, наш дорогой грандсиньор Дункан едва не пал жертвой собственной любезности, пытаясь объяснить одной настойчивой даме, что занят и не может сопровождать ее в прогулке по саду. Если бы не мое своевременное появление…

– Это та самая дама? – заинтересовался Аластор, и разумник с легким вздохом кивнул, а потом добавил с непроницаемым лицом: