Алекс Анжело - Сон и Пепел [litres]

Отвлекшись, я заметила, как люди, разгружавшие повозку, вздрогнули, во все глаза уставившись на Люция. Но парень совсем не обращал на них внимания.

«Что их так удивило?» – озадачилась я, уцепившись за эту деталь.

Но в следующую секунду меня привлекла ноша в их руках, которую они сгружали на другую повозку. Несколько длинных свертков из ткани. Один из служащих как раз взял оставшуюся часть груза, когда материя разошлась и наружу высунулась чужая нога в грубой дешевой обуви. Штанина оказалась разорвана, а в лодыжке отсутствовал целый кусок мяса. Края раны запеклись и почернели от яда.

Слюна ревенантов была ядовитой, и в некоторых случаях хватало лишь царапины, чтобы погибнуть. Если вовремя не выпить противоядие.

Я отвернулась и, поспешно приблизившись к Майе, аккуратно приобняла ее за плечи, не давая обернуться.

Люций с Рафаилем отошли, о чем-то переговариваясь. Сновавшие туда-сюда люди с любопытством посматривали на Майю, но приближаться не рисковали, обходя Морана по дуге, будто опасаясь привлечь его внимание.

Я же задумалась об увиденном: обувь на ногах несчастного показалась мне знакомой – прямо на изделии, ближе к пятке, серыми, возможно, некогда белыми нитками небрежными стежками были выведены инициалы «А.Д.». А в центре ступни, сверху, был прокол со следами темной запекшейся крови.

Не знаю, как звали убитого, да и не имело это значения, куда более важным являлось то, что он был одним из тех разбойников, что напали на нас с Майей в лесу.

Но всего я насчитала четыре тела, а мужчин было пятеро. Куда подевался последний?

Стал порождением тьмы?

– Возьми. – По фигуре Рафаиля скользили трепещущие тени от факелов.

– Это мне?

– Люций просил отдать тебе. Обращайся с ним бережно. После того как связь с твоим клинком вернется, он его заберет. – Он передал мне кинжал с загнутой черной ручкой. Даэвы верили, что их оружие приносит удачу. Пусть это не меч, но даже обычные ножи редко отдавали кому-то. Но больше меня удивило другое…

– Это разумно – давать мне клинок? – даже растерялась я. Этот поступок был лишен смысла. – Я ведь могу кого-то ранить.

Моран обернулся и подошел ближе, играя отражающимся от серебристых наручей светом.

– Ну конечно, – пробормотал он – небрежно, как сущую ерунду. – Это лишь временная замена Туманному, Сара. – Уголки его губ дернулись вверх, и он добавил: – Необходимая для спокойного сна.

Когда мы шли по внутреннему двору, люди и даэвы, попадавшиеся нам навстречу, уступали Люцию дорогу, последние склоняли головы в учтивом поклоне. Несмотря на столь поздний час, многие не спали.

Происходившее вызывало чувство дежавю. Точно так же кланялись главе моего ордена – отцу Фредерика. В детстве я ему даже в глаза посмотреть не смела без позволения.

Он был строг, каждый его взгляд подавлял морально. Светло-голубые одежды, идеальная осанка, зачесанные назад волосы, отстраненное выражение лица – все это несло в себе ощущение не только угрозы, но и благородства.

Только, несмотря на это, я робела перед ним совсем по другой причине. Я ощущала отголоски непонятных мне эмоций и, лишь один раз попытавшись изучить его чувства, столкнулась со странной смесью досады, злости, раздражения и в то же время привязанности. Столько противоречий… Меня поймали с поличным прежде, чем я смогла до конца во всем разобраться.

После случившегося меня наказали – отправили в уединение на месяц, где мне пришлось медитировать все это время без возможности покинуть башню. А под конец заключения мне поручили создать ограничитель моего дара для главы ордена. Чуть позже я сотворила такой же для Фредерика с Айвен. Мы много времени проводили вместе, и им было некомфортно от того, что все их чувства для меня были как на ладони.

И преподнеся им подарок, я лишь в этом убедилась.

Вынырнув из воспоминания, я помрачнела.

В какой-то степени мне было страшно думать, что мое настоящее – уже давно минувшее прошлое. Подсознание продолжало твердить, что все это бред. Навеянный сон, что стал воспоминанием. Работа сомниума. И мне было даже стыдно, что какой-то частичкой души я действительно желала, чтобы так все и оказалось.

И это так слабовольно – пытаться оправдать реальность, отрекаясь от очевидных доказательств.

Не изменившийся облик Люция точно становился якорем среди всего остального. Колыхающиеся белые волосы, ниспадающие по спине Морана, приковывали внимание. Его локоны стали даже длиннее моих. Пепельные… Словно слой снега на черных скалах. И лишь они намекали на разницу в количестве прожитых нами лет.

Див остановился у одной из дверей.

– Это ее спальня, – произнес он, указывая на Майю. – Твоя напротив.

Все это время я несла Туманный за собой, сжимая в другой руке кинжал. Меч все еще был тяжелым, поднять его по лестнице стоило мне больших усилий.

Холодное оружие поблескивало в свете факелов.

Перед тем как Майя скрылась в своей комнате, я пообещала, что загляну к ней.

Как только завершу одно дело…

Отведенная мне спальня не представляла собой ничего особенного: кровать, тумбочка, зеркало и шкаф. Единственное, что привлекало внимание, – высокое двустворчатое окно. Оно было распахнуто, впуская внутрь холодный ночной воздух. А внизу виднелись дома и мигающие огни, освещавшие улицы между ними, которые отсюда выглядели будто светлячки.

– Итак, Люций, что же все-таки тебе надо? – спросила я, прекрасно понимая, что Моран зашел вслед за мной.

Я не жалела, что спрыгнула с лошади в том лесу. Подсознательно мне казалось, что необходимые мне ответы мог дать лишь теневой див. Все считали меня мертвой, но судя по реакции и быстрому появлению Морана, для него все обстояло иначе.

– Помощи.

– Какой? – Я аккуратно положила Туманный на постель, вытащив его из ножен. – Удивительно, что Черный Змей нуждается в моей услуге.

«Какое высокопарное прозвище…» – пронеслось у меня в голове.

– Самоотверженная Сара Сорель… – протянул Моран и, добившись моего внимания, весело продолжил: – Не беспокойся, люди и тебя наградили звучным именем.

Моя рука на мгновение замерла над потемневшим лезвием, а потом я осуждающе покачала головой, прикрыв глаза.

– Жители Феросии и Исонии в последние годы много сказок слагают, – беззаботно сообщил Люций, бесцеремонно забираясь на кровать и ложась на бок, подперев ладонью подбородок. В другой его руке оказалось зеленое яблоко, еще недавно лежавшее в вазе на столике. Черные одеяния Морана растеклись по белым простыням будто чернила, а волосы водопадом рассыпались по подушке. – Все больше воздается почестей павшим стражам. Доходит до того, что некоторым почившим даэвам строят храмы. И местные короли это поощряют.