Вадим Панов - Тёмные церемонии [litres]

Через двенадцать часов череп извлекли из котла, аккуратно, с величайшими предосторожностями, упаковали в ящик, полностью засыпав мягкими шариками, погрузили в грузовик и повезли в аэропорт.

И никакой магии.

И ни секунды сна для Схинки с начала охоты.

Заполучив драгоценный череп, орангутан не отходил от него ни на мгновение и вот уже больше суток держался на стимуляторах. И знал, что придётся продержаться ещё столько же. Как минимум.

А пока он сидел на пассажирском сиденье в кабине грузовика и равнодушно разглядывал Москву, спешащих по делам прохожих, машины… Разглядывал с искренним равнодушием, как управляющий смотрит на неплохую, но давным-давно надоевшую хозяйскую собственность. Разглядывал, не думая ни о чём.

И молчал всю дорогу. До тех пор, пока грузовик не свернул в Подколокольный переулок, а затем – в ворота с буквой «М», распахнувшиеся при появлении машины.

«Братья Кольты, знаменитые на весь мир исследователи паранормальных явлений из Аризоны, рассказали нашему корреспонденту о таинственном и пугающем нападении, которому подверглись в Африке. «Мы отправились в пустыню Намиб, чтобы отыскать следы гигантской птицы, попавшей на видеокамеры eBird. Неподалёку от нас оказалась большая стоянка, которую мы приняли за лагерь геологов. Однако в действительности его обитатели оказались инопланетянами! Ровно в полночь из центра стоянки в небо ударил мощный поток ярко-жёлтого света, который служил посадочным лучом для гигантского корабля…»

«Чем ответит Альянс? Яркие ночные протесты показали, что власть Консула не принята подавляющим большинством жителей Города. Особенно – молодыми жителями. Единоличное правление не вызывает у них ничего, кроме раздражения, которое вот-вот перейдёт в озлобление, и тогда…»

Москва, Коломенский парк

Лисс позвонила сама, со своего телефона, показывая, что больше не скрывается. И хотя знала о прекрасном воспитании Дориана, хорошо изучила его спокойный характер, всё равно боялась услышать резкие слова. Понимала, что сейчас они уместны, догадывалась, как сильно рыцарь переживал прошлой ночью, беспокоясь за неё, но не хотела слышать порицаний. Потому что знала, что поступила правильно: и в том, что делала ночью, и в том, что избегала Дориана.

Порицания были не нужны.

И Лисс их не услышала.

И задохнулась от счастья, поняв, что Дориан безумно рад её видеть. Просто рад. Он приехал первым, ждал девушку, сидя на лавочке, а почувствовав приближение – поднялся, быстро зашагал, почти побежал навстречу, обнял и крепко прижал к груди. И слова, которых Бри боялась, не прозвучали. И она сказала вовсе не то, что планировала.

Она сказала:

– Прости.

А он не стал говорить, что волновался, несмотря на её краткие сообщения. Он улыбнулся – прижавшись к его груди, девушка не видела улыбки, но почувствовала её, – он улыбнулся и прошептал:

– Я рад, что с тобой всё в порядке.

И мир стал светлым-светлым. И очень ярким.

– Прости меня.

– Мне не за что тебя прощать.

– Я от тебя пряталась.

– Я бы попросил тебя не рисковать. Сильно.

– И попросил бы уйти с улицы.

– Но не стал бы настаивать.

– Почему? – шёпотом спросила Лисс, крепче прижимаясь к рыцарю. И всей собой ощущая исходящую от него уверенность. И наполняясь абсолютным спокойствием. Рядом с Дорианом девушке всегда становилось удивительно спокойно. И очень тепло.

– Ты приняла решение и была там, где хотела быть, – ответил Машар. – Я не собирался тебе мешать.

– А если бы… – Она не отстранилась, не стала смотреть ему в глаза, напротив – прижалась теснее. – Если бы ты застал меня за рисованием лозунгов?

– Я бы отвернулся.

– А как же твои принципы?

– Ну… – Дориан тихонько рассмеялся. – Сегодня ночью у меня было особое задание, которое позволило бы мне отвернуться: я присматривал за вампирами.

– Что ты делал? – удивилась девушка. Теперь она отстранилась и внимательно посмотрела Машару в глаза. – Чем занимался?

– Консул не в восторге от их безбашенности и прекрасно понимает, что кровососы способны наломать дров. Особенно после того, что натворила Джира. Я следил за тем, чтобы они не выходили за рамки дозволенного и… – Короткая пауза. – Мы их убивали. Если тебе интересно, конечно.

– По приказу Консула?

– Можно сказать и так. – Машар вздохнул: – Тем не менее мы спасли нескольких ребят.

– Я понимаю… – Лисс потёрлась лицом о грудь мужчины. – Но всё равно не стану относиться к Консулу лучше.

– Я и не настаиваю. Я просто говорю о том, что многие вещи сложнее, чем кажутся.

Они помолчали, а потом девушка вновь вернулась к предыдущей теме:

– То есть ты не стал бы меня арестовывать только потому, что получил другое задание?

Вопрос прозвучал легко, почти шутливо, но только почти: Дориан хорошо знал все оттенки голоса любимой и понял, что Лисс очень важно услышать ответ.

– Нет, я бы отвернулся не только потому, что занимался вампирами. Дело в том, что вчера… Прошлой ночью многие факторы Внутренней Агемы игнорировали свои должностные обязанности. Многие отворачивались, – после короткой паузы ответил рыцарь. – Консул это понял, но виду не подал. Однако я вижу, что он недоволен скрытым саботажем. Очень недоволен.

– И чем это грозит? – тихо спросила девушка.

– Консул будет нас перевоспитывать.

– Вас?

– Внутреннюю Агему. – Дориан помолчал. – Но ты не волнуйся, Лисс, тебя это не касается.

– Очень касается, любимый. – Девушка вновь отстранилась и посмотрела в карие глаза рыцаря. – Меня это напрямую касается, потому что я никому не позволю перевоспитывать тебя. Ты – мой, только мой. Ты – мой бестолковый командор войны. И только я имею право воспитывать тебя… если захочу. Консулу придётся утереться.

Рыцарь рассмеялся и мягко поцеловал Лисс в губы.

– Ты напрасно мне не веришь.

– Я верю, родная, – тихо сказал Дориан. – И очень рад, что ты так говоришь.

Лисс прищурилась:

– Я никому не позволю тебя перевоспитать. И не хочу, чтобы ты изменился.

Он вздрогнул.

Она не отвела взгляда.

– Ты знаешь?

– Многие догадываются. А я – знаю.

– Откуда?

– Сейчас не важно. – Лисс покусала губу, но всё-таки продолжила: – Я не хочу, чтобы тебя настигло такое «перевоспитание», и ещё не хочу, чтобы Консул заполучил власть над Городом. Поэтому я пошла на улицу, поэтому…

Она не договорила. Замолчала, продолжив смотреть Дориану в глаза, а он… Он мог промолчать, не обратить внимания на весьма откровенный намёк, потому что следующий вопрос ставил центура Внутренней Агемы в весьма неудобное положение.

И тем не менее вопрос прозвучал: