Эйми Картер - Паучья корона [litres]

– Ариана? Это я. Ты…

Дверь распахнулась. Стоящая за ней Ариана впилась в него взглядом, и Саймон машинально отступил. Он привык к злости Уинтер, но Ариана редко смотрела на него с таким недовольством – будто он натворил что-то такое, за что невозможно искупить вину.

– Что? – выплюнула она.

– Надо… надо поговорить, – сказал Саймон, вытаскивая из кармана записку. – Сегодня в Улье…

Не сказав больше ни слова, Ариана отвернулась и захлопнула дверь у него перед носом.

Саймон поражённо уставился на дверь, не веря собственным глазам.

Он постучал ещё раз, но Ариана не открыла. Складывалось впечатление, что Саймон натворил что-то ужасное, сам того не заметив, поэтому он, абсолютно сбитый с толку, спустился в гостиную и плюхнулся на единственное место на диване, не занятое дремлющими кошками.

– Всё в порядке? – спросил Джем, заходя в комнату с миской и лопаткой в руках. – Как день прошёл?

Саймон покачал головой.

– Потом расскажу, – пробормотал он. – Ариана что, на меня злится?

– Злится? – захлопал глазами Джем. – Не знаю. Она сегодня какая-то мрачная, но я её почти не видел, она всё время сидит с мамой наверху.

Ситуацию это не прояснило. Саймон кивнул в сторону миски:

– Что делаешь?

Джем просиял:

– Бисквиты. Контесса учит нас готовить.

– Нас? – переспросил Саймон. Снедаемый нехорошим предчувствием, он пошёл на кухню вместе с Джемом и увидел там Контессу в человеческом облике, нависающую над большой кастрюлей, в которой бурлило рагу. На столешнице рядом с ней стоял Феликс, уперев лапки в бока.

– Нужно больше розмарина, – подсказал он. – Поверь, это придаст блюду изысканный вкус.

– Ты же мышь, – сказала она, обнажая зубы. – Что ты вообще понимаешь в специях?

Феликс фыркнул:

– Ты хоть представляешь, сколько кулинарных шоу я посмотрел? Рано или поздно даже пёс чему-то да научится.

Измученно вздохнув, Контесса добавила немного розмарина.

– О, ты вернулся, – обратилась она к Джему. – И даже привёл помощника. Нужно почистить картошку.

– Почист… что? – переспросил Саймон. – Нет, нет. Я не помогать пришёл. Я хотел…

– А есть ты сегодня собираешься? – поинтересовалась она, поворачиваясь к нему и взмахивая поварёшкой. Он кивнул. – Значит, придётся помочь.

Порывшись в ящике, она протянула ему какой-то изогнутый металлический инструмент и выставила перед ним целое ведро картошки. Саймон уставился на овощечистку, не понимая, что делать.

– Что, впервые видишь? – спросила Контесса. Саймон снова кивнул.

– Мне готовил дядя, – признался он. Кошки, восседающие на столешнице под окном, занавешенным лёгкими жёлтыми шторами, громко фыркнули.

Хмыкнув, Контесса забрала у него овощечистку и картошку.

– Вот так, – продемонстрировала она. – Даже твой заразный мышонок бы справился. Ты, думаю, тоже разберёшься.

– Я не заразный, – раздражённо огрызнулся Феликс. Контесса пропустила его слова мимо ушей, не сводя зелёных глаз с Саймона.

– А ножом почистить нельзя? – спросил он. Она фыркнула:

– Мои ножи прорежут даже мрамор. Альфа мне хвост оторвёт, если ты отрежешь себе палец.

Осознав, что спорить бесполезно, Саймон молча забрал у неё овощечистку и картошку и занялся делом. Он не знал, что именно на него так повлияло – Дев и остальные ребята из школы или неожиданный гнев Арианы, – но он ещё никогда не чувствовал себя насколько бесполезным. Угрюмо закончив с картошкой, он взял следующую, практически не поднимая взгляда, несмотря на бесконечные споры Контессы с Феликсом по поводу того, что добавлять и не добавлять в рагу.

Наконец минут двадцать спустя Контесса заглянула в ведро.

– Да ты даже половину не почистил! – воскликнула она. – Я не успею приготовить ужин без картошки!

– Простите, – сказал Саймон. Ему казалось, что он неплохо справляется, учитывая, что он занимался этим впервые в жизни. – Я…

Она выхватила у Саймона овощечистку и так яростно набросилась на картошку, что кожура полетела во все стороны.

– Всё приходится делать самой, – пробормотала она. – Никакой помощи от вас нет, даже подальше от стола держаться не можете…

Виновато улыбнувшись Джему с Феликсом, Саймон сбежал из кухни на улицу. За день садовые качели подсохли, и теперь их занимали кошки. Приуныв только сильнее, Саймон поплёлся в сторону леса, засунув руки в карманы.

Пальцы наткнулись на бумажку, которую ему подсунул Дев. Отойдя подальше от крыльца, Саймон забрался на прочную ветку и развернул записку – но вместо слов увидел там только какие-то странные символы. Нахмурившись, он перевернул бумажный лист в надежде разобраться, но нет, с таким же успехом Саймон прочёл бы иероглифы.

Чудесно. Даже здесь от него никакой пользы.

– Эй. – Его внимание привлёк тихий голос, и он опустил взгляд. Под деревом стояла Ариана – растрёпанная, с покрасневшими припухшими глазами. Полчаса назад они такими не были. Он бы заметил.

– Привет, – осторожно сказал он, не зная, с какой именно целью пришла Ариана: поговорить или накричать на него. – Ты как, в порядке?

Она покачала головой:

– Прости. Просто я злилась, и… – Она пожала плечами. – Можно?

Саймон кивнул, и Ариана с кошачьей ловкостью вскарабкалась на ветку. Следующая минута прошла в молчании. Саймон понимал, что не стоит требовать объяснений, а Ариана и не собиралась ничего объяснять. По крайней мере, пока.

– Это что? – спросила она через какое-то время, кивая на вновь свёрнутую записку.

– А. Это тебе, – сказал он, передавая ей лист. – От мальчика из Улья. Его зовут…

– Дев. – Её глаза расширились от удивления, она вчиталась в записку, и из горла вырвался истеричный смешок. – Ты с ним познакомился, поверить не могу.

– Куратор поставил его со мной в пару, – сказал Саймон. – У нас даже расписание общее.

– Дев знает всех, – сказала Ариана, не сводя взгляда с записки. – Если у мятежников есть связи в Улье, завтра мы об этом узнаем.

– Куратор тоже так считает, – отозвался Саймон. Она всё никак не отрывалась от послания, и он кашлянул. – Про меня там что-нибудь есть?

– Что? А! – Она посмотрела на бумажный лист в последний раз и осторожно его сложила. – Он спрашивает, доверяю ли я тебе и не угрожаешь ли ты нам с мамой. Но в основном тут просто шутки. – Она помолчала. – А ещё – предостережение.

– Предостережение? О чём? – спросил Саймон.

– О мятежниках. Он говорит, что в последнее время в Улье творится что-то странное. Все общины пытаются пропихнуть собственных представителей. – Она покачала головой: – Мы на пороге гражданской войны.