Ричард Кнаак - Лжепророк [litres]

Над выжженными лугами то там, то сям сверкали невиданной красоты вспышки чистых магических сил: обе стороны использовали присущую им магию мириадами разных манер. Ульдиссиан полагал, что с эдиремами будет покончено вмиг, однако на поле боя творились странные вещи. Гибнуть эдиремы вовсе не торопились: те, кому удалось собраться примерно в середине схватки, как могли защищали себя и товарищей от надвигающегося катаклизма.

Вдобавок, ряды соратников пополнились новыми лицами – не то, чтоб эдиремами, но кое-кем во многом, во многом их превосходившим.

Ратма вернулся… и вернулся он не один.

Вместе с ним прибыли еще около дюжины бойцов – рослых, как на подбор, одни небывало красивы, другие страшны на вид. Среди них Диомедов сын узнал лишь Бул-Катоса. Огромного роста воин, земляной страж, встав впереди тех, кто прикрывал не столь сильных, взмахнул громадной дубиной и поверг наземь рогатого демона, посмевшего броситься на него. С силой Древнего мощь демона не шла ни в какое сравнение. Первый удар Бул-Катоса смял ему ребра, а второй без труда размозжил в кашу твердолобую голову.

Из прочих спутников Ратмы Ульдиссиан смог разглядеть только стройную, гибкую воительницу, бросившуюся в бой с бесшабашностью, какой Диомедов сын даже за Серентией не замечал. Волосы ее развевались над головой, точно живые. Вскинув кверху черный топор, Древняя отразила клинок налетевшего на нее ангела, обменялась с соперником парой ударов, а после стремительно метнулась вперед и с маху рассекла топором кирасу крылатого воина. Броня ангела – если, конечно, взаправду была таковой – удара ничуть не замедлила.

Подобно многим предшественникам, ангел исчез, обернувшись вспышкой чудесного света да все тем же пугающим – и на сей раз чуть иным – жалобным звоном.

Ни друзей, ни брата Ульдиссиан отыскать не сумел, и это отнюдь не ослабило его опасений. Все тело его дрожало, распираемое сдерживаемыми чувствами с магическими энергиями пополам.

– СМИРИСЬ ЖЕ С ДОЛЖНЫМ, – сказал Тираэль. Не в пример Инарию, ни высокопарности, ни напускного благочестия в его тоне не чувствовалось: скорее уж, ангел попросту излагал нечто самоочевидное. – СМИРИСЬ С НЕМИНУЕМЫМ. ПОКОРИСЬ СУДЬБЕ…

Однако слова Тираэля подействовали на Диомедова сына совершенно иначе. Казалось, его пленителю нужно , позарез нужно убедить его сдаться…

Ульдиссиану вмиг вспомнились уловки Пророка: тот постоянно выворачивал положение дел наизнанку, а что ему вовсе не по душе – о том предпочитал умолчать. Нет, правды – всей, полной правды от этих созданий ждать не приходится. Праведность праведностью, благочестие благочестием, однако в криводушии они, пусть и по своему, на собственный манер, нисколько не уступают демонам.

Это-то обстоятельство и оказалось решающим. Ульдиссиан призадумался: а что, если Тираэль не так уж властен над ним, как ему кажется? Что, если его держат в плену лишь собственные сомнения?

И тут ему захотелось только одного – освободиться.

Тело Диомедова сына замерцало. Уголком глаза он углядел наблюдавшего за ним Тираэля, однако, в отличие от Инария, этот ангел всего-навсего, не сводя с него глаз, отступил назад и склонил на сторону голову. Казалось, ангел готовится что-то сказать, но, может статься, человеку это просто почудилось: ведь губ-то у крылатого создания не имелось.

Но затем Тираэль сделался ему безразличен. Ульдиссиан потребовал, чтобы чар ангела не стало… и чары развеялись. Стоило выпрямиться, Диомедову сыну показалось, будто теперь он сам грозно возвышается над Тираэлем.

Он ожидал атаки, но ангел просто смотрел на него, словно заранее ждал от человека столь потрясающего освобождения.

Чувствуя, что крылатый воин более не опасен, Ульдиссиан повернулся к полю кровавой битвы. Открывшееся зрелище внушило ему небывалое, невероятное отвращение. При виде с каждой секундой растущих гор трупов он вмиг осознал всю бессмысленность нескончаемого противоборства ангелов с демонами, вмиг осознал, что его миру предстоит стать всего-навсего полем одного из многих тысяч сражений, причина коего позабудется, едва оно подойдет к концу. Скорбеть по Санктуарию не станет никто. Никто…

Нет, допустить этакого исхода Ульдиссиан не мог. Не мог, и все тут. Всеми фибрами, всем существом своим постиг сын Диомеда, сколь много смертей принесло в мир Вечное Противостояние от начала его и вплоть до сего дня, не забыв и погибших в войне, развязанной им самим… и неимоверная тяжесть этого груза перевесила любые сомнения, что могли бы ему помешать.

Вскинув над головою сжатые кулаки, Ульдиссиан уль-Диомед обвел взглядом сонмы крылатых воинов, адские орды и истребляемых дюжинами эдиремов, и негромко сказал:

– Остановитесь.

И все живое… все сущее… замерло без движения.

Ни звука, ни малейшего ветерка… Ульдиссиан даже дыхания собственного не слышал, однако сие обстоятельство волновало его в самую последнюю очередь. Сын Диомеда знал одно: он остановил кровопролитие. Уничтожение всего рода людского остановил.

Но это было только начало. Ангелы повисли в небе, недвижны, как сама смерть. На полпути к ним, не успев завершить прыжка, увязли в воздухе демоны. Эдиремы застыли, точно каменные изваяния.

Все вокруг замерло, оцепенело… кроме, ясное дело, него самого.

Мысли о том, что ему хватило могущества совершить то, что не по зубам самим Небесам с Преисподней, опьяняли, кружили голову. Выходит, он – не просто спаситель Санктуария, он – божество , каким считал себя Инарий…

Окинув поле боя пристальным взглядом, Ульдиссиан напряг волю, разжал кулаки и вновь поднял руки над головой, словно толкая ангелов с демонами прочь друг от дружки.

Противоборствующие стороны подались назад, однако задача оказалась труднее, чем он ожидал. Подстегиваемый упрямством, уверенный, что сил у него довольно, Ульдиссиан поднажал еще. Земля затряслась, само небо дрогнуло, точно вот-вот треснет надвое, но ангелы с демонами, наконец, отодвинулись от эдиремов.

– Довольно, – прогремел Ульдиссиан, обращаясь разом ко всем. – Довольно.

Взглянув на демонов, он наотмашь рассек воздух ладонью, и адские орды вмиг отшвырнуло прочь. Демоны вдесятеро больше него самого, будто беспомощные котята, кубарем покатились по разоренной земле, к дымящимся кратерам – порталам, которыми пришли.

Воля Диомедова сына гнала всех их в порталы, вынуждая убраться обратно, в пылающую Преисподнюю. Воспротивиться демоны не могли. Освобожденные от сковывавших движения чар, жуткие твари изо всех сил старались удержаться на месте, уцепиться хоть за что-нибудь, однако не тут-то было. Пара секунд – и от неисчислимых орд демонов не осталось ни следа, кроме в клочья растерзанных трупов.